30.01.2012 | Марина Войтенко

Прогресс с несущественным результатом

Как свидетельствуют данные Росстата, рост инвестиций в основной капитал в РФ составил в 2011 году 6,2% (в 2010-ом – 6,0%). По оценке Всемирного банка, Россия вошла в число 25 самых прогрессивных стран (из 183) в части улучшения инвестиционного климата. Причина тому – обилие инициатив на этот счет, поправок к законодательным нормам и различные «в тему» правительственные решения.

Между тем, как отметил 24 января на первом в текущем году заседании Комиссии по модернизации и техническому развитию Президент РФ Дмитрий Медведев, «тема, мягко говоря, не самая свежая», о ней говорится постоянно, но «ситуация существенно не улучшается».

Напомним, что почти год назад (в марте 2010 года) в Магнитогорске состоялось заседание комиссии, по итогам которого был принят целый пакет президентских поручений, направленных на повышение комфортности условий для инвестиционного процесса в РФ. По признанию Дмитрия Медведева, «кое-что выполнено, многое оставляет желать лучшего», в том числе реализация проектов (как, например, научно-производственный комплекс для фильтрации плазмы крови в Дубне), которые находятся под прямым патронажем Комиссии по модернизации. С отчетом МЭР о выполнении поручений Президента РФ можно ознакомиться на его сайте.

30 слайдов, представленных министерством, вполне информативны и содержательны. Здесь и снижение страховых взносов, и запущенный в действие механизм оценки регулирующих воздействий, прогресс в законодательстве о госзакупках, планы приватизации и упрощение процедур получения разрешений на строительство, создание центрального депозитария, сокращение административного давления на бизнес и многое другое. По словам главы МЭР Эльвиры Набиуллиной, в 69 субъектах РФ уже утверждены модельные программы улучшения регионального инвестклимата. Все они, правда, оказались сильно разнородными, а не редко и вовсе не о том, что написано в названии. Поэтому потребовался стандарт, учитывающий минимально необходимые требования бизнеса. Он подготовлен силами Агентства стратегических инициатив и «Деловой России» и начинает внедряться в шести пилотных регионах.

Вместе с тем, предпринимаемых усилий, действительно, недостаточно. В рейтинге Всемирного экономического форума за 2010 год РФ по разделу «регистрация предприятий» потеряла сразу 40 позиций. Как пояснила Эльвира Набиуллина, «мы не ухудшили свои процедуры, но многие страны двигались быстрее нас». Но дело не только в низких скоростях исполнения уже принятых решений (в том числе из-за плохого и нерегулярного взаимодействия с бизнесом), но не редко и в том, что ненастроенными на улучшение инвестклимата все еще остаются многие сферы деятельности и функции государства в экономике.

На заседании комиссии по модернизации Дмитрий Медведев обозначил их четко и ясно: нужны базовые решения по тарифной политике естественных монополий, причем на среднюю и долгосрочную перспективу; требует реформирования система таможенного администрирования; приоритетными остаются развитие национального фондового и финансового рынка и стимулирование к возвращению на него российских компаний; ключевым моментом является достижение определенности на среднесрочный период с базовыми ставками налогов и платежей; менее репрессивной и более рациональной должна стать система контроля за промышленной безопасностью. Крайне важна и всеобъемлющая информатизация услуг и процедур, с которыми сталкивается бизнес, оценка их затратности и результативности.

Было бы неверно говорить, что у работы по этим направлениям нет заделов¹ . Вместе с тем, очередной тур обсуждений того, как улучшить инвестклимат (в том, что по его итогам появится новый пакет президентских поручений, нет никаких сомнений), оставляет послевкусие некой виртуальности. Казалось бы, вот он, долгожданный вектор перезагрузки российской регулятивно-институциональной среды. Вот она «линия нападения», на которую должна играть вся, в данном случае правительственная, команда. В жизни, тем не менее, на поле неограниченное количество мячей, причем немалая их часть выстреливает по своим собственным воротам.

Трудно иначе объяснить, например, состоявшееся на прошедшей неделе приглашение Ростехнадзора металлургам заключить соглашение об их обязательствах инвестировать в модернизацию мощностей в обмен на «понимание ситуации» при последующих проверках. Зачем все это, непонятно.

Отрасли (и черная, и цветная) вовсе не аутсайдеры в инвестиционной динамике. Рыночные импульсы держать и наращивать конкурентные позиции заметно усиливаются благодаря вступлению России в ВТО. Появляются и дополнительные средства для инвестпрограмм за счет компенсаций расширением продаж тех ограничений, что ранее вменялись отечественным компаниям правительствами других стран. По разным оценкам, прямой выигрыш здесь сможет составить не менее $3-5 млрд. в год. И если уж есть проблемы, то корни их в средних по мировым меркам размерах компаний. И решением здесь должно стать стимулирование консолидации отрасли, но никак не принуждение к инвестициям.

Другой пример – инициатива налогового блока Минфина разбудить спящую в НК РФ норму, согласно которой проценты, выплачиваемые по еврооблигациям через SPV-компании, должны облагаться по ставкам 20%, то есть как прибыль. Поясним суть проблемы. Российское законодательство устроено так, что привлечь капитал с зарубежных рынков можно только через иностранное юридическое лицо. Поэтому-то все эмитенты евробондов создают в других юрисдикциях компании-посредники, так называемые «специальные средства транспортировки» (калька с английского) – SPV, которые и выпускают еврооблигации. Деньги, полученные от размещения, «эмитент де-юре» передает на депозиты компании «эмитента де-факто» в российских банках или предоставляет последнему в виде займа. И в том. и в другом случае проценты, которые переводятся в адрес SPV, по своему экономическому содержанию являются купонным доходом по евробондам. Следующий шаг – транзитное отправление средств, полученных SPV-компанией конечным получателям процентных доходов, то есть владельцам облигаций.

15 лет эта схема работала вполне эффективно, за это время сложился российский сегмент рынка корпоративных евробондов с довольно приличными объемами² . Теперь в налоговом балансе Минфина случилось «выдающееся экономическое открытие» - SPV-компании, оказывается, не являются конечными получателями процентных доходов и как посредники должны платить налоги. На деле это означает, что цена привлечения средств с зарубежных финансовых рынков для российских компаний может увеличиться как минимум на 20%. Такой, вот, впечатляющий «стимул» к инвестиционной активности.

Многие инвестбанкиры уже заговорили о том, что если власти пойдут на такой шаг, то это будет кратчайший путь к развалу рынка корпоративных еврооблигаций. «Транснефть» сразу отреагировала сообщением, что рассматривает возможность «досрочного выкупа всего объема размещенных бондов из-за вероятного изменения налоговых обстоятельств». Один из значимых источников мобилизации необходимых для этого средств – повышение тарифа на услуги транспортировки нефти.

Справедливости ради следует заметить, что упомянутые налоговые экзерсисы сильно изумили минфиновский блок, отвечающий за международные финансы и финансовые рынки. Выражены и несогласие, и готовность доказывать нерациональность таких предложений. Не исключено, что все и рассосется. Но, осадок в виде роста недоверия рынков и компаний уже остался. Как и вопрос, сколько таких инициатив еще встретит бизнес на тернистом пути к улучшению инвестиционного климата.

Непросто обстоит дело и с продвижением «экспортного» варианта уверенности властей в светлом инвестиционном будущем, о чем лишний раз напомнило звучание «российской темы» на завершившемся Давосском форуме.

Очередные версии традиционных мантр: инвестклимат меняется, хотя и остается не слишком дружественным, еще немного, еще чуть-чуть и после выборов новый президент, вооруженный «Стратегией-2020» все радикально изменит к лучшему, - уже не воспринимаются. Напротив, скепсис усиливается. Есть предельно жесткие оценки – «у них нет ничего, кроме нефти, коррупции и управления, замкнутого на одного человека» (Нуриэль Рубини, глава Eurasia Group Йен Бреммер и др.).

Есть и недоумение констатаций – экономика с 6-м в мире ВВП (в 2010 году, будучи исчислен по паритету покупательной способности, он составил $2,2 трлн.) все еще сохраняет немалый потенциал инвестиционной привлекательности, но скорость его раскрытия несопоставима с динамикой других стран. Об этом говорил, например, председатель совета директоров Goldman Sachs Джим О’Нил, придумавший несколько лет назад БРИК, как обозначение некой инвестиционной концепции³ . Это же констатировал глава AlKOA Клаус Кляйнфелд, который привел пример из собственного опыта: в 2010 году в налоговые органы необходимо было предоставить по одному из производственных объектов 115 тыс. страниц документов, в 2011 году – 88 тыс. страниц. Назвать это существенным прогрессом глава известной в мире корпорации затруднился.

Давно уже замечено, что международные наблюдатели, отмечая имеющиеся успехи – относительно высокие темпы роста, почти удвоение ВВП за 10 лет, сокращение разрыва с уровнем производительности труда в развитых странах – все же гораздо больше внимания уделяют качеству рыночных и государственных институтов, измеряемому, как правило, разнообразными рейтингами конкурентоспособности. Под этим углом зрения российские показатели инвестиционной привлекательности остаются малоподвижными, по сути, на грани стагнации⁴ .

Тем не менее, по мнению многих экспертов, позитивные перемены здесь не только ожидаемы, но и неизбежны. В ИНСОРе, например, уверены, что их движущей силой станет вышедший на историческую авансцену российский средний класс с его запросом на реальную модернизацию экономики и политической системы. Комфортный же инвестклимат оказывается в таком случае синонимом новой экономической культуры, формируемой обновлением отношений между гражданским обществом, бизнесом и всеми ветвями власти. Тормозить этот процесс – вариант абсолютно тупиковый. Поэтому государству, сильно себя «отредактировав», придется впрягаться в становление адекватной времени экономической политики и делать это очень быстро. Иначе мантры об улучшении инвестклимата надо будет просто менять на «Господи, помилуй!».

---

1. 24 января, например, Госдума приняла в первом чтении законопроект, предоставляющий регионам право самостоятельно определять условия выдачи инвестиционных налоговых кредитов по налогу на прибыль. 26 января Правительство РФ одобрило для внесения в парламент законодательные поправки об отмене для предприятий, ведущих НИОКР и применяющих высокотехнологическое оборудование, возврата в бюджет амортизационных премий.
2. По оценкам Bloomberg и C-Bonds, в настоящее время топ-заемщиками являются: Газпром - $29,6 млрд.; ВТБ - $10,6 млрд.; Россельхозбанк - $8,3 млрд.; Вымпелком - $6,3 млрд.; Сбербанк - $5,1 млрд.; «Транснефть» - $4,3 млрд.
3. Настроения в отношении России, похоже, действительно меняются. Согласно опросу, проведенному 23-24 января Bloomberg, среди 1209 инвесторов, аналитиков и трейдеров – подписчиков агентства, как наиболее предпочтительный российский рынок рассматривают 5% респондентов. Лидируют США – 48%, Китай и Бразилия – по 22%. При этом 12% опрошенных рассматривают перспективы вложений в российские ценные бумаги как наихудшие.
4. В рейтинге экономической свободы Heritage Foundation в 2000 году Россия заняла 122-е место из возможных 155, в 2011-ом – 144-е из 179. То есть, осталась примерно на той же позиции. «Соседи» по БРИК – впереди. В рейтинге конкурентоспособности швейцарской бизнес-школы IMD (оценивается способность государства к созданию конкурентной среды и благоприятных условий для ведения бизнеса) Россия занимает 49-е место из 59. В 2000 году была последней, но стран в выборке было 47. Здесь также налицо отставание от Китая, Индии и Бразилии.В рейтинге глобальной конкуренции Всемирного экономического форума РФ в прошлом году опустилась с 63-го на 66-е место (всего в «списке» 142 страны). Показательны и значения субрейтингов ВЭФ. Самое «провальное» 128-е место Россия занимает по качеству институтов. Заметно лучше позиции по технологическому развитию (68-е место) и инновационной деятельности (71-е место). Впрочем, в последнем случае РФ за прошлый год потеряла 14 позиций. Вероятно, эксперты ВЭФ ориентировались не только на «Сколково» или утвержденную правительством стратегию инновационного развития, но много больше на оценки доклада ОЭСР о распространении инноваций в России и аналогичный констатации Минобрнауки – устойчивой корреляции инновационной деятельности с основными макроэкономическими показателями не выявлено. Самые высокие показатели у качества образования – 52-е место. Здесь Бразилия (57-е место), Китай (58-е место) и Индия (87-е место) остают.

Версия для печати