27.03.2012 | Александр Караваев

Константин Косачев и модернизация российского Soft-power

Президент Медведев назначил бывшего заместителя главы комитета Госдумы РФ по международным делам Константина Косачева руководителем федерального агентства «Россотрудничество». Ведомство при МИД РФ, основанное в 2008 году на ресурсах советских Обществ дружбы (сменивших название на «Росзарубежцентр»), за время своего существования подвергалось жесткой критике. Теперь Косачеву предстоит найти и задействовать более эффективные механизмы гуманитарного взаимодействия со странами дальнего зарубежья и постсоветской группой государств – наиболее приоритетном пространстве деятельности агентства.

По ряду причин назначение Косачева можно рассматривать как важнейшее кадровое решение весны 2012 года во внешней политике России. Осенью прошлого года Косачева не было в перечне кандидатов на эту должность. Тогда, по мнению СМИ, на вакансию претендовали: действующий замглавы "Россотрудничества" Георгий Мурадов, посол РФ в Риме Алексей Мешков, постпред РФ при ЕС Владимир Чижов, постпред при отделении ООН в Женеве Валерий Лощинин. По большому счету, любая из перечисленных кандидатур не дала бы повод говорить о повышении политического значения этой структуры, за глаза большинством дипломатов оцениваемой в качестве предпенсионной богадельни.

В чем отличие Косачева? Его нужно отнести к редкой по сегодняшним российским меркам плеяде новых дипломатов: энергичных и популярных политиков, использующих большой арсенал коммуникации с обществом (Косачев пишет резонансные статьи по проблемам внешней политики, ведет передачу на «Голосе России»). В этом качестве они схожи с Дмитрием Рогозиным. Правда, в отличие от нового вице-премьера по ВПК, Косачев назначен на свою должность в рамках своей профессиональной компетенции. Согласно ряду источников, обсуждалась его кандидатура на пост главы МИД. И хотя Лавров при президенте Путине будет чувствовать себя вне конкуренции, для Косачева назначение на должность главы «Россотрудничества» очередная ступень вверх по карьерной лестнице, а не вниз.

Какое место занимает агентство в системе внешней политики? Упрощая, можно сказать, Москва оперирует тремя группами инструментов внешнего влияния. Первая группа – это канал прямого президентского управления, включающий администрацию президента, правительство, ведущие государственные компании, а также задействованные поручениями президента во внешней политике структуры крупнейшего частного бизнеса РФ. Это «тяжелая артиллерия». Вторая группа инструментов – официальный уровень, дипломатические структуры управления в ведении МИД РФ. Они выполняют ежедневную текущую работу, поддерживают «напряжение в сети», они же должны обеспечивать коммуникацию с различными слоями общества за рубежом. Третья группа инструментов – их роль как раз вытекает из функции общения между социальными и общественными структурами: организация образовательной, научной, студенческой, культурной коммуникации в широком смысле. Собственно это и есть сфера деятельности «Россотрудничества» как федерального агентства в составе МИД. Таким образом, ведомство, объединяющее под своим управлением множество программ российской гуманитарной политики, по сути, задумывалось как независимый дублер МИД, как механизм soft power. На этой поляне работают и несколько специальных фондов. Два из наиболее значимых государственных – «Русский мир» и «Фонд им. Горчакова». Их компетенция в большей степени связана с образованием: распределение исследовательских грантов по широкому кругу - от изучения русского языка и истории русского зарубежья, до прикладных вопросов организации российской диаспоры.

Потенциал «Россотрудничества» достаточно велик. На сегодняшний день это ведомство с общим бюджетом в 1,9 млрд. руб., является заказчиком и исполнителем двух федеральных целевых программ ориентированных преимущественно на СНГ: «Русский язык 2011-2015» и «Программа инновационного сотрудничества в СНГ до 2020 года» (разработчик «Высшая школа экономики»). С 2007 года МИД и «Россотрудничество» пытаются пролоббировать создание специальной ФЦП в рамках содействия международному развитию на пространстве СНГ «Помощь и партнерство». В этой программе по идее должны были быть собраны все новые предложения по усилению социально-экономического влияния РФ на сопредельные страны, помогающие формировать привлекательный образ нашей страны. В частности, Москва планирует оказывать содействие другим странам в укреплении национальных систем здравоохранения и социальной защиты; содействие в повышении доступности и качества образования населения; ликвидировать дефицит электроэнергии. Основные механизмы: правительственные гранты, проекты техсодействия, льготные займы, активное привлечение бизнеса. На эти цели планировалось привлекать до $400-500 млн. в год.

Однако, пока все это в проекте.

Кроме перечисленного в рабочие функции агентства входит поддержка российского бизнеса за рубежом. Но насколько эта работа результативна, сказать мало кто берется. Зачастую структуры «Россотрудничества» практически слиты с посольскими, а результаты, если они имеются, можно записывать на дипмиссию РФ в целом.

Таким образом, у «Россотрудничества» в СНГ фигурирует два основных направления деятельности: технологическое взаимодействие на уровне вузов и научных институтов, и работа в сфере образования по продвижению русского языка.

Проблема в том, что относительно большие финансовые ресурсы агентства не поддерживаются четкой стратегией и не всегда сконцентрированы в необходимых сферах. Существует и определенный дефицит межведомственной координации.

Возьмем, к примеру, программу инновационного сотрудничества до 2020. Было бы странно, если бы «Россоторудничество» подчинило бы себе эту ФЦП. Поэтому оператором программы с октября 2010 года стал фонд «Сколково», что конечно закономерно учитывая возможности прямого финансирования проектов, предоставления налоговых и таможенных льгот. «Сколково» также берет на себя механизмы коммерциализации результатов исследований на территории РФ и СНГ.

Преимущество «Сколково» в возможности создавать собственные венчурные фонды и привлекать средства внешних институтов развития. У Фонда своя система экспертизы из 576 ученых. Научной базой инновационного взаимодействия выбран Международный центр нанотехнологий СНГ на базе Объединенного института ядерных исследований в Дубне. Заметим, что кроме «Сколково» о желании заниматься вопросами науки в этой программе также заявили Центр высоких технологий ЕврАзЭС и Агентство стратегических инициатив.

Получается, что «Россотрудничеству» здесь отведена роль коммуникатора. Но в чем она будет заключаться конкретно в применении к инновационным технологиям - не понятно. Нужно учитывать, что на этой же площадке, в сфере научных исследований, активно позиционируется Межгосударственный фонд гуманитарного сотрудничества СНГ (МФГС). Такая концентрация ведомств без четко определяемой сферы компетенции, выглядит избыточно.

Многие российские издания полагают, что агентство в 2008 году было сделано в качестве аналога американского USAID. Однако это сравнение не вполне корректно. «Россотрудничество» имеет потенциально более многослойный, но не задействованный набор инструментов политики, не похожий на американские арсеналы механизмов взаимодействия и влияния. Однако как их включить в полной мере, пока остается не ясно.

Возьмем фактор чисто физического присутствия. Казалось бы, в арсенале «Россотрудничества» оставшаяся часть огромного наследства Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (ССОД). Мощь советской системы «мягкой силы» включала 63 общества дружбы с отдельными странами, в том числе 12 обществ дружбы с социалистическими странами. В работе ССОД тем или иным образом были задействованы и участвовали свыше 50 млн. человек (поддерживались контакты с 7,5 тыс. организаций и с общественными деятелями, представителями науки и культуры 134 стран).

Нынешнему агентству далеко до этих показателей. Дело в том, что, с одной стороны, часть этой собственности оказалось давно распродано. С другой, сейчас совершенно иные реалии. Престиж России несравним с былым интересом к Советскому Союзу. Отпала необходимость идеологической пропаганды, что в значительной сфере входило в функции ССОД.

Нынешние задачи «присутствия» РФ ограничиваются правильно организованной трудовой иммиграцией и поддержанием сужающейся среды распространения русского языка в сопредельных странах. Комплексных и содержательных программ, координирующих работу разных ведомств, практически не видно. Делаются только первые шаги на уровне эксперимента. К примеру, ФМС совместно с Фондом "Русский мир" в Киргизии и Таджикистане на базе бывших профтехучилищ начинает реализовывать проекты по обучению будущих строителей русскому языку. В проекте участвует пока 100 граждан Киргизии и 100 граждан Таджикистана.

Не реализованной остается достаточно эффективная идея обмена преподавателями лингвистами. Заключив специальное соглашение с соседней страной, Россия могла бы направлять на год-два выпускников педагогических вузов, согласившихся поехать преподавать в СНГ, получив при этом определенные подъемные на проживание и жилье. Подобная программа в отношении сельских регионов России была представлена Путину в марте 2011 года (было отобрано 750 перспективных выпускников педагогических вузов решивших поехать в отдаленные районы на два года, при этом каждый получает безвозмездно 500 тысяч рублей на весь срок).

Проблема в том, что создав агентство, Москва не сумела раскрутить его структуру и потенциал в полную силу. Поэтому, назначение Косачева, широко известного спикера российских интересов в области международной политики, дает повод говорить о реформах. Нужно сразу оговориться – агентство не может сделать невозможное, то есть создать привлекательный образ России, сконструировав «открытку» идеальной страны, равно приветливой ко всем нациями, привлекательной для бизнеса и дружественной по отношению ко всем соседям. Агентство работает с реальным обременением, в атмосфере сложных трений и нерешенных конфликтов.

Реальным социально-экономическим продуктом, требующим продвижения, могут стать результаты путинского плана «100 шагов», улучшающие позиции России до 20-го места в рейтинге Doing Business. Тогда будет к чему присоединиться, к чему стремиться соседям. То есть возникнет ситуация, при которой Россия станет капитаном реформ в постсоветском содружестве.

До тех пор наиболее актуальной задачей останется поддержание русскоязычного пространства. Но серьезная проблема взаимодействия в гуманитарном поле постсоветских стран – дефицит прогностических идей, проектов совместной гуманитарной модернизации. Косачев, в своей программной статье в «Российской газете», правильно указал - огромная доля активности в этом секторе сводится к фуршетно-балалаечной деятельности. Гуманитарная политика не может быть ограничена концертами и встречами интеллигенции.

Другая проблема – отсутствие общей базы исторических оценок советского наследия. Многие проблемы взаимодействия интеллигенции и политиков вытекают из разных трактовок критических эпизодов общего наследия: речь идет о государственных преступлениях имперского и советского периода. Необходима длительная совместная работа по выработке целостной и менее противоречивой картины.

Отсюда вытекает следующая проблема – отсутствие у России четких союзников в гуманитарной политике и структурный диспаритет. «Россотрудничество» обладает громадным арсеналом, доставшимся в наследство от советского периода. Многие государства СНГ, не говоря о союзниках по ЕврАзЭС, стоят перед необходимостью развивать сеть своих культурных центров, как в городах России, так и в третьих странах. Имеет смысл открыть дискуссию по возможности заключения специального соглашения по паритетному обеспечению подобных Центров на территории друг друга. Опять же, подобная идея на линии российско-украинских отношений прозвучала из уст премьера в ходе одного из заседаний правительства в начале года. Путин согласился обсудить соглашение между Киевом и Москвой, призванное укрепить правовую базу для работы информационно-культурных центров России на Украине и Украины в России. Таким образом, будет определенный практический задел для формирования комплексного соглашения между союзниками России.

Чем хороша эта идея? Учитывая, что Москва по разным линиям внешней политики будет продвигать Евразийский союз, будет логично, если общая гуманитарная проблематика окажется в ведении нескольких национальных структур (из числа государств ЕврАзЭС, включая наблюдателей). Такой скоординированный подход позволит выработать общую сумму интересов в конкретных программах и работать сразу с несколькими группами зарубежной диаспоры в третьих странах.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ.

Версия для печати