19.08.2011 | Валерий Выжутович

Двадцать лет после Августа

С того дня, 19 августа 1991года, когда весь мир облетело известие: «В России - государственный переворот», прошло 20 лет… В это трудно поверить, но, если вдуматься, все перемены в России, отсчет которым был начат в 2000 году, когда к власти пришел Владимир Путин, поддавались прогнозу еще тогда, когда Ельцин стоял на танке, а Горбачев был загнан не в Форос, а в последний тупик коммунистического правления. В те дни империя в очередной раз рухнула. Дальнейший путь - путь по кругу - был предначертан стране ее историческим опытом. Сколь бы смелыми надеждами ни был пропитан воздух Августа (тогда этот август удостаивался прописной буквы), следовало ожидать, что пройдет какое-то время, и жизнь, по Бродскому, «качнется вправо, качнувшись влево». Так и случилось. Маятник российской истории совершил привычный попятный ход. От пьянящих реформ - к пореформенному похмелью. От тотального сокрушения основ - к их частичному восстановлению и модернизации.

После Августа-91 кому-то в России, в том числе и на верхних этажах власти, казалось, что достаточно извести под корень зримые знаки советской эпохи - серп и молот, краснозвездные флаги, портреты Ленина - и страна в одночасье преобразится. Кто-то и сегодня склонен думать, что причина возврата к способам правления, чем-то напоминающим советские, только в том, что двадцать лет назад страна не до конца свела счеты со своим тоталитарным прошлым. В частности, не были поражены в правах те, кто работал в советских спецслужбах, занимал руководящие посты в компартии и комсомоле, - им не было запрещено работать в представительских и исполнительных органах, правительстве, администрации президента и аппарате парламента.

Хотя разговоры о необходимости люстрации в ту пору возникали, до такого расчета с историей дело не дошло. И слава Богу. Потому что подобное самоочищение привело бы к грандиозному расколу общества. Но и решительной, недвусмысленной черты под своим тоталитарным прошлым страна после Августа не подвела. Например, был проигнорирован указ президента от 6 ноября 1991 года «О деятельности КПСС и КП РСФСР», предписывавший роспуск всех коммунистических комитетов. И уже в 92-м году запрещенная КПСС начала возрождать обкомы, горкомы, райкомы… Головные подразделения «обновленной» компартии вернулись на места, со страниц красной печати потянуло родным и знакомым: «Пленум ЦК рассмотрел... Бюро обкома, заслушав и обсудив...» Отнюдь не тайное - открытое, широкое, повсеместное и совершенно при этом антизаконное воссоздание коммунистических комитетов проворонили все. Президент, гарант Конституции. Законодатели, упоенные нескончаемой тяжбой с правительством и главой государства. Генеральная прокуратура и Минюст, не замечавшие, как далеко от закона об общественных объединениях откатились коммунистические эшелоны. Отечественная пресса, все это время жадно ловившая каждое оброненное в столице слово вождя КПРФ, но так и не давшая себе труд поинтересоваться вслед за «Правдой»: как живешь, первичка?

Тогда же, сразу после путча, началось неуклонное размежевание в рядах демократов первой волны. Такие, как Бурбулис, Полторанин, Станкевич, Старовойтова, ушли во власть, получили государственные посты и сделались статусными политиками. А такие, как Пономарев и Якунин, вольно или невольно оказались у них на подхвате. «Массовики-затейники». Постановщики шествий и демонстраций, потребность в которых новая власть испытывала в ту пору постоянно. Вывести толпу на Васильевский спуск под плакатами в защиту президента от хасбулатовского Съезда народных депутатов... Организовать манифестацию в поддержку проекта Конституции, «проработать» с трудящимися вопросы референдума, выкрикнув в мегафоны ответ-подсказку: «Да, да, нет, да!»... В сотворении подобных представлений усердные, не жалевшие голосовых связок деятели «ДемРоссии» были просто незаменимы. Тогда-то и прилепилось к ним, и уже навсегда, брезгливо-презрительное прозвище - «демшиза». Пришедшие к власти новоселы больших кабинетов смотрели на своих политических прародителей, как советская партноменклатура - на старых большевиков: снисходительно, с тайной усмешкой.

Перемены в России не могли не оставить свой отпечаток на жизни ее ближайших соседей. Бывшие братские республики, провозгласившие независимость и суверенитет, стали строить свою государственность. Почти всюду была она шаткой, а где-то такой и остается. После грузинской «революции роз» никто не спрашивал, в какой еще из постсоветских стран вскоре произойдет смена режима. Казалось, происшедшее в Грузии имело особую политическую природу. Кому-то верилось, что «розы» или иные цветы, если они высажены не властью, не приживутся на почве бывших республик СССР. «Оранжевая революция» на Украине сильно поколебала эту веру. А смена власти в Киргизии, мятеж в Андижане развеяли последние иллюзии относительно долговечности режимов, установившихся в странах СНГ после распада СССР.

Чем же ответила политическая элита России на этот вызов? В большинстве своем - толками о заговоре внешних сил, стремящихся взорвать стабильность на постсоветском пространстве. О том, что режимы в бывших республиках СССР подвергаются угрозе со стороны Запада, не жалеющего средств для свержения этих режимов.

Главным экспортером революций были назначены США. Но невозможно поверить, что, скажем, запал андижанского бунта создавался и поджигался именно оттуда. Как никому на Западе особенно не требовалось накалять обстановку в Киргизии: она накалялась и без вмешательства извне. Природа массовых волнений в Узбекистане, смены власти в Грузии, на Украине, Киргизии при всей непохожести этих стран была все-таки универсальна. И экспортом революций из США ее едва ли можно было объяснить. Она объяснялась массовой бедностью, серьезными экономическими проблемами, отсутствием реформ и еще тем, что протестные настроения не имели свободного выхода.

Для кого-то перемены в России оказались вдохновляющими, для кого-то - не очень. В свою очередь, опыт стран, переживших бурную смену власти и до сих пор подверженных вулканическим колебаниям, оказал корректирующее воздействие на ход российских дел. Самый яркий тому пример - создание молодежных заградотрядов («Наши», «Местные» и т.п.) на пути проникновения в Россию «оранжевых» настроений.

Август-91 положил начало эпохе Ельцина. Теперь эту эпоху называют не иначе как «лихие 90-е». На смену ей пришла эпоха Путина. Если кратко - эпоха стабильности. Вехи этой эпохи - вот они. Расставание общества с надеждами и иллюзиями первых послесоветских лет. Кризис идеологии и упорные, до сих пор не оставляемые попытки найти национальную идею. Укрепление государства и всех его институтов путем строительства властной вертикали. «Суверенная демократия» в разнообразных ее проявлениях. Мода на патриотизм и прогрессирующая ксенофобия. Утверждение новых стандартов свободы слова.

Высокий рейтинг Путина и рекордные мировые цены на нефть - под таким «наркозом» можно было решительно приступать к либеральным реформам, но запас «обезболивающего», как нам кажется, не нашел применения. Ни пенсионная система, ни жилищно-коммунальное хозяйство, ни административное управление, ни армия, ни все прочее, требующее неотложного оздоровительного вмешательства, так и не подверглось хирургии.

Как долго продлится теперешний этап? Самый простой ответ: он завершится ровно в тот момент, когда резко пойдут на убыль нефтяные и газовые деньги. Дескать, тогда-то хозяйственная и общественная сферы снова освободятся от чрезмерного государственного внимания, все двинется по прерванному после «лихих 90-х» пути, и «лихими», глядишь, будут уже объявлены нынешние времена. Так - кто-то в радужных мечтаниях, а кто-то в страшных снах - представляет себе последующие перемены. Но подобные представления слишком одномерны, слишком похожи на схему, чтобы в полном объеме воплотиться во что-то определенное. В конце концов, вовсе не факт, что нефтегазовая «засуха», если она когда-нибудь случится (а когда-то случится, конечно), спалит дотла все взращенное на ниве государственного капитализма, «суверенной демократии», «социальной ответственности бизнеса» и т.п. и непременно вновь вызовет к жизни либерализм гайдаро-чубайсовского образца. Реформирование страны, так или иначе, все равно продолжится, но - с ответом на новые вызовы, новый политический, экономический, общественный запрос.

Начнется ли движение в сторону реальной модернизации после того, как в 2012 году состоятся президентские выборы и Россия вступит в новый политический цикл? Должно начаться. Иначе стабильность, в жертву которой принесены назревшие преобразования, окажется самоцельной. Тогда как отсутствие потрясений - лишь необходимое условие для реформаторской работы.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати