18.07.2011 | Дмитрий Сосновский

«Языковые войны» на постсоветском пространстве

Грузинские власти не устают неприятно удивлять. Ещё два года назад грузинская администрация говорила о намерении обратиться к своим японским коллегам с просьбой изменить название Грузии в японском языке с «Грудзиа» на «Джорджия». Такие просьбы были направлены и ряду других государств. 27 июня 2011 года заместитель главы Министерства иностранных дел республики Нино Каландадзе с удовлетворением объявила о том, что Южная Корея стала первой страной, заменившей русскоязычное название Грузии на англоязычное. Представитель грузинского МИДа пообещала, что работа с другими странами в этом направлении будет продолжена.

Единственная эмоция, которую такие действия грузинской элиты могут вызвать у любого вменяемого человека – недоумение. Сама по себе просьба изменить название в другом языке в таком контексте выглядит довольно странной, но уж совершенно обескураживает сделанный грузинской администрацией выбор. Хотя сами грузины свою страну называют «Сакартвело», Министерство иностранных дел полагает, что для других языков предпочтительнее английское название «Джорджия». Ещё менее понятным становится этот выбор, если вспомнить о том, что в США есть штат с точно таким же названием. По всей видимости, осознание того, что в других языках Грузию называют так же, как и в России, доставляет грузинским руководителям значительно больше проблем и в куда большей степени их оскорбляет, чем перспектива быть время от времени принимаемыми за администрацию скромного американского штата (что, кстати, в англоязычном мире происходит довольно часто), неизбежная после таких языковых реформ. Вероятно, благодаря тому, что по-немецки Грузия называется «Georgien» (вполне отвечающий любым строгим требованиям вариант), немецкому языку удастся ещё некоторое время избегать внимания бдительных грузинских цензоров и укрывать просто вопиющий факт – Тбилиси немцы до сих пор называют Тифлисом.

Для элит и некоторых жителей многих постсоветских республик вообще характерна нездоровая внимательность к названиям своих государств в других языках. Большинство из их представителей, в отличие от грузин, правда, больше обеспокоены «непорядком», который, по их мнению, творится в русском языке. В попытках выяснить, как правильнее – «в» или «на Украине» была сломана не одна сотня тысяч виртуальных копий, а ожесточённые дискуссии на эту тему так и продолжают возникать каждый раз, когда хотя бы двум сторонникам противоположных точек зрения доводится столкнуться. Многим жителям Украины никак не даёт покоя исторически сложившееся в русском языке написание «на Украине», и они упорно продолжают видеть в нём оскорбление своего национального достоинства. Ни примеры употребления этого предлога украинскими классиками (в т.ч. и в украиноязычных текстах!) и в украинском законодательстве, ни другие аргументы не способны переубедить такого «сознательного» украинского гражданина, вбившего себе в голову, что предлог «на» его оскорбляет.

Интересно, что в украинском языке русский язык называется «росiйським». Это заимствование из польского вовсе не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. Оно крайне удачно вписывается в картину мира, которую некоторые современные украинские историки и культурологи создают для современной украинской молодёжи, позволяя отделить русское (а в украинском языке есть слово «руський», обозначающее принадлежность к Руси, которую многие украинские авторы склонны считать ничем иным как «Древней Украиной») от российского (под последним, таким образом, принято понимать нечто, лишь косвенно связанное – и то за счёт «соприкосновения с древнеукраинской культурой» - с наследием Руси). Парадоксально, но население России, которому теми же противниками предлога «на» постоянно приписывается «шовинизм», этим мало интересуется, резонно полагая, что нормы иностранного языка его не касаются.

В последнее время продолжаются попытки заменить привычные русские названия разных республик бывшего Союза и даже нынешней Российской Федерации на их самоназвания – «Беларусь», «Молдова», «Кыргызстан», «Туркменистан», «Таллинн», «Алматы», «Башкортостан», «Саха». Некоторые из них просто-напросто труднопроизносимы для русскоговорящего человека, но под давлением «оскорблённой общественности» этих республик такие названия постепенно приживаются и входят в оборот. Вероятность быть обвинённым в «шовинизме» и «имперских амбициях» настолько пугает многих русских, что они начинают коверкать собственный язык, не особенно раздумывая над тем, имеет ли это какой-либо смысл. Ведь не придёт же, в самом деле, им в голову «из уважения» называть Германию «Дойчланд», Англию – «Ингланд», а Южную Корею – «Тэхан Мингук». Точно так же едва ли им покажется признаками неуважения такие иноязычные названия как «Russland», «Venemaa» или «Krievija». Некоторые жители таких стран как Украина и Белоруссия, однако, считают это вопросом первостепенной важности – в английском языке уже всё чаще встречается написание «Belarus» вместо «Byelorussia», «Kyiv» и «Lviv» вместо «Kiev» и «Lvov» и т.д. Совершенно очевидно, что, как и в нынешнем случае с Грузией-«Джорджией», в основе этих переименований находится абсолютно чёткий политический подтекст. Нетрудно догадаться, что может не понравиться, например, белорусским националистам в менее подверженных влиянию извне языках, где пока сохраняются старые имена – к примеру, «Weissrussland» в немецком и «Vittryssland» в шведском – дословно «Белая Россия». «Belarus», где слово «Россия» отсутствует, звучит куда более «независимо».

Многие представители стран «первого мира» с симпатией и сочувствием относятся к разным амбициозным начинаниям «молодых демократий» (все мы прекрасно помним реакцию международного сообщества на события августа 2008 года), поэтому вполне вероятно, что новая инициатива Грузии в скором времени получит поддержку и других государств. Это наверняка станет (в общем-то, уже стало) причиной для насмешек в российском обществе. Но было бы лучше, если бы такая несуразная попытка Грузии в очередной раз продемонстрировать свою отдалённость от России также заставила задуматься о целесообразности подобных переименований вообще.

Избавление России – как её руководителей, так и населения – от параноидальной боязни попасть под обвинение в шовинизме под любым удобным обвинителю предлогом определённо сможет оказать благоприятное влияние на её отношения с соседями, которые давно привыкли с позиции «униженных и оскорблённых» добиваться любых льгот и поблажек, что, как уже неоднократно бывало, приводит к кризису в отношениях. Если нам нужны конструктивные отношения со своими соседями и спокойствие в национальных республиках, входящих в состав федерации, мы должны понимать, что базироваться они должны на взаимном уважении, а не на вечном одностороннем покаянии.

P.S. В 2009 году в среде российской интеллигенции поднялась буря негодования в связи с новой языковой реформой, в результате которой просторечные обороты, вроде «чёрное кофе» были признаны нормой литературного языка. Неясно – почему именно это вызвало такой горячий протест ревнителей чистоты языка, в то время как его изменение ради удовлетворения чьих-то комплексов продолжает оставаться без внимания. После «угнетённых народов» такую «свободу выбора» вполне вправе обрести и двоечники. Раз уж в русском языке есть место «Кыргызстану», почему бы и кофе не быть среднего рода?

Дмитрий Сосновский – политический обозреватель

Версия для печати