26.03.2012 | Татьяна Становая

Евразийский экономический союз: политические препятствия

19 марта в Москве прошел саммит ЕврАзЭС, на котором так и не приняли ожидаемого решения о преобразования сообщества в Евразийский союз. Идея создания союза была впервые обнародована Владимиром Путиным в октябре прошлого года, почти сразу после того, как было объявлено о его решении вернуться на пост президента. Формирование ЕС – приоритетная тема во внешней политике избранного главы государства. Однако прошедший в Москве саммит показал, что на пути реализации этой задачи стоят серьезные политические препятствия со всеми членами потенциального союза.

В ЕврАзЭС входят 5 стран: помимо России, это Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Узбекистан в 2008 году приостановил свое членство. Официально – из-за неэффективности организации. Неофициально, Ташкент начал налаживать отношения с Западом, снизив свою активность в участии в интеграционных проектах на постсоветском пространстве. Одной из главных проблем для Узбекистана также является клубок отношений в Ферганской долине: Узбекистан визит угрозу со стороны соседней Киргизии и особенно, ее Ошской области. Именно поэтому Ислам Каримов также отказался подписывать и соглашение о создании коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ.

Статус наблюдателей при ЕврАзЭС имеют Армения, Молдавия и Украина. Москва на протяжении последних двух лет делает все возможное, чтобы подключить Киев к работе сообщества и подтолкнуть к членству в Едином экономическом пространстве. Однако Украина пока дала согласие только на вступление в зону свободной торговли.

ЕврАзЭС была создана с целью формирования общих внешних таможенных границ входящих в неё государств, выработки единой внешнеэкономической политики, тарифов, цен и другими составляющими функционирования общего рынка. В рамках этого сообщества сегодня функционирует Таможенный союз и Единое экономическое пространство (ЕЭП) с участием России, Казахстана и Белоруссии. Однако Кремль давно выдвигает идею более глубоко интегрированного - причем не только в экономической, но и в политической и военной сферах - союза, который закрепил бы геополитическое партнерство России с ближайшими соседями и укрепил бы более мощный полюс в мировой глобальной политике. Собственно об этом концептуально впервые сказал Владимир Путин, когда опубликовал соответствующую статью в газете «Известия», рассказав о перспективах создания Евразийского союза. ЕС де-факто должен был стать своего рода конфедерацией, с единым политическим, экономическим, военным, таможенным, гуманитарным, культурным пространством и на базе существующих структур СНГ — ЕврАзЭС, ЕЭП, ОДКБ, Таможенного союза.

Однако экономическая интеграция упирается в целый комплекс сложных политических проблем, тем более, что и сама идея Евразийского союза воспринимается часто как геополитический проект Москвы, призванный закрепить, институционализировать ее доминирование на постсоветском пространстве. Россия давно почти открыто признавала СНГ зоной своего традиционного влияния, критикуя США за попытки нарушить сложившуюся расстановку сил и через механизмы «цветных революций» усилить прозападный (антироссийский) вектор стран Содружества. Это накладывает свой отпечаток на отношение самих потенциальных участников в Евразийском союзе к партнерству с Москвой: оно расценивается как неравное, но допустимое для торга, особенно с учетом часто диверсифицированной политики между Западом и Россией.

По сути, главным экономическим союзником России по ЕврАзЭС и ЕЭП является Казахстан. Нурсултан Назарбаев называет себя автором идеи Таможенного союза и ЕЭП и часто выступает со значимыми инициативами. Например, в своей статье в «Известиях» в октябре он предложил сделать именно Астану столицей Евразийского экономического союза. Как правило, разногласия между Москвой и Астаной по вопросам интеграции носят менее политизированный характер, в то время как наиболее серьезные политические препятствия исходят от Белоруссии: на саммите президент Белоруссии Александр Лукашенко возложил на Назарбаева вину за срыв подписания документа о ЕАЭП.

В действительности, по данным СМИ, неподписание документа стало следствием жесткой позиции именно Лукашенко, а не Назарбаева. Как стало известно «Коммерсанту», в первую очередь, Минск не согласился с предложенным Москвой названием новой организации. Кремль предложил именовать новое сообщество Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), Минск — Евразийским единым экономическим пространством (ЕАЕЭП). Разница оказывается принципиальной, если принять во внимание, что создание Союза накладывает больше обязательств на наднациональные органы и воспринимается Минском как угроза суверенитету Белоруссии. Лукашенко косвенно это признал. Так, в российском варианте текста говорится, что Евразийский экономический союз имеет право заключать с третьими сторонами договоры, которые оформляются решением Высшего евразийского экономического совета (в него входят президенты). Белорусская же версия гласит, что перед одобрением того или иного договора высшим органом организации ему надлежит пройти внутригосударственные процедуры. Тем самым сохраняется возможность блокирования решения на национальном уровне. Однако Лукашенко после саммита заявил, что «это [право заключать договора с третьими странами] не нужно - мы сами пока, и Россия, и Казахстан, и Беларусь могут заключать от своего имени договоры. Потому что Евразийский экономический союз - это экономическая организация, а договоры и политические, и военно-политические, и прочие. Мы договорились о том, что если нам нужно, чтобы наша единая экономическая комиссия вела переговоры от троих, мы ей дадим полномочия», - сказал он.

Тем временем, мотивация участия Лукашенко в интеграционных проектах тесно привязана к разрешению внутренних проблем: Минск нуждается в поддержке Москвы на фоне намерений Запада ввести санкции против Белоруссии: этот вопрос должен быть вскоре рассмотрен ЕС. В частности, жесткие меры должны затронуть ключевые предприятия белорусской промышленности – госконцерн «Белнефтехим» и ключевые банки. Сильным ударом по режиму Лукашенко стала казнь двух подозреваемых в совершении теракта в минском метро: наблюдатели отмечают, что вина осужденных полностью не доказана, сам суд проходил с многочисленными нарушениями прав, а о казни стало известно почти спустя три недели после ее совершения. Ухудшение отношения Белоруссии и Запада делает неизбежным разворот Лукашенко к Москве, особенно с учетом тяжелой ситуации в экономике страны. Однако даже этот разворот не дал Москве преимуществ в продвижении договора о ЕАЭП в желательном для нее формате.

С Казахстаном тоже есть проблема, хотя и выглядящая второстепенной. Казахстанская сторона настаивает, чтобы будущий Евразийский парламент базировался в Астане, тогда как председатель Комитета российской Думы по делам СНГ Леонид Слуцкий только что выступил за его размещение в Астане и Санкт-Петербурге, проводя аналогию с Европарламентом, расположенным в Страсбурге и Брюсселе. Однако если между двумя европейскими городами всего несколько часов езды на не самом скоростном поезде, то между столицей Казахстана и «Северной столицей» России куда более значительное расстояние.

Тем временем, Москва хотела бы подключить к интеграционным проектам в рамках ЕврАзЭС Украину, но здесь она сталкивается с серьезными проблемами. Накануне саммита ЕврАзЭС Виктор Янукович заявил: «Мы должны иметь основания двигаться по пути интеграции, а их мы пока не видим». Дмитрий Медведев, напротив, пытался доказать, что интеграция имеет свои преимущества: «Если ты участвуешь в каком-либо международном образовании, ты получаешь определенный набор привилегий. Если ты в этом правосубъектном объединении не участвуешь, соответственно у тебя могут быть сложности. Нашу позицию мы считали нужным донести до сведения некоторых наших государств-наблюдателей», – заявил глава российского государства.

Между Россией и Украиной остается неразрешенной главная проблема – газовая. Киев требует пересмотра газовых соглашений, заключенных Юлией Тимошенко, а Москва – вступления Украины в Таможенный союз (в рамках создания ЕАЭП он будет преобразован в Евразийскую экономическую комиссию) и передачи доли в газотранспортной системе страны «Газпрому». В итоге Киев пригрозил в одностороннем порядке снизить потребление российского газа, за что «Газпром» отметил намерением обратиться в международный суд. Наконец, последним орудием Украины стало «дело Тимошенко»: бывший премьер-министр может быть официально обвинена в госизмене. Верховная рада Украины нашла в деятельности экс-премьера Юлии Тимошенко признаки государственной измены, утвердив отчет временной следственной комиссии (ВСК), расследовавшей обстоятельства подписания газовых соглашений 2009 года между «Нафтогазом Украины» и «Газпромом». Однако дальнейший исход дела может быть поставлен в зависимость от договороспособности России по газу. В одном случае Тимошенко может быть признана виновной и ответственной персонально за совершение госизмены, а в случае отсутствия сдвигов в газовой проблеме - жертвой давления со стороны Владимира Путина. Как говорится в отчете ВСК, российский премьер лично «во время тайных ночных переговоров с глазу на глаз» согласовал с Тимошенко условия газовых контрактов 2009 года, из-за которых Украина теперь покупает российский газ по завышенной цене. Депутат от БЮТ Сергей Терехин прямо заявил «Украинской правде», что в этом «странном» документе Путина фактически обвиняют в шантаже Тимошенко, что в обеих странах считается уголовным преступлением (имеется в виду ст. 179 УК РФ «Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения» - прим. ред.).

Так или иначе, Киев пока занял жесткую позицию по Таможенному союзу. Причем Украина не готова к интеграции в ЕЭП даже при условии решения газовой проблемы (возможно, в противном случае она была бы уже решена). Киев традиционно стремится дистанцироваться от Москвы, сохраняя возможность выстраивания связей с Западом – кстати, парафирование соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, намеченное еще на декабрь, должно состояться 30 марта. ЕС не форсирует сближение с Украиной из-за «дела Тимошенко» (даже приблизительная дата подписания соглашения до сих пор не определена), но и не хочет идти с ней на жесткий конфликт, которым могла бы воспользоваться Россия для усиления своего влияния на Украину.

Не менее проблематично потенциальное членство в ЕАЭП Киргизии. Во-первых, страна уже является членом ВТО, и Белоруссия, в частности, возражает против участия Киргизии в Евразийском союзе из-за практически обнуленых импортных ставок. «А у нас все-таки высокая степень защиты в Таможенном союзе наших производителей», - говорил Лукашенко после саммита в Москве. Во-вторых, серьезные проблемы накопились в отношениях России и Киргизии. Источник в российском правительстве очень резко отозвался об избранном в октябре новом президенте Киргизии, заявив, что он «не всегда думает, что говорит». У Москвы вызвали сильное раздражение недавние заявления Алмазбека Атамбаева о возможности закрытия российской базы в Канте, хотя соглашение о пребывании базы в 2009 г. пролонгировано на 49 лет. Москва предложила Киргизии создать единый комплекс военных баз, куда вошла бы база в Канте, а также, вероятно, будущая база в Ошской области. Плюс Киргизия взяла на себя обязательства закрыть военную базу США «Манас» (сейчас она именуется «транзитный центр»). Источник «Ведомостей» заявил, что не уверен, сдержит ли Атамбаев свое обещание закрыть американскую базу к 2014 г. Наконец, Атамбаев потребовал отозвать генсека ОДКБ Николая Бордюжу с занимаемой должности за вмешательство во внутренние дела, но пока не нашел понимания. Примечательно в этой связи, заявление руководителя Федеральной миграционной службы Константина Ромодановского об отмене упрощенной процедуры предоставления российского гражданства киргизам.

Наконец, есть проблемы и с Таджикистаном. Даже если это далеко не главный экономический партнёр для России в рамках ЕЭП, Москве важно добиться динамики в развитии экономической интеграции и присоединение Таджикистана могло бы стать важным знаком продвижения в этом направлении. Но отношения и с этой страной испорчены после осуждения российского летчика Владимира Садовничего. Душанбе подвергся мощному давлению за это решение, а в России прошла волна массовых депортаций таджиков. На повестке дня же пока ключевая тема – Таджикистан требует многомиллионной платы за размещение 201-й российской военной базы, Москва с этим не соглашается.

Кремль, вероятно, возвращаясь к своим амбициозным проектам на постсоветском пространстве как главным приоритетам внешней политики, пытается не попасть в прежнюю ловушку, когда большие ресурсы уходили на невыполняемые политические обещания постсоветских партнеров. Теперь Москва хочет гарантий сохранения своего влияния – прежде всего, контроля над стратегическими инфраструктурными объектами и передачи части функций в экономической и таможенной политике наднациональным органам, где, безусловно, доминирование, будет сохраняться за Россией, обеспечивающей 40% финансирования ЕАЭП. Однако эта политизированность проекта Евразийского союза во многом и лежит в основе тех проблем, с которыми Москве приходится сталкиваться двусторонних отношениях, и их решение, вероятно, станет главной задачей нового президентского срока Владимира Путина.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента ентра политических технологий

Версия для печати