25.04.2012 | Алексей Макаркин

Астраханские выборы: к вопросу о качестве процедур

Олег Шеин в последний месяц стал одним из наиболее заметных деятелей российской оппозиции. 16 марта он и его сторонники начали голодовку, которая первое время была сугубо региональным событием, однако затем, когда стало ясно, что Шеин готов рисковать, как минимум, своим здоровьем, она стала куда более значимым событием.

От ОФТ до «эсеров»

Олег Шеин – один из наиболее заметных российских левых политиков нового типа. Он не делал карьеры в КПСС, никогда не входил в КПРФ. Политической деятельностью выходец из интеллигентной семьи инженеров стал заниматься в 17 лет, в «суперполитизированном» 1989 году. Однако, в отличие от многих своих ровесников, он не только не участвовал в демократическом движении, но был его идеологическим оппонентом. Шеин являлся активистом Объединенного фронта трудящихся (ОФТ) – левой организации, резко критиковавшей Михаила Горбачева за уступки демократам. Будучи студентом-историком, он организовал отделение ОФТ в своей родной Астрахани, а в 1992 году даже стал сопредседателем общероссийского ОФТ, правда, после распада СССР уменьшившего свое и без того не слишком большое влияние. Однако для молодого человека, только начинавшего свой политический путь, это было свидетельством его авторитета среди старших товарищей.

Вполне закономерно, что после роспуска Верховного совета в сентябре 1993 года Шеин отправился в Москву бороться с Борисом Ельциным. Он участвовал в прорыве блокады Белого дома 3 октября и в трагически завершившемся походе антиельцинских оппозиционеров на Останкино. Октябрь 1993 года привел к слому судеб многих политиков, не вписавшихся в новые условия, но к Шеину это не относилось. В последующие годы его деятельность развивалась по двум основным направлениям.

Первое – профсоюзная работа; в 1995 году он организовал сеть профсоюзов «Защита» на предприятиях Астраханской области, а в следующем году вышел на общероссийский уровень, став сопредседателем межрегионального Объединения рабочих профсоюзов «Защита». Предметный интерес к профсоюзной деятельности Шеин сохранил и в дальнейшем. Например, он в 2004 году принял участие в создании Института коллективного действия, информационно-аналитического агентства, занимающегося проблемами нового профсоюзного движения и других социальных инициатив. Директором института стала его тогдашняя супруга, французский социолог и участница левого движения Карин Клеман.

Второе направление – политическая деятельность. В 1994 году 22-летний Шеин впервые был избран депутатом астраханского областного парламента. Позднее неоднократно переизбирался (в последний раз – в декабре прошлого года), во второй половине 90-х годов возглавлял комиссию по законности, правопорядку, нормотворчеству и местному самоуправлению. В 1995 году впервые баллотировался в Госдуму по списку крайне левого блока «Коммунисты – Трудовая Россия – за Советский Союз» (блок Тюлькина-Анпилова), который немного не добрал до 5%-ного барьера. На следующих выборах выдвинул свою кандидатуру от Астрахани как одномандатник – и победил. Еще через четыре года добился переизбрания.

На федеральном уровне Шеин участвовал в нескольких партийных проектах. Первый – Российскую партию труда – он возглавил в 2002 году. Однако уже в следующем году эта партия, стремившаяся выражать интересы новых профсоюзов, раскололась и сошла с политической арены. После выборов 2003 года он вошел в состав парламентской фракции «Родина» (наиболее близкой ему по идеологии), а затем возглавил астраханскую организацию одноименной партии. После ликвидации «Родины» он автоматически перешел в «Справедливую Россию», хотя по своим взглядом он куда левее, чем большинство «эсеров». Однако после уничтожения одномандатных округов выбор у него был простой – либо идти в партию к Сергею Миронову (ставшую «ноевым ковчегом» дл е вписавшихся в «Единую Россию одномандатников, от Гудкова до Шеина), либо уходить из парламента.

В 2007 году Шеин был в третий раз избран депутатом Госдумы – на этот раз по списку «Справедливой России». Но главной его целью стала победа на выборах мэра Астрахани. В 2009 году он баллотировался против действующего мэра Сергея Боженова (избранного в 2004 году при поддержке Шеина, но вскоре поссорившегося с ним) и, по официальным данным, получил 26% голосов. Уже тогда в СМИ немало писали о том, насколько грязный характер носили астраханские выборы. Сторонники Шеина жаловались The New Times на «применение физического насилия»: на агитаторов нападали, отнимали листовки, прокалывали колеса автомобилей, а начальнику штаба по Трусовскому району Андрею Комолову в окно бросили бутылку с зажигательной смесью. «В ряде случаев нападавшие «засветили» удостоверения сотрудников городской администрации, - сказал тогда Шеин в интервью The New Times. - А милиция просто ничего не делает, хотя мы писали заявления по каждому случаю нападения». По словам корреспондента «Кавказского узла», в ходе голосования в Астрахани основным нарушением был запрет журналистам работать на избирательных участках: производить видеосъемку, аудиозапись интервью с членами избирательной комиссии, наблюдателями, избирателями. Запрет исходил непосредственно от председателей участковых избирательных комиссий, к которым присоединились и милиционеры.

Но на фоне апатии большинства населения, низкой политической активности и многочисленных аналогичных случаев в других регионах, тогда первое «астраханское дело» прошло мало замеченным на федеральном уровне. «Справедливая Россия», хотя и осудила нарушения на выборах в Астрахани, не могла активно и жестко поддержать своего однопартийца – тогда речь шла о выживании партии, и любой конфликт с Кремлем мог быть для нее фатальным.

Когда Боженов ушел в Госдуму (а затем на пост волгоградского губернатора), в Астрахани были назначены внеочередные выборы мэра. Шеин, который не был избран депутатом Госдумы на очередной срок (ему не хватило совсем немного, причем, по данным «эсеров», при подведении итогов в Астрахани у партии украли более 25 тысяч голосов, чего хватило бы для избрания) вновь выдвинул свою кандидатуру. По официальным данным, он получил 4 марта около 30% голосов от пришедших на избирательные участки – лучше, чем в 2009-м, но недостаточно для выхода во второй тур. Его же соперник, Михаил Столяров, вице-мэр при Боженове и и.о. мэра в переходный период, получил 60% и был провозглашен мэром.

После этого события стали развиваться стремительно – в знак протеста против массовых нарушений на астраханских выборах Шеин и его соратники объявили голодовку.

Голодовка Шеина

Похоже, что власть первоначально недооценила эффект астраханского протеста. В российской политической жизни голодовки происходили неоднократно, но обычно проходили незамеченными. Скорее всего, имелось в виду, что спустя несколько дней Шеину надоест заниматься безнадежным делом, и он прекратит голодовку. Тем более, что власть, кажется искренне верили в то, что Шеин – несерьезный и истеричный политик, голодавший чуть ли не полтора десятка раз, то есть по любому случаю (на самом деле только два, включая нынешнюю голодовку).

Однако Шеин повел себя совершенно иначе, чем предполагала власть. Он хотя и вступил в 2006 году в «системную» партию, но, по сути, остался все тем же нонконформистом, что и ранее. Для него голодовка – это серьезный нравственный выбор, а не пиаровский ход. Шеин вообще чрезвычайно серьезен – когда он во время голодовки отказался встречаться с американским дипломатом, то этот шаг был связан не только с нежеланием «подставиться» под огонь критики провластных сил (как это произошло с посетившими американское посольство оппозиционерами) – он действительно считает свержение Муаммара Каддафи преступной акцией.

«Справедливая Россия» не могла не поддержать Шеина, причем самым активным образом – вплоть до демонстративного ухода из Думы во время путинского выступления и участия партийного руководства в астраханском митинге 14 апреля. Если бы партия «бросила» Шеина, то ее престиж бы рухнул, а значительная часть партийцев отказала бы в доверии Миронову. Не менее важно, что на стороне Шеина выступили внепарламентские оппозиционеры и внепартийные общественники – в частности, внимание общества к астраханской голодовке увеличилось в разы после того, как о судьбе протестующих сообщила доктор Лиза Глинка, пользующаяся уважением далеко за пределами оппозиционной среды. В город прибыли как лидеры «эсеров», так и такие оппозиционные деятели как Алексей Навальный, Ксения Собчак, Илья Яшин и другие. В результате голодовка Шеина стала событием общенационального масштаба. 14 апреля в Астрахани прошла большая оппозиционная демонстрация, в которой, по весьма осторожным оценкам, участвовали около трех тысяч человек (сами сторонники Шеина называют цифру до 5 тысяч).

Астраханский конфликт в очередной раз показал, что линия разлома в российской политике прошла сейчас в соответствие не с идеологиями, а с ментальным фактором, между теми, кто в той или иной степени согласен с авторитарным режимом, и теми, кто считает необходимым его демонтаж. Либералы в рамках оппозиционного «антиавторитарного» консенсуса вполне совместимы с такими своими идеологическими оппонентами, как Удальцов или Шеин. В то же время изменились и сами «протестные левые» - если в 90-е годы они мечтали о «сильной руке», о «новом Сталине», то сейчас стало ясно, что авторитаризм в его нынешнем российском виде бьет по левым не меньше, чем по представителям других политических течений. Так что неудивительны совместные действия либералов и левых – хотя на нормальных конкурентных выборах они и окажутся в разных лагерях.

Позиция же власти в астраханском конфликте носила противоречивый характер. Первоначальное замалчивание голодовки сменилось «двойственной» линией. С одной стороны, очевидно нежелание идти на сущностные уступки, что ярко проявилось в выступлении Владимира Путина в Государственной думе. Против Шеина началась активная пропагандистская кампания – его обвинили в том, что он не сдал свою московскую депутатскую квартиру (хотя просто не были выполнены некоторые формальности) и даже в фальсификации своей голодовки. Хотя никаких серьезных доказательств последнего приведены не были. Прокуратура нашла только 7 нарушений в ходе астраханских выборов, чего, разумеется, не хватало для пересмотра итогов выборов – по 5 из них были возбуждены административные дела, по 2 вынесены прокурорские представления. Демонстративно жесткую позицию по отношению к притязаниям Шеина занял зампред ЦИК Леонид Ивлев, солидаризировавшийся с позицией прокуратуры.

С другой стороны, были предприняты некоторые символические шаги навстречу Шеину. Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин заявил о том, что были допущены «серьезные нарушения», которые нужно расследовать в судебном порядке, в том числе в Европейском суде по правам человека. Лукин отметил, что он сделал заключение на основании просмотра видеозаписей с избирательных участков в Астрахани. Председатель ЦИК Владимир Чуров, который ранее просматривал вместе с Шеиным записи с избирательных участков, хотя и признал выборы легитимными (в сущностном отношении разногласий с Ивлевым у него нет), но, в то же время, заявил, что в Астрахани нарушений не было зафиксировано только на 74 участках из 202. Иными словами, нарушения были на двух третях УИКов. Большинство из них связано с нарушением статьи 68 закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан» и касается процедуры подсчета голосов. Члены комиссий неправильно гасили неиспользованные бюллетени, не показывали «галочки» наблюдателям, не оглашали итоги подсчета вслух и просто уносили с участка бюллетени без составления протокола. Еще один тип нарушении – веб-камеры на участке не показывают стол, на котором считают голоса. Чуров признал, что ЦИК этим недоволен, однако наказать за это нельзя: порядок установки веб-камер прописан только в инструкции ведомства, а не в законе. А за нарушение инструкций ответственность не предусмотрена. Тем не менее, Чуров продолжал называть эти нарушения «процедурными», не влияющими на результат выборов.

Похоже, что власти заинтересованы в том, чтобы, не создавая прецедента уступки оппозиции, в то же время снять напряжение. Но ее рецепт – прекращение голодовки и передача дела в суд без всяких условий – неприемлем для Шеина, который, однако, рассматривает вопрос о выходе из голодовки в том случае, если она создаст плацдарм для дальнейших действий. Таким плацдармом является официальное признание «процедурных нарушений», что создает возможность для принципиально разных выводов – с акцентом на одно из двух этих слов. В любом случае, имидж астраханских выборов испорчен – и, видимо, безнадежно.

В то же время Шеин, несмотря на свою «левизну» и оппозиционность, не подвергает личной критике Путина и подчеркнуто разделяет позиции Чурова и Ивлева, сосредотачивая свою критику на последнем. Подчеркивая свою «эсеровскую» идентичность, он сотрудничает с более радикальной оппозицией, но старается не полностью идентифицироваться с ней, сохраняя возможности для диалога с властями. 21 апреля он дал понять, что согласен на выход из голодовки (с учетом заявлений Чурова и Лукина), но этот вопрос был отложен из-за задержания нескольких соратников Шеина, приговоренных к 3-5 суткам административного ареста. Похоже, что последнее слово в астраханской истории будет сказано еще не скоро.

Были ли фальсификации?

Вопрос о том, были ли выборы мэра Астрахани фальсифицированы, является спорным. Одним из главных аргументов в пользу версии о тотальных фальсификациях является огромная разница в результатах выборов между участками с КОИБами (сканерами), на которых как правило побеждал Шеин, и остальными участками, где почти всегда доминировал Столяров. В то же время противники Шеина утверждают, что КОИБы были установлены преимущественно в Ленинском районе, где «эсеровский» кандидат имел преобладающие позиции. В ответ сторонники Шеина обращают внимание на то, что на участках, на которых стояли КОИБы, их кандидат получил сейчас примерно на 20% больше голосов, чем «Справедливая Россия» под руководством Шеина на выборах 2007 года (которые «эсеры» считают последними легитимными выборами в Астрахани).

В апреле в рамках проекта «Открытое мнение Астрахань» сотрудники трех исследовательских центров из Самары, Волгограда и Архангельска обзвонили чуть более 500 астраханцев старше 18 лет, которым задали вопрос о том, за кого они голосовали. Согласно опросу, Шеин завершил гонку первым, получив 26,6% (от всех избирателей), а не 16,2%, как было объявлено официально. Столяров был вторым с 23,1% голосов, а не с 32,4%. Если экстраполировать полученные цифры на все население города, то Шеин действительно мог бы опередить своего конкурента. Впрочем, сами социологи говорят, что для более высокой степени достоверности нужно увеличить выборку вдвое – 500 человек слишком мало, чтобы делать далеко идущие выводы.

Обращает на себя внимание позиция одного из ведущих российских экспертов по избирательному процессу Андрея Бузина, который 14 апреля опубликовал текст в своем блоге на «Эхе Москвы». По мнению Бузина, на выборах мэра Астрахани был грубо нарушен принцип открытости и гласности выборов, во многих случаях нарушались права наблюдателей, повсеместно нарушались предписанные законом процедуры подсчета голосов. И голодовка Олега Шеина, похоже, наконец, заставила убедиться в этом даже членов ЦИК. Но ЦИК, утверждает Бузин, не без оснований замечает, что нарушение процедур не влечет за собой с неизбежностью неправильный учет поданных голосов. Далее Бузин, анализируя статистику астраханских выборов, приходит к заключению о том, что серьезных искажений воли избирателей не было. Но делает при этом вывод о том, что имевшихся нарушений процедур достаточно для отмены выборов по суду, так как в Астрахани, хотя и «посчитали более-менее правильно», но при этом «выгнав наблюдателей, закрыв телами членов комиссии отметки в бюллетенях от оставшихся наблюдателей. Нарушив предусмотренные законом процедуры и принцип открытости и гласности. Цинично проигнорировав закон и право граждан на наблюдение».

С Бузиным в вопросе о значимости «процедурных» нарушений согласен заместитель исполнительного директора ассоциации «Голос» Григорий Мельконьянц. В интервью «Московским новостям» он заявил, что «выборы – это, прежде всего, процедуры. Нарушение прописанных в законе процедур при подсчете голосов может существенным образом влиять на результаты выборов. Негласный подсчет голосов, когда бюллетени считаются скрытно, называют как угодно: процедурными нарушениями или замечаниями в работе комиссии. Но от этого это нарушение не становится малозначительным. Числа, полученные после такого негласного подсчета голосов, не вызывают никакого доверия и не позволяют выявить действительную волю избирателей».

Таким образом, вопрос о качестве процедур при проведении астраханских выборов может стать ключевым в дискуссии вокруг этой избирательной кампании. Голодовка Шеина, привлекшего внимание к массовым нарушениям (вне зависимости от того, исказили ли они выбор граждан), может сыграть немалую роль в изменении подхода к оценке хода и результатов выборов – когда все более существенное значение будут играть прозрачные процедуры, обеспечивающие доверие общества к итогам голосования.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати