28.07.2005 | Наталья Серова

ПУТИН НАНЕС ПРЕВЕНТИВНЫЙ УДАР

27 июля, на следующий день после общения с делегацией "Наших", Владимир Путин встретился в Кремле с представителями российского генералитета. Поводом стали назначения на вышестоящие должности и присвоения очередных воинских званий, однако интересна эта встреча не повышениями и назначениями, а высказываниями президента по вопросам обороной политики.

Как представляется, Путин зафиксировал некое новое понимание сложившейся ситуации. При этом, что уже отметили многие наблюдатели, Президент не сказал ничего принципиально нового, а лишь развил и наполнил конкретным содержанием тезис о необходимости мобилизации силовых ведомств для защиты суверенитета страны, озвученный в сентябре прошлого года после трагедии в Беслане.

Тем не менее, некоторые повороты выступления президента, а также использованная им лексика были восприняты как свидетельство того, что России готова использовать в борьбе с терроризмом не только ресурсы правоохранительных органов, но и военный потенциал, которым располагают Вооруженные силы. То есть наносить, например, превентивные удары по террористам, окопавшимся на территории других стран.

Впрочем, ничего подобного президент прямо не сказал, но определенные ассоциации с обещаниями обстрелять ракетами "Талибан" (в середине 90-х) или отбомбиться по базам боевиков в Панкисском ущелье все же возникли. И произошло это, несмотря на то, что понятие "превентивные меры" в отношении терроризма было вполне конкретно раскрыто Путиным и напрямую относилось к МВД.

В общем, каждый понял слова президента "в меру своей испорченности", но справедливости ради стоит признать, что повод для таких интерпретаций он дал. Прежде всего, тем, что, формулируя стратегическую задачу для Минобороны - "противостоять любым попыткам военно-политического давления на Россию", подчеркнул, что "вооруженная составляющая, силовая составляющая государства всегда были важны, а в такой период времени, который переживает сегодня наша страна, значение их многократно возрастает".

При этом в качестве конкретного врага России был назван только терроризм, а внешние угрозы, упомянутые президентом (при определении роли ФСБ - "повысить эффективность деятельности ФСБ, в первую очередь речь идет о борьбе с иностранными спецслужбами", и СВР - "наращивать свой аналитический потенциал, оперативно докладывать об изменении обстановки в мире"), почему-то не привлекли к себе должного внимания.

Между тем Путин четко акцентировал разницу в задачах, стоящих перед армией - противостояние внешним вызовам и угрозам, перед правоохранительными органами -борьба с терроризмом, перед пограничниками - "обеспечение безопасности на северокавказском направлении", и перед Федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков - "создание эффективных и устойчивых антинаркотических "поясов безопасности", причем не только в районе границ РФ, но и по внешним границам СНГ".

При этом президент выделил три группы внешних угроз: внешнеполитические, наркотрафик как угрозу со стороны сопредельных территорий и терроризм, источником которого в России является не только Чечня, но и Дагестан, где уже в течение нескольких месяцев идет отстрел сотрудников силовых структур, а также Ингушетия и Кабардино-Балкария, где регулярно происходят перестрелки и находят схроны боевиков, а также Карачаево-Черкессия и Северная Осетия, ситуация в которых также обострена до предела.

Если же для полноты картины напомнить о последних терактах в Лондоне, Ираке, Турции, Израиле и Египте, о нестабильной ситуации в государствах Средней Азии, о Грузии, руководство которой только и ждет повода для "окончательного решения" проблемы Южной Осетии и Абхазии, трудно не согласиться с Борисом Грызловым, считающим, что сегодня, в XXI веке, России "нужна общегосударственная система безопасности принципиально нового уровня, в первую очередь, в новых технических и информационных решениях".

И надо признать, что в последнее время российское руководство предпринимает определенные шаги, направленные на укрепление системы государственной безопасности. Об этом, в частности, свидетельствует заметное увеличение прямого финансирования силовых ведомств. Так, в бюджете-2006 финансирование спецслужб в пять раз превышает аналогичные расходы 2005 года, Пограничной службы - в четыре раза.

Кроме того, в 2004 году финансирование оборонного заказа сравнялось с доходами, полученными Россией от продажи вооружений на мировых рынках. Одновременно идет перевооружение армии, в частях проводятся боевые учения, государство, наконец, обратило внимание на систему военного образования и занялось социальными проблемами военных. В общем, позитивная динамика налицо, хотя скорость ее и оставляет желать лучшего.

Более того, власть, похоже, наконец осознала тот факт, что армия - это, в первую очередь, офицерский корпус. Во всяком случае, во время встречи в Кремле президент фактически повторил то, о чем долгие годы твердили военные эксперты: "качество офицерского корпуса определяет боеспособность армии и обстановку в частях". В этой связи одной из главных задач военного строительства Путин назвал подготовку молодых офицеров, которые должны не только "постичь азы воинского искусства", но и "научиться творчески мыслить, в самых сложных ситуациях действовать смело, грамотно и решительно".

В общем, можно сказать, что "процесс пошел". При этом сам факт повышенного внимания власти к вопросам военного строительства, с одной стороны, внушает осторожный оптимизм, а с другой - свидетельствуют о серьезности ситуации. А поддержание хотя бы относительной стабильности в подобной обстановке невозможно без мобилизации силовых структур и принятия превентивных мер. И на это трудно что-либо возразить.

С другой стороны, нельзя исключать и того, что жесткие формулировки Владимира Путина были отчасти спровоцированы последними заявлениями Тбилиси, обвинившего российских военных в подготовке террористических групп, действующих на территории Грузии. На фоне нагнетания обстановки в зоне осетино-грузинского конфликта Россия была просто обязана ответить на провокационные заявления грузинского руководства, тем более что за словесными выпадами могут последовать вполне конкретные действия.

Вот Путин и ответил, повторив - причем в достаточно невнятной форме - тезис о превентивных мерах, который уже в течение трех лет с известной регулярностью озвучивает министр обороны РФ Сергей Иванов. Правда, Иванов говорил о возможности нанесения превентивного удара по базам террористов на сопредельных территориях, а Путин - всего лишь об "упреждающем, превентивном характере" действий спецслужб.

Однако Иванову почему-то не верили, а Путину - в свете всего сказанного на встрече с российским генералитетом - похоже, поверили.

Версия для печати