20.12.2011 | Сергей Слободчук

Не дошираком единым

Не согласен, но оспаривать не буду. Так президент Франции в 1995-2007 гг. Жак Ширак прокомментировал приговор суда в нашумевшем деле по обвинению в коррупции, который огласили на днях. Приговор, как и сам процесс, наделали много шума, вызвав массу комментариев и заставив проводить параллели между маршалом Петэном и Шираком. Но за всей этой шумихой легко теряется главное - зачем лидеру голлистов, мэру Парижа и кандидату в президенты понадобились смехотворные по нашим меркам махинации с фиктивными должностями?

Итак, бывшего дважды президента и дважды премьера признали виновным в злоупотреблении служебным положением, доверием и растрате государственных средств на посту мэра Парижа с 1990-го по 1995 годы, приговорив к двум годам тюрьмы условно и штрафу в один евро.

Судебный процесс объединял одновременно два дела, суть которых сводится к схожим обвинениям в создании схемы нелегального финансирования голлистской партии «Объединение в поддержку республики». В ходе первого дела речь шла о создании 21 фиктивного рабочего места с 1992 по 1995 год. Второе касалось еще 7 фиктивных должностей, созданных в парижской мэрии с 1990 по 1994-й. Кроме самого Ширака французское правосудие выдвинуло обвинение еще против 9 человек. Из них двое (один из них бывший профсоюзный лидер, 73-летний Марк Блондель) были оправданы, остальные семеро получили приговоры разной степени тяжести. К примеру, внук Шарля де Голля, Жан де Голль получил три месяца тюрьмы условно. Еще раньше получил 14 месяцев тюрьмы условно и запрет в течение года заниматься политической деятельностью проходивший по этому же делу Ален Жюппе, многолетний соратник Ширака, видный голлист и бывший премьер Франции, сегодня занимающий пост министра иностранных дел в правительстве Франсуа Фийона.

Сенсационное дело - а Ширак стал первым после маршала Петэна главой государства, получившим обвинительный приговор - стоит того, чтобы разобраться в нем детальнее. Для начала стоит расшифровать позицию экс-президента не только в плоскости рассчитанных на публику политических заявлений, но и в юридическом измерении. Если обвиняемый не согласен с приговором - а сам Ширак в своем письменном заявлении утверждает, что даже «категорически не согласен» - он оспаривает решение в суде высшей инстанции. То есть, в данном случае, как видим, внешняя и юридическая стороны уголовного дела различаются. Сам же Ширак объясняет свой отказ тем, что у него «больше нет тех сил, что понадобятся для самостоятельного ведения борьбы за правду с новыми судьями». Надо сказать, что свое заявление экс-президент обнародовал в письменной форме, точно также он не принимал участие в судебных заседаниях, что его адвокаты поясняли плохим самочувствием.

Обвинения в коррупции и финансовых махинациях преследуют Жака Ширака практически всю карьеру на переднем крае французской политики. Но по французским законам действующий президент защищен иммунитетом, поэтому правосудие смогло добраться до Ширака только по окончании его полномочий в 2007 году, а решение огласить только сейчас, чем и поясняется, что Ален Жюппе, обвинявшийся по одному с ним делу, получил приговор намного раньше. Не успел Ширак выйти в отставку, как в СМИ просочилась информация, что экс-президента пытаются привлечь по нашумевшему делу Clearstream. Пресса даже сообщала, что адвокаты экс-президента вместе с судьями Жан-Мари д’Юном и Анри Поном обсуждают условия проведения допроса, и согласовывают даты явки в суд. Но адвокаты быстро пресекли подобные кривотолки, обнародовав 23 июня 2007 года коммюнике, в котором Ширак официально заявил, что воспользуется своим конституционным правом и не станет давать никаких показаний по делу Clearstream. Довод хотя и сомнительный, но полностью законный - согласно статье 67-1 Конституции Франции, бывший президент республики не несет ответственности за деяния, совершенные им в период отправления своих полномочий.

Как видим, судьи на этом не успокоились и все-таки нашли правонарушения, которые позволили привлечь экс-президента к суду. Что касается правовой подноготной «дела Ширака», то основные моменты заключаются в следующем.

Вопрос №1 - Ширак занимал должность мэра Парижа с 1977-го по 1995 год, выиграв выборы почти сразу после отставки с поста премьера в 1976-м. Почему тогда обвинения против него и группы голлистов датируются не ранее, чем 90-м годом?

Дело в том, что для второго срока президента Миттерана было характерно закрепление нового видения борьбы против коррупции. С 1988 во Франции действует закон, обязывающий партии вскрывать свои счета и отчитываться о расходах на выборы. Следом за ним 15 января 1990 года последовал закон о финансировании политической жизни, установивший лимит на спонсирование партий и предвыборных кампаний отдельными лицами или фирмами. Выходит, что правовые основания привлечь Ширака вместе с группой однопартийцев существуют только с 90-го года, чем и поясняется временной промежуток, к которому относятся обвинения. То есть, какие бы махинации образца 1985-го или 1979-го не открылись, но закон обратной силы не имеет.

Вопрос №2 - зачем одному из топ-политиков Франции понадобились настолько смехотворные махинации? Тем более, что нанесенные убытки в 2 миллиона 200 тысяч евро были компенсированы голлистами? Проблема не в сумме и не в количестве фальшивых работников. Для выборов в парламент 1993 года были установлены законодательные ограничения для расходов на кампанию: на уровне 500 тысяч франков для округов, где голосует более 80 тысяч избирателей и 400 тысяч - для округов с меньшим количеством. Правонарушение Ширака и голлистов заключалось в превышении лимитов предвыборных фондов - а здесь уже и 1 франк может иметь значение, потому как может стать поводом, например, для снятия кандидата с регистрации. Вот для того, чтобы закрыть дефицит и были придуманы два с лишним десятка должностей в парижской мэрии. Именно поэтому судьи оперируют словами «фиктивные рабочие места», ведь должности в штатном расписании городской администраии существовали, но оформлены на них были сотрудники предвыборного штаба Ширака и «Объединения в поддержку республики», которые получали жалованье, но работали не в интересах парижской общины, а обслуживали кампанию голлистов сначала на парламентских, а затем на президентских выборах.

Что касается реакции и позиции французских политиков и экспертов, то левые предсказуемо восприняли его как торжество демократии, а общий знаменатель мнения правых сводится к тому, что приговор слишком строг, да и преступления слишком давние, чтобы воспринимать их всерьез. Из всего сонма мнений выбивается взгляд французского политолога и публициста Ги Сормана, который в своем тексте «Предательство судей» открыто называет судебный и прокурорский корпус Франции предвзято настроенным против правых политиков, при игнорировании правонарушений социалистов и других левых. Проанализировав ряд судебных процессов против политиков по всему миру, Сорман выводит формулу, по которой «Европейские прокуроры имеют тенденцию склоняться в левую сторону, в то время как в Латинской Америке и Японии их коллеги имеют тенденцию быть более консервативными и поддерживать истеблишмент». Что касается «дела Ширака», то для контраста Ги Сорман приводит противоположный пример: «Давайте вспомним, что ни один судья никогда не выдвигал обвинений в адрес Франсуа Миттерана, социалистического предшественника Ширака, в использовании правительственных средств для развлечения своей любовницы и внебрачной дочери». Если отталкиваться от доводов Сормана, завершившийся процесс стал выражением такого подводного течения политической жизни Франции, как симпатии судейского корпуса к социалистам в противовес более жесткой позиции, если в преступлениях обвиняется кто-либо из правых политиков, как, например младший де Голль, де Вильпен или Ширак.

Сергей Слободчук - политолог

Версия для печати