04.05.2012 | Алексей Макаркин

Противоречивые итоги

Путинско-медведевское четырехлетие войдет в историю России как противоречивое время. Период несбывшихся алармистских прогнозов, обманутых надежд и упущенных возможностей.Кризис ударил по российской экономике менее сильно, чем предполагалось в 2008 году. Стремительное падение ВВП быстро сменилось не слишком уверенным, восстановительным, но все же ростом. В моногородах не произошло «бессмысленного и беспощадного» русского бунта, а единственная серьезная конфликтная ситуация – в Пикалево – была разрешена методом ручного управления в сочетании с политическим пиаром. Россия решила многолетнюю – и временами, казалось, почти безнадежную – задачу вступления в ВТО.

Несмотря на падение доверия к чиновникам и «партии власти», рейтинг Владимира Путина остался на высоком уровне. Можно спорить по поводу того, сколько именно голосов он получил на президентских выборах, но вряд ли можно сомневаться в том, что Путин победил в первом туре. Это стало возможно не только благодаря инерции, которая свойственна значительной части российских избирателей, но и из-за консервативной мобилизации — люди голосовали против смуты и хаоса, которыми их запугивали с центральных телеканалов.

Справедливы аргументы оппозиции о том, что к выборам был допущен лишь ограниченный круг кандидатов. Но столь же ясно, что, даже если избирком зарегистрировал бы Явлинского и допустил бы к выборам кого-то еще из оппозиционных кандидатов, результат бы вряд ли сильно изменился. Многотысячные митинги оппозиции в Москве, безусловно, впечатляли, но вспомним о еще более впечатляющей многодневной акции на площади Тахрир в Египте. Ни один из политиков, выдвинувшихся в это время, не может реально претендовать не только на пост египетского президента, но и на сколько-нибудь значительный электоральный результат.

И все же оснований для оптимизма у российской власти немного. Алармистские сценарии не были реализованы во многом благодаря быстрому возвращению нефтяных цен на уровень свыше $100 за баррель. А пока цены были низкими, удалось продержаться за счет Резервного фонда, собранного Минфином и защищенного им же от многочисленных посягательств со стороны лоббистов. Высокая степень зависимости экономики от мировой конъюнктуры сохраняется в полной мере. В ходе следующего экономического шторма денег, необходимых для тушения конфликтов, может не хватить. А россияне уже не хотят «затягивать пояса» и жить по принципу «лишь бы не было войны». Если серьезно затрагиваются их интересы, они выходят на улицы, что ярко проявилось в Приморье, когда власть подняла пошлины на иномарки.Зато исчез общественный оптимизм, который был свойствен предкризисному времени, серьезную эволюцию проделала мотивация голосования за Путина — от высоких надежд до безальтернативности и упомянутого выше страха хаоса. К тому же рейтинг Путина уже не обеспечивает автоматическую поддержку всех кандидатов, на стороне которых он выступает. Не случайно, Медведев в последние недели стремится заменить как можно большее количество губернаторов — риски поражения властных кандидатов в ряде регионов слишком велики, несмотря на введение одиозного «муниципального фильтра». Общественная поддержка этого фильтра, которую фиксируют социологи, не должна вводить в заблуждение. Многие люди всерьез воспринимают аргумент о необходимости защиты от проникновения криминала во власть. Когда же этот фильтр будет использован для недопущения сильных и популярных оппозиционных кандидатов (не варламовского типа), то общественные настроения в конкретном регионе могут сильно измениться.

Но главное даже не это. Медведев в меру своих возможностей — не слишком больших — пытался пересмотреть приоритеты развития страны. А также изменить отношение власти к наиболее динамичным слоям общества, без которых невозможно постиндустриальное развитие. «Посадки» бизнесменов в СИЗО до суда перестали быть привычным для правоохранителей правилом. Несмотря на то, что «Сколково» уже стало предметом иронических шуток, сама идея создания подобного инновационного центра выглядела интересно (другое дело, что логичнее было бы использовать одну из уже «обжитых» сибирских площадок). Были приняты некоторые антикоррупционные законы, которые учли международный опыт — хотя далеко не во всем (так, не ратифицирована 20-я статья антикоррупционной конвенции о незаконном обогащении чиновников). Сделаны попытки, не слишком смелые, отказаться от государственного доминирования в экономике.

Однако сейчас ситуация меняется. Создается новая госкорпорация — по развитию Сибири и Дальнего Востока; вряд ли она будет более эффективна, чем другие государственные начинания в экономической сфере. Против планов приватизации выстраивается мощная элитная коалиция из влиятельных игроков во главе с Игорем Сечиным. Медведев вынужден адаптироваться к новым реалиям, провозглашая себя консерватором и публично демонстрируя свое полное единство с Путиным — в противном случае, он не мог бы получить пост премьера. Но ценность такого премьерства сильно девальвируется в ситуации, когда диархия заменяется иерархической структурой. Вряд ли будущая политика российской власти будет однозначно реакционной, но она не станет и модернизаторской — скорее она будет проводиться по принципу «шаг вперед – шаг назад». Что совершенно недостаточно для эффективного развития в современных условиях.

Тем более что Путин — человек индустриального общества. Для него рабочий, пусть и выпускающий устаревшую продукцию, от которой отказывается Минобороны, это труженик. А веб-дизайнер или банковский аналитик — далеко не факт. Неудивительно, что для обеспечения поддержки традиционалистского электората Путин использует архаичные советские технологии, сдобренные некоторой толикой западного популизма (для геронтократов из КПСС публичное посещение пивной было органически невозможно). Однако хотя массовые митинги с участием бюджетников и рабочих способны создать эффект всенародной поддержки, но он носит преходящий характер и зависит от экономических процессов. Лояльность власти будет быстро уменьшаться в условиях, когда ей станет сложно соответствовать патерналистскому запросу ее нынешних сторонников. Консервативная мобилизация, основанная на страхе перед хаосом, может помочь победить на выборах, но она не в состоянии обеспечить современное развитие страны. И это главный вопрос, стоящий перед российским обществом — и на него власти будет очень сложно дать адекватный ответ.

Алексей Макаркин - первый вице-президент Центра политических технологий

Материал опубликован на сайте «Ежедневный журнал» 3.05.2012

Версия для печати