02.05.2012 | Татьяна Становая

Дмитрий Медведев: слабый президент, сильный премьер?

24 апреля президент России Дмитрий Медведев выступил на расширенном заседании Госсовета, где уходящий глава государства фактически презентовал свое видение государственной политики на посту главы российского правительства. 26 апреля он дал большие интервью пяти российским телеканалам, включая либеральный канал «Дождь». Медведев сохраняет свою либеральную риторику, однако интерес и доверие к словам будущего премьера заметно снизились. На сегодня Медведев воспринимается как символ политической слабости и «игрушечной» «нанополитики», причем как со стороны значительной части либералов, так и со стороны «охранителей», ориентированных на Владимира Путина. Но вопреки этому Медведев, судя по всему, намерен попробовать выстроить собственный курс в условиях заведомо более суженных политических возможностей.

С возвращением Владимира Путина на пост президента тандем, который презентовался на протяжении 4 лет как союз двух более или менее равноправных лидеров (этому способствовало наличие широких полномочий у Медведева как президента), преобразуется в новую властную конструкцию с заведомо неравными участниками. Медведев потерял как свой политический ресурс (часть либеральной элиты), так и формально доминирующий политический статус. Нет сомнений, что премьер Медведев будет заметно слабее премьера Путина. Однако и о технической роли будущего главы правительства говорить не приходится. Фактически речь идет о реализации политической сделки, при которой два лидера договариваются о неких «правилах игры», однако в её рамках пока заложен потенциальный конфликт - управленческий и идеологический. Изменился, скорее, только баланс сил двух лидеров, не в пользу Медведева. Равно как и сохраняется потенциальный конфликт между командами двух лидеров. Этот конфликт теперь в большей степени будет проецироваться внутри правительства, чем распределяться между Кремлем и кабинетом министров. Сам же Медведев заинтересован в сохранении в публичном пространстве формулы тандема, хотя даже сам термин стал упоминаться в прессе значительно реже. Будущий премьер хотел бы сохранить свою субъектность как одного из членов дуумвирата, а не подчиненного в подстроенной Путиным «вертикали власти». «Я считаю, что хорошо, когда политические процессы зависят не только от одного человека... А (когда решения принимают) два, три, пять, семь, десять – это подстраховка для государства», – заявил Медведев. При этом он заявил, что такие «словечки», как «тандем», сначала его раздражали, а затем он «привык».

Выступление Медведева на расширенном заседании Госсовета стало подтверждением этому. Во-первых, Медведев продолжает демонстрировать амбиции (вопреки скепсису и иронии самых разных аудиторий) и доказывать, что он не намерен брать на себя роль технического главы кабинета министров. Декларируемые им взгляды далеко не идентичны тем, которых придерживается Владимир Путин и наиболее влиятельные идеологи из его окружения.

Медведев начал свое выступление с тезиса «свобода лучше, чем несвобода». Назвав его своим политическим кредо, он заявил, что считает своей «важнейшей задачей развитие гражданских и экономических свобод. Больше свободы для каждого – в этом была и остаётся моя цель». Даже не конкретизируя эти приоритеты в реальных проектах будущих решений правительства, Медведев пытался задать некие идеологические рамки, которых он будет стараться придерживаться. Он попытался разорвать логику противопоставления свободы и порядка, навязываемую «охранителями», которые на первое место ставят стабильность как достижение первых двух сроков президентства Путина. «А противопоставление свободы и порядка, свободы и материального благополучия, свободы и справедливости в высшей степени неверно», - заявил он.

Во-вторых, во главу угла будущей госполитики Медведев поставил борьбу с бедностью и создание благоприятных условий для жизни каждого. Заметим, что проблема борьбы с бедностью была одним из приоритетов, поставленных Путиным в его послании Федеральному собранию в 2004 году. Спустя несколько лет нынешний премьер не раз гордился результатами решения поставленной задачи. Сейчас создаётся ощущение дежа-вю: попытки решить проблему, но не через призму социальной политики, а с помощью развития возможностей и защиты прав граждан страны. «Перед нами стоит и более серьёзный вызов: как одновременно побороть бедность и создать возможности для улучшения качества жизни людям уже со средним уровнем достатка?», - задался вопросом Медведев. В интервью пяти российским телеканалам глава государства продемонстрировал подчеркнутое уважение к «качеству» состава «Болотной» и «Сахарова» - участникам массовых акций протестов после выборов в Госдуму, хотя и с целым рядом оговорок (о невозможности фальсификаций итогов выборов в масштабах всей страны). В этом еще одно отличие от риторики Путина, который к участникам протестов относился пренебрежительно и иронично.

Медведев, в отличие от Путина, который опирается в большей степени на бюджетников и пенсионеров, пытается сделать политическую ставку на средний класс, который уже сделал своего рода социальную заявку на перемены (причем, перемены структурного характера) в экономике, управленческой системе, судебной практике и экономических возможностях. Но при этом Медведев обозначил набор стандартных приоритетов – повышение доступности ипотеки, улучшение качества образования, медицинских услуг, устранение административных барьеров на пути построения собственного бизнеса. Подобный подход вполне свойственен и Путину, что снижает эффективность медведевских «месседжей» среднему классу.В заигрывании со средним классом есть и политические ограничители, которые диктуются логикой существующего в России режима и заданных приоритетов Путина. Так, по делу Ходорковского Медведев сохранил свою позицию, дав понять, что рассмотрение вопроса о помиловании бывшего главы ЮКОСа возможно только при условии подачи соответствующего прошения (подробнее об этом в материале о помиловании Сергея Мохнаткина). Не стал заступаться Медведев и за арестованных девушек из группы Pussy Riot, возмутивших РПЦ своим панк-молебном в Храме Христа Спасителя. «Если говорить как воцерковленный человек, я скажу очень аккуратно, чтобы никого не обижать. На мой взгляд, участники того, что было сделано, получили ровно то, на что рассчитывали… Популярность», - заявил Медведев. Наконец, осудил Медведев и голодовку «справоросса» Олега Шеина в Астрахани, назвав эту акцию просчитанным шагом с вполне очевидной политической целью.

Несколько позднее, на встрече с членами Совета по правам человека, Медведев упрекнул их за особое внимание к резонансным делам (Ходорковского, Магнитского), хотя и выразил желание сотрудничать с ними и далее в рамках «большого правительства». Впрочем, уже третий либеральный член совета, Елена Панфилова, объявила о выходе из его состава (после Светланы Сорокиной и Ирины Ясиной). Это свидетельствует о том, что даже относительно умеренные критики власти все менее хотят сотрудничать с Медведевым. Из совета могут выйти еще до десяти человек, в том числе Дмитрий Орешкин, которому на встрече не дали доложить о нарушениях на выборах (этот вопрос был исключен по просьбе Администрации президента из-за, якобы, жесткого графика главы государства), и Светлана Ганнушкина.В этой связи важно напомнить, что Медведев вскоре возглавит «Единую Россию» и его дальнейший сдвиг в сторону политического консерватизма будет вполне вероятен – он уже публично позиционировал себя в качестве консерватора, хотя и подчеркнул свою приверженность свободе. «Очень часто и мне говорили - вы же либерал, то есть я могу сказать вам откровенно, я никогда по своим убеждениям не был либералом. По своим убеждениям - да, я человек с консервативными ценностями», - заявил Медведев на встрече с «единороссами».

На этом фоне в риторике Медведева происходит некоторый сдвиг от понятия политической свободы к приоритету экономической свободы, притом, что реализация основного цикла политических реформ, со слов Медведева, выглядит завершенной («демократия уже не бранное слово»). «Современная экономическая политика должна создать все условия для экономической свободы и развития предпринимательской инициативы», - сказал будущий премьер, назвав основные приоритеты: минимальное вмешательство государства в экономику, поднятие ценности предпринимательской деятельности, беспристрастность правоохранительных органов, конкурентоспособность регулирования и привлечение общества к формированию правил игры.

Приоритеты Медведева в целом выглядят не новыми и весьма обветшавшими. Главной имиджевой проблемой будущего премьера остается его политическая слабость и резкое снижение кредита доверия как к человеку, способному реализовывать свои громкие лозунги. Многое будет зависеть от способности Медведева сформировать «свое» правительство. В интервью пяти телеканалам действующий президент заверил, что обновление кабинета министров будет значительным. Но не факт, что новый кабинет в связи с этим станет «медведевским» - напротив, есть основания полагать, что ключевые позиции в нем сохранят путинцы.

Тем не менее, надо признать, что набор векторов будущей госполитики в сфере экономики создают заметно более внятную картину о представлениях Медведева, чем о политике Путина, который сохраняет в своей риторике умеренный либерализм, но при этом балансирует между дирижистами и рыночниками. Медведев обозначает свои приоритеты более внятно как рыночник. В частности, он высказался за ограничение поглощений госкомпаниями частных компаний и продажу первыми непрофильных активов, управленческую и межбюджетную децентрализацию, против повышения налогов и за оптимизацию расходов бюджета, дальнейшую либерализацию уголовного законодательства по экономическим статьям, развитие конкурентных рынков. Во главе угла остается приоритет модернизации экономики.

В заключение Медведев назвал основные долгосрочные ориентиры, которые должны быть достигнуты в течение 6 лет (рост продолжительности жизни до 75 лет, рост числа семей с доходами выше прожиточного минимума, 25 млн новых рабочих мест, подъем престижа российского высшего образования, доступность жилья, внедрение электронных технологий). Все эти приоритеты не отличаются от путинских. При этом Медведев оставил за скобками инструментарий и основные ответы на вопросы о том, как будет проводиться экономическая, налоговая, бюджетная и промышленная политики. Отсутствие готовых решений в выступлении Медведева во многом сделало его декларативным, а интерес к нему сниженным. Тем более, последнее слово в определении экономической политики, как представляется, и дальше будет оставаться за Путиным.

Весьма противоречиво продолжает выглядеть тема борьбы с коррупцией. СМИ и эксперты обвиняют главу государства в провале антикоррупционной политики, а сам Медведев признает ее итоги слабыми. Тем не менее, в данном случае важно отметить две новации. Во-первых, впервые на столь высоком политическом уровне введено понятие «большой коррупции». До сих пор официальной и полуофициальной точкой зрения власти было признание бытовой коррупции как доминирующей. Медведев разделил эти понятия и, по сути, легитимировал наличие «большой коррупции». «Мы специально разделили коррупцию на «большую» — когда речь идет о начальниках. Она, конечно, больше всего людей раздражает, но у нас еще в больших масштабах бытовая коррупция. Давайте о ней не забывать», — сказал Медведев в интервью пяти телеканалам.

Медведев выступил с весьма амбициозным набором приоритетов, к чему, в общем-то, публика уже привыкла: за свободу, демократию, против «ручного управления» и минимизацию вмешательства государства в экономику. Однако отношение к Медведеву-премьеру будет определяться, исходя из реальных дел, а здесь его возможности крайне ограничены. При этом Медведев-либерал (или «либеральный консерватор» в качестве лидера «Единой России») с обозначенными приоритетами вполне устраивает и Путина-президента, который получает возможность возложить ответственность за реформы на кабинет министров (и лично на премьера) и частично удовлетворить запрос общества на перемены. Такая логика управления и создаваемая, по сути, новая конструкция, может оказаться устойчивой, но лишь при условии сохранения макроэкономической и социальной стабильности.

Татьяна Становая - руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати