14.06.2011

Сыновний долг

Владимир Путин хочет вернуться в Кремль, и у него для этого есть все ресурсы. Что остается Дмитрию Медведеву? Последние недели оказались богаты на политические события. Премьер Владимир Путин запустил сразу три "предвыборных проекта" - Общероссийский народный фронт, Агентство стратегических инициатив и Институт социально-экономических и политических исследований, который должен идеологически подкрепить деятельность фронта. На это президент Дмитрий Медведев ответил только одним мероприятием - не очень внятной пресс-конференцией в Сколково. Одновременно лидер "Справедливой России" Сергей Миронов был изгнан с поста спикера Совета Федерации, а известный предприниматель Михаил Прохоров дал согласие возглавить партию "Правое дело". О том, что означают все эти перестроения, в интервью "Профилю" рассуждает президент Центра политических технологий Игорь Бунин.

- Есть ли реальная интрига в предстоящем выборном цикле или же на все главные вопросы ответы уже очевидны и все телодвижения, которые мы наблюдаем, - лишь для того, чтобы оживить "картинку"?

- На мой взгляд, интрига есть. Возникает ощущение, что Владимир Путин хотел бы вернуться на пост президента. Иначе такой огромный спектр действий, которые он предпринимает, был бы немыслим. Ясно также, что он хочет иметь контрольный пакет акций в Госдуме на весь период будущей легислатуры. С другой стороны, видно, что Дмитрий Медведев не очень хочет уступать и хотел бы пойти на второй срок. В этом смысле думские выборы неизбежно пройдут как своеобразный праймериз основных кандидатов. То есть если "Единая Россия" повторит свой успех 2007 года, когда она набрала почти 65% голосов на выборах в Думу, этот успех обеспечит Путину имя национального лидера. Это значит, что он будет решать, кто идет в президенты. Если же такого успеха не будет, а будет средний результат - около 50% или меньше, тогда тандем будет решать, кто из них выдвинется в президенты.

- На равных?

- На равных, не на равных - трудно судить. Скажем так: в такой ситуации слово Медведева будет что-то значить.

- А если ЕР наберет больше 50%, то позиция Медведева вовсе может не учитываться?

- Мы сейчас не можем говорить о конкретных цифрах, главное здесь - ощущение: успех или провал? Если все будут понимать, что Путин сохраняет свой ресурс как национальный лидер, что он консолидировал страну и в его руках все козыри, именно его мнение будет решающим.

- Считаете ли вы, что в данном раскладе Медведев будет играть на понижение ставок "Единой России", а значит, и Путина?

- Это было бы естественным ходом Медведева - играть на понижение. Но пока я вижу, что он просто размышляет. Я не вижу никаких ходов с его стороны, которые ломали бы путинскую парадигму.

- А есть у него ресурсы и рычаги, чтобы обозначить свой интерес?

- Ресурсы у него есть, но вряд ли он решится ими воспользоваться.

- Какие это ресурсы?

- Пока у него есть президентские полномочия, он может делать очень многое.

- Что именно?

- Пожалуйста: зарегистрировать оппозиционную Партию народной свободы (ПАРНАС), дать ей возможность участвовать в выборах. Появление несистемных игроков способно сломать всю конструкцию - не только путинскую парадигму, но и всю конструкцию власти. У людей появляются альтернативы, и они начинают за них хвататься. Это не значит, что новая партия победит на выборах, но изменится социально-психологическая ситуация. Однако вряд ли Медведев пойдет на такого рода шаги: создается впечатление, что он предпочитает действовать тандемно. Единственное, на что он может пойти, - это обеспечить относительно корректное проведение выборов.

- На ваш взгляд, создание Народного фронта имеет смысл? В бюллетенях-то все равно будет старый бренд - "Единая Россия".

- Это попытка ребрендинга. ЕР не добивается крупных успехов на региональных выборах, и поэтому Путин увидел в идее Народного фронта возможность некоего обновления, оживления партии власти. Однако на уровне реализации этой идеи выяснилось, как вы правильно заметили, что к НФ были тут же подогнаны дружественные ЕР структуры, и эти структуры тут же потребовали себе дополнительных мест в избирательном списке. Кроме того, подтянулись сотни мелких организаций, которые в предчувствии путинской победы решили просто присоединиться. Реакция общественного мнения на такую консолидацию, как мы видим, двойственная: по данным "Левада-центра", 40% отнеслись к созданию Народного фронта положительно, 33% - отрицательно.

- Что даст раскрутка такой структуры?

- Раскручивать будут не НФ, а Путина, который, судя по всему, возглавит избирательный список ЕР. Все остальные фигуры "под Путиным" будут виртуальными и в лучшем случае создавать оттенки. Цель - создать представление, что это иная, отличная от ЕР структура. Так, например, недавно назначенный руководителем Института социально-экономических и политических исследований Николай Федоров, скорее всего, будет олицетворять собой наличие либерального тренда в НФ. Для создания таких оттенков можно набрать 5-10 человек: Грызлов с компанией будут постепенно отодвигаться, а Путин вместе с этими новыми фигурами, наоборот, выходить на первый план. С политтехнологической точки зрения желание Путина укрепить свое большинство, добиться его консолидации трудно реализовать по-другому. Конечно, "фронт" - не самый удачный термин. Фронт предполагает борьбу с кем-то, какие-то конкретные цели. Здесь непонятно, с кем бороться. Нельзя же бороться с Медведевым! Нельзя бороться с Обамой, нельзя бороться с СПС, как в 2007 году…

- А почему нельзя консолидироваться вокруг Путина без НФ?

- ЕР - очень протухшая структура. Этот бренд уже подрывал доверие к бренду Путина. Поэтому и понадобился ребрендинг. У него сейчас неплохой имидж, но он идет по нисходящей. Идет медленная эрозия. К нему много чего приклеилось за эти годы. В рамках системы тандема появилась возможность критики, и сейчас вал этой критики нарастает. "Партия интернета" уже полностью раскритиковала Путина, "партия телевидения" еще держится.

- Как вы думаете, оглядываясь на события 2008 года, Путин жалеет, что не пошел на третий срок?

- Думаю, вряд ли. Если бы он тогда поменял Конституцию, мы получили бы лукашенкизацию. Из той ситуации он нашел гениальное решение: уйти, оставшись.

- А если он сейчас вернется, это уже не будет лукашенкизацией?

- Эти четыре года в социально-политическом смысле изменили страну, показав ей альтернативы. Виртуальные, конечно. И сейчас, если он пойдет по пути лукашенкизации, то он получит в результате взрыв. Поэтому я уверен в том, что, даже если он вернется как президент, никакой лукашенкизации не будет. Он вынужден будет искать возможности, чтобы хотя бы чуть-чуть либерализовать систему. Хотя, конечно, в отличие от медведевского, путинский вариант модернизации более технократический, не предусматривающий особой политической составляющей. Именно поэтому "продвинутые" слои общества будут воспринимать его возвращение в Кремль как несомненную угрозу лукашенкизации…

- Если предположить, что расклад сил окажется не в пользу Путина, возможен его уход от власти?

- Думаю, внутренне он для себя это исключает. Максимум, на что он рассчитывает, - вернуться в Кремль, минимум - сохранить пост премьера и статус национального лидера и лидера партии власти. Такова альтернатива.

- Вы сказали, что Медведев "пока размышляет". Философ на троне - это замечательно, но есть у него реальные политические амбиции? Многие уверены, что нет: он даже Фурсенко не может уволить.

- Есть точка зрения, что все, что происходит сейчас в политической жизни, внутри тандема, - это игра на публику. Чтобы публика чувствовала, что есть конкуренция и что на выборах она и вправду что-то решает.

- А разве не так?

- Я совершенно с этим не согласен. Я думаю, что Медведев хотел бы остаться на второй срок. Его программа несколько иная, чем у Путина. Она включает в себя политическую модернизацию, она более жесткая по отношению к нынешнему истеблишменту. У Медведева есть некое мессианское ощущение, что, если бы ему дали еще шесть лет, он бы многое совершил. Но возможностей у него не очень много. Но если он сделает политическую игру более плюралистичной, таких возможностей у него будет чуть больше.

- Но вы ведь понимаете, что в политике важны не желания, а ресурсы: за три года президентства Медведев не подготовил себе ресурсов для реализации желаний. А это заставляет сомневаться в наличии каких-либо амбиций…

- Для того чтобы создать себе ресурсы, о которых вы говорите, ему нужно было пойти на политическое "отцеубийство" во фрейдовском смысле слова. Иными словами, выступить против Путина. Только такой шаг мог бы позволить ему пойти дальше. Но у Медведева для этого нет ни моральных, ни социально-политических возможностей. Представляя в 2007 году Медведева как кандидата в президенты, Путин совершенно точно сказал: "Не стыдно и не страшно".

Материал опубликован в журнале «Профиль» №20(719) от 30.05.2011

Версия для печати