28.03.2011 | Татьяна Становая

Позиция России по Ливии: споры двух лидеров

Резолюция Совета Безопасности ООН и последовавшая затем военная операция в Ливии стали причиной развития одного из самых явных публичных противоречий между позициями президента Дмитрия Медведева и премьер-министра России Владимира Путина. Позиция России, по сути, разделилась на «государственную» и «внутриполитическую», с одной стороны, подтвердив некоторые опасения относительно проблем в отношениях двух участников тандема, но, с другой стороны, заметно расширив потенциальные возможности маневра России в зависимости от дальнейшего развития ситуации в Ливии.

О том, что противоречия между позициями Кремля и правительства по Ливии существуют, пресса писала еще до громких заявлений президента и премьера. Медведев принял решение о том, что Россия воздержится от голосования по резолюции СБ ООН, фактически открывшей начало военной операции против режима Каддафи. Это было молчаливое согласие с началом войны. Однако МИД сразу после начала операции, выступил с ее осуждением. Все это сопровождалось множественными заявлениями источниками из правительства и Кремля. Одни говорили, что в действительности противоречия нет и позиции совместимы, другие – что Путин намерен настаивать на своем, и президент будет вынужден скорректировать свою линию.

21 марта премьер-министр Владимир Путин заявил, что резолюция Совбеза ООН 1973 «мне напоминает средневековый призыв к Крестовому походу, когда кто-то призывал кого-то идти в определенное место и чего-то освобождать». Кроме того, он назвал принятый документ «неполноценным и ущербным». Буквально сразу на это отреагировал президент Дмитрий Медведев, который впервые прямо раскритиковал Путина за его высказывания по Ливии. Глава государства сделал заявление в черной куртке, на которой была вышита надпись «Верховный главнокомандующий РФ», подчеркивая свое приоритетное право определять основные направления внешней политики. В беседе с журналистами в Горках он подчеркнул, что необходимо быть «максимально аккуратными в заявлениях, которые характеризуют события в Ливии». «Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций. Типа «крестовых походов» и так далее. Это неприемлемо. В противном случае все может закончиться гораздо хуже, чем даже происходит. Об этом должны помнить все», - заявил президент, добавив, что он не считает «резолюцию неправильной, она в целом отражает наше понимание происходящего». Резолюция была сознательно пропущена РФ через Совбез, поскольку отдельные ее положения направлены на предотвращение преступлений режима нынешнего ливийского руководства.Медведев косвенно и ранее критиковал премьера – самый яркий пример касался расследования теракта в Домодедово. До этого были публичные разногласия по поводу «слияния» «Газпрома» и «Нафтогаза Украины», вступления России в ВТО, дела Ходорковского, отношения к внесистемной оппозиции. Однако столь агрессивного и прямого цитирования и осуждения пока слышать не приходилось.На этом фоне сразу появились две версии. Первая основана на том, что разногласия между Путиным и Медведевым являются частью сознательной политики разделения внешнеполитических и внутриполитических приоритетов России. В таких условиях позиция Путина в большей степени адресована внутрь России, где военная операция, как и сближение с Западом воспринимаются неоднозначно, а консервативно настроенная часть элиты осуждает действия президента.

Вторая версия была связана с тем, что между двумя участниками тандема наметился раскол. Путин, пусть и оговорившись, что в России вопросами внешней политик занимается президент, и он высказывает свое личное мнение, публично осудил принятую Совбезом резолюцию и начало военной операции в Ливии. Медведев жестко одернул Путина. Однако если принять эту версию на вооружение, то становится понятно, что главная проблема – в стремлении Медведева расширить свои неформальные политические возможности, приведя их в соответствие с формальными прерогативами и правом на принятие внешнеполитических решений. При этом такое право он вполне сумел реализовать: Путин не стал мешать реализации позиции президента. Нельзя исключать, что решение воздержаться при голосовании по резолюции СБ ООН было компромиссным: Медведев, так или иначе, поддерживает операцию, что не исключает его желание проголосовать «за», в то время как Путин мог первоначально продвигать идею ветирования резолюции. Однако, в любом случае, решение воздержаться от голосования носило консенсусный характер. Россия не могла «торпедировать» резолюцию в условиях, когда такое решение означало для нее конфликт с Западом, при этом она оставалась бы в Совбезе ООН в одиночестве (Китай не собирался препятствовать принятию резолюции). Другое дело, что после начала военной операции сработала сильная путинская эмоция, затрагивающая интересы Медведева и вызвавшая его резкий ответ. Но эта эмоция уже успела получить поддержку части истеблишмента, изначально настроенной консервативно – она выразилась в частности, в первоначальной редакции заявления Госдумы, в пикетах прокремлевской молодежи у посольства США.

При этом мало кто фокусирует внимание на том, что реальная проблема между Путинным и Медведевым в данном случае состоит не в том, какова должна быть позиция России по Ливии, а в том, каковы публичные возможности эту позицию отстаивать. Резкую реакцию Медведева, судя по всему, вызвала не «отличность» позиции Путина, а то, что он с ней выступил в публичном пространстве, поставив под сомнение действия президента и нанеся удар по его политическому имиджу.Косвенным подтверждением этой версии является тот факт, что стороны несколько сблизили свои позиции, и навстречу пошел тут именно Путин. Интересно, что когда пресс-секретаря премьера Дмитрия Пескова журналисты спросили, как будет реагировать Путин на высказывания Медведева, Песков заявил, что критиковать заявления президента не принято. Будучи в Сербии, Владимир Путин уже сосредоточил свою критику не на самой резолюции, признав, что у нее «благородные цели», а на характере военной операции, что фокусирует его внимание уже не на решении президента России, а на действиях коалиции.

Важно также отметить и принятие Госдумой специального заявления по поводу Ливии. В СМИ оно было расценено как чисто «пропутинское». Однако это не совсем так: скорее можно говорить о попытке свести в его окончательной редакции воедино обе позиции двух участников тандема, несмотря на противоречивость. Это удалось за счет разведения оценок в отношении решения России воздержаться по голосованию в отношении резолюции СБ ООН по Ливии, и оценок в отношении последующего хода военной операции. Так, в заявлении говорится, что Госдума выражает «озабоченность в связи с масштабами и формами применения военной силы против Ливии и призывает парламенты Франции, Великобритании, США, Италии, Канады и других государств, проводящих военную операцию, содействовать незамедлительному прекращению боевых действий, наносящих ущерб объектам мирной инфраструктуры Ливии, а главное - ведущих к новым жертвам среди мирного населения». В то же время позиция Госдумы была смягчена частичной поддержкой позиции СБ ООН. В документе отмечается, что Госдума «присоединяется к требованиям Совета Безопасности ООН о немедленном установлении режима прекращения огня и полного прекращения насилия и всех нападений на гражданских лиц и жестокого с ними обращения и призывает руководство Ливии, а также государств - участников коалиции неукоснительно следовать в своих практических действиях духу и букве соответствующих резолюций». Более того, в документе подчеркивается, что российские парламентарии считают адекватным решение нашей страны воздержаться при голосовании в СБ ООН за принятие резолюции по Ливии, что является явным жестом политической поддержки Медведева.

Однако даже несмотря на такую коррекцию позиции Путина, с внутриполитической точки зрения премьер лишний раз доказал, что претендует на роль политического лидера, разделяющего частично свои функции с функцией государственного управления. В руках Путина сосредоточены основные ресурсы политического влияния: это и опора на «путинское большинство», и руководство партией власти, и значительный контроль над кадровым ресурсом. И что, пожалуй, самое важное – неформальное право вето на выдвижение Медведева на новый президентский срок.

С внешнеполитической точки зрения нынешние разногласия показали, что сейчас перед российской властью стоит непростой выбор между более прозападным вектором, основанным на консолидации с действиями США и Европы, интеграции и выстраивании качественно новых, более глубоких и доверительных отношений, и инерционным вариантом, основанном на отстаивании права России блокировать решения Запада и более активно продвигать локальные интересы в отдельных регионах. У обоих сценариев свои сторонники и противники, свои аргументы «за» и «против». Медведевская линия строится на уже успешном опыте «перезагрузки» отношений с США, приближении к вступлению в ВТО, переговорах о создании единой системы ПРО. Это ресурс, который потенциально может быть успешно развит и превращен в реальные дивиденды заметного улучшения отношений и сближения, интеграции с Западом. И рисковать этим ресурсом Медведев не может, что накладывает и определенные обязательства, например, в оценке действий режима Каддафи.

Позиция Путина более геополитически амбициозна. Здесь и стремление заставить мир «слышать голос» России, заставляя Запад считаться с ним. Здесь и отдельные интересы России в Ливии, которые могут пострадать в результате смены режима. В 2008 году в результате поездки Путина в Триполи, Москва урегулировала вопрос ливийского долга в 4,5 миллиарда долларов в обмен на многомиллиардные контракты. Путин договорился с Каддафи о поставках 12 многоцелевых истребителей Су-35, 48 танков T-90С, некоторое количество зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) С-125 «Печора», «Тор-M2Э» и С-300ПМУ-2 «Фаворит». «Рособоронэкспорт» в 2010 году договорился о поставках вооружений на $1,8 млрд, а упущенная выгода от прекращения поставок в ближайшие годы оценивается в $4 млрд, писал «Коммерсант». В энергетической сфере «Газпром» имеет доли в лицензионных участках и концессиях с суммарными запасами в 300 млрд кубометров газа и 110 млн тонн нефти. В январе 2011 года он подписал соглашение с итальянской Eni, по которому за $178 млн получил 16,5% месторождения Elephant. «Татнефть» ведет геологоразведочные работы на четырех участках площадью 18 тыс. кв. км. ОАО «РЖД» реализовывала проект стоимостью €2,2 млрд по строительству железной дороги Сирт-Бенгази.

На этом фоне встает вопрос, в какой степени дивиденды от сближения с Западом оправданы на фоне рисков нанести ущерб непосредственным интересам России в Ливии. Неслучайно в отставку был отправлен посол России в Ливии Владимир Чамов, который, как потом выяснилось, направил президенту телеграмму, в которой выражал несогласие с позицией России и предупреждал о негативных последствиях для российских интересов в этой стране. После отставки Чамов активно раздавал интервью, где открыто критиковал действия коалиции, хотя и подчеркнул свою лояльность президенту, опровергнув слухи о том, что в телеграмме содержались резкие обвинения в его адрес. В то же время из МИД поступила информация, что Чамов останется на дипломатической службе – в этих условиях посол не заинтересован в том, чтобы переходить в лагерь оппозиции.

Кроме того, вопрос об «упущенной выгоде» является не столь однозначным. В случае смещения Каддафи – что вполне вероятно, так как он является безусловно неприемлемой для Запада фигурой и его оставление у власти станет унижением для коалиции – военные контракты могут потерять актуальность либо быть «урезаны». А судьба гражданских проектов не в последнюю очередь зависит от выстраивания отношений с созданным в Бенгази Национальным советом, члены которого негативно относятся как к Каддафи, так и к его союзникам. Обеспечить сохранение Каддафи у власти – и, соответственно, гарантию выполнения контрактов - Россия не могла даже при заблокировании резолюции Совбеза.

Наконец, у позиции Путина есть и своя политическая логика, которая не раз озвучивалась и во время начала военной операции в Югославии, и в период войны в Ираке: в рамках этой логики ставится вопрос о допустимости и легитимности вмешательства внешних сил во внутренние дела суверенной страны. Тем более, что для части российской элиты до сих пор не утратил актуальность призрак «оранжевой революции».

К концу прошедшей недели можно констатировать, что российским лидерам удалось выйти на совместимую менее противоречивую позицию по ситуации в Ливии, в соответствии с которой признается целесообразность позиции России в СБ ООН, но при этом осуждается характер военной операции. Это позволяет как минимизировать публичные проблемы сопоставимости позиций двух участников тандема, так и расширить возможности маневра в реализации внешнеполитического курса России в зависимости от развития ситуации в Ливии. Не помешав военной операции, Москва сохранила за собой «билет» на вход в Ливию и установление нормальных отношений с возможными новыми лидерами страны. Осудив военную операцию, Россия «сохранила лицо» в глазах стран, не присоединившихся к коалиции (это, в частности, все члены группы БРИКС) и дистанцировалась от всех негативных последствий военных действий.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати