13.06.2012 | Татьяна Становая

Новый закон о митингах в новых политических условиях

На прошедшей неделе впервые за все время существования контроля провластного большинства в Госдуме работа нижней палаты парламента была блокирована на два дня из-за рассмотрения спорного законопроекта, ужесточающего ответственность за нарушения закона о митингах. Системная оппозиция устроила своего рода «итальянскую забастовку», предложив более 400 поправок к законопроекту и существенно затянув время принятия документа. В итоге Госдума одобрила законопроект. Однако сопротивление новому порядку растет внутри системы.

Новый законопроект значительно усиливает ответственность физических лиц, госслужащих и организаций за участие в подготовке и проведении митингов, демонстраций и шествий. Документ вызвал самые жаркие споры в независимых СМИ, сети интернет, подвергся жесткой критике со стороны оппозиции и правозащитников. Главная идея законопроекта – наказать нарушителей рублем. Штрафы возрастут многократно, став разорительными для простых участников митингов и их организаторов. Тем самым власть намерена помешать оппозиции мобилизовать своих сторонников на уличные акции протеста.

Ситуация совершенно новая для сложившейся политической реальности. Во-первых, впервые системная оппозиция проявила сопротивление и нашла способ как минимум затруднить принятие закона Госдумой. Фракции «Справедливая Россия» и КПРФ подготовили порядка 400 поправок. Руководство Госдумы было вынуждено сократить время рассмотрения каждой поправки сначала до 30, затем до 15 секунд. Блокировать рассмотрение поправок было невозможно: в противном случае оппозиция получила бы возможность оспорить законность принятия документа в Конституционном суде.

Системная оппозиция впервые повела себя как реальная оппозиция, которая готова использовать все доступные законные способы для того, чтобы помешать партии власти. Власть же, найдя способ помешать оппозиции проводить свои акции, создала сама для себя другую проблему: теперь у парламентской оппозиции есть отработанный инструмент препятствования принятию важнейших законов. Решив одну проблему, Кремля создал для себя другую проблему. Парламент впервые стал местом для жестких дискуссий, причем не только с точки зрения использования трибуны, но и с точки зрения непосредственной законодательной деятельности. Все последние годы Кремль устраивала сложившаяся партийная система, в которой системная оппозиция вела себя прогнозируемо, конструктивно, легко шла на компромиссы, принимая навязанные правила игры. Теперь сама логика управляемой партийной системы дала трещину. Это одно из главных политических последствий новой политической реальности, которая начала формироваться после декабря 2011 года.

Во-вторых, быстро разрушается механизм функционирования относительно лояльной системы легитимации власти через инструменты управляемого правозащитного и гражданского сообщества. При президенте функционировал Совет по развитию гражданского общества и защите прав человека, который, хотя и выполнял своего рода декоративную роль, но в последние 4 года заметно ожил. Теперь начался новый этап – постепенного разрушения политической роли этого института. Из Совета в несколько этапов стали выходить ключевые фигуры. Первый этап начался еще до вступления Путина в должность, когда о выходе из Совета заявили директор российского отделения Transparency International Елена Панфилова и политолог Дмитрий Орешкин. Еще в декабре из Совета ушли общественный деятель Ирина Ясина и журналист Светлана Сорокина. После инаугурации Путина заявления о выходе из СПЧ написали шесть человек. Так, решение об уходе принял руководитель комиссии СПЧ по развитию гражданского общества, член правления Института современного развития, президент Института национального проекта «Общественный договор» Александр Аузан, которого называли одним из возможных преемников Эллы Памфиловой на посту председателя СПЧ после ее ухода в 2010 году. Решил уйти из СПЧ и президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов. Он сообщил «Коммерсанту», что принял это решение еще до инаугурации Владимира Путина и «остался верен своим словам». Также заявления написали журналист Леонид Радзиховский, который больше не хочет «числиться в совете», руководитель Центра этнополитических и региональных исследований Эмиль Паин и директор Института гуманитарного развития мегаполиса Татьяна Малева. Председатель совета Михаил Федотов обращался к Думе и Путину с призывом не одобрять законопроект о митингах, но его мнение было проигнорировано – этот факт может привести и к его уходу.

В такой ситуации у Кремля непростой выбор: либо идти на уступки и как-то реагировать на позицию членов Совета, либо принимать кадровые решения, которые в итоге обесценят роль правозащитного президентского Совета. Совету нужен был и Кремлю, и самим правозащитникам. Это была попытка выстроить диалог между властью и обществом, пригласив на площадку Совета действительно авторитетных и уважаемых экспертов. Теперь репутация Совета, в случае ухода из него значительной части членов, будет девальвирована.

В-третьих, растут критика власти со стороны экспертного сообщества. В пятницу в газете «Ведомости» вышла публикация Владислава Иноземцева. В своей статье «Превентивная демократия» он предложил изменить модель политического управления, приняв и усвоив сигналы, поступающие от общества. «Пока власть стремится максимально обострить отношения между собой и гражданами. Побеждает на выборах мэра оппозиционный кандидат — надо назначить его проигравшего противника и. о. мэра, пусть хотя бы на пару недель. Выходят несогласные на улицы — ужесточить закон о митингах. Начинают регионы возмущаться произволом Москвы — вывести из конституционного поля чуть ли не треть России, создав Министерство по делам Дальнего Востока. Все это — путь в тупик», - написал Иноземцев, который также предложил инкорпорировать оппозиционных лидеров в систему, принять повестку дня, предлагаемую обществом. Он призвал избавиться от гротескной антизападной риторики. Продуцировать его [гротеск] и дальше — значит совершить политическое самоубийство. Если элита хоть в какой-то мере связывает свое будущее со страной, которой пока управляет, ей нужно пойти на медленный демонтаж построенной системы, на своего рода организованное отступление», - написал политолог. Его мнение показательно в связи с тем, что оно исходит от сторонника умеренного подхода к политическим подходам, стремящегося найти середину между консервативным «охранительством» и либеральным реформаторством.

Действительно, сигналы «снизу» идут вполне определенные. Отсюда, в-четвертых: последний опрос «Левада-центра» показал, что население страны в целом не одобряет жесткие меры против участников акций протеста. 51% опрошенных полагает, что для разгона мирных собраний ОМОН использовать нельзя, иначе думает 31% респондентов. Майские действия ОМОНа считают слишком жестокими 46%, адекватными — 34%, слишком мягкими — 4%. Относительное большинство (40%) также считают незаконной практику задержаний и последующих освобождений без предъявления обвинений протестующим (обратное мнение у 28%). Фонд «Общественное мнение» 2-3 июня провел опрос, который показывает, что половина россиян считают справедливыми штрафы для организаторов за нарушения в ходе массовых акций. Однако только 29% одобряют увеличение размера штрафа до 500 тыс. руб., 37% не согласны с их повышением. Таким образом, соглашаясь с возможностью применения санкций в принципе, только менее трети россиян согласны с тем, что необходимо повышать штрафы до «запредельного», по их мнению, уровня.

Свою статистику по отношению к ужесточению законодательства о митингах ранее обнародовал и ВЦИОМ. Из его опроса (проведен 26-27 мая среди 1600 россиян) следует, что почти у всех нововведений (кроме резкого повышения штрафов) больше сторонников, чем противников. Наибольшей поддержкой пользуются намерения разрешить акции только в специально отведенных местах, чтобы они не мешали движению и «нормальной жизни горожан» (68% — за, 23% — против), и запретить скрывать лицо на митинге (68% — за, 22% — против). Приветствуют граждане введение наказания в виде общественных работ (54% — за, 33% — против). Однако когда речь зашла о штрафах за «несанкционированное» скопление людей вроде акций «ОккупайАбай» и «Контрольная прогулка», то здесь предпочтения разделились почти поровну (45% — за, 41% — против). Что касается других ответов, то их следует рассматривать с учетом характера вопросов – например, россияне готовы поддержать меры, содействующие нормальной жизни горожан, но не склонны санкционировать слишком жесткие действия власти в этом направлении (таким образом, результаты опросы «Левады» и ВЦИОМа, внешне противоречащие друг другу, можно «совместить»). Что касается запрета масок, то с этим согласна и умеренная часть оппозиции – например, «эсеровская» фракция в Думе (данный пункт включен в альтернативный законопроект о митингах, предложенный «эсерами»).

На этом фоне знаковые события происходят в медиа-пространстве. На прошедшей неделе в отставку ушел глава ИД «Коммерсант» Демьян Кудрявцев. Вместо него основной акционер «Коммерсанта» Алишер Усманов назначил Дмитрия Сергеева, который с начала года возглавлял компанию ЮТВ, объединяющую телеканалы «Муз-ТВ» и 7ТВ. Главой совета директоров ИД станет гендиректор «Мегафона» Иван Таврин. По слухам, уход Кудрявцева стал следствием негативной реакции власти на то, как освещалась ситуация вокруг принятия нового закона о митингах в Госдуме на радиостанции «Ъ-FM». Радиостанция за последние полгода активно комментирует и часто критикует политику власти, встав в один ряд с телеканалом «Дождь». Одновременно стало известно об уходе с поста главного редактора журнала «Большой Город» Филиппа Дзядко, также являющегося ведущем на телеканале «Дождь». В своей прощальной колонке она написал: «У нас же так много изменений вокруг. Вот, например, совсем маленькие: у нас отменили Конституцию. Никем не выбранные члены в никем не выбранной Госдуме на глазах у восхищенного безмолвствующего десятка тысяч зрителей показательно в течение рабочего дня плевали на 31-ю статью Конституции и десяток прав и свобод человека и, простите, гражданина». Он также отметил, что «к первому летнему месяцу третьего путинского срока у всех на глазах идет зачистка источников независимой информации». Журналист оговорился, что не собирался писать этот абзац, но сделал это после того, как стало известно, что Демьян Кудрявцев «больше не работает» гендиректором ИД «Коммерсант». Филипп Дзядко озвучил версию, что Демьяна Кудрявцева, «делавшего последние годы сложнейшую, гигантскую работу, вынудили уйти». «Трусость, глупость и скудоумие - лучшие друзья управленцев поздней путинской поры», - резюмировал главред.

Кадровые же изменения на медийном поле также вовсе не пресекают и заглушают критику в адрес власти, а высвобождают набор фигур, которые получают сегодня больше возможностей для самореализации в других, более политически окрашенных медийных проектах. Телеканал «Дождь», например, не только дал жизнь когорте совершенно новых лиц в тележурналистике, очень быстро ставших авторитетными лидерами общественного мнения (по крайней мере, для либеральной аудитории).

Таким образом, создается впечатление, что власть уходит в оборону, реагируя на новый всплеск протестной активности, прекратившийся после президентских выборов. Но главная интрига вокруг ужесточения ответственности за участие в акциях протеста состоит в том, что новый закон политически ограничен в возможностях его применения. Юридически, безусловно, при существующей судебной системе достаточно легко заставить платить большие штрафы и лидеров оппозиции, и рядовых участников. Однако фактически, это никак не приведёт к снижению протестного потенциала, а напротив, подстегнёт его рост. У лидеров оппозиции уже имеется весьма неплохой опыт аккумуляции финансовых ресурсов для поддержки тех или иных проектов. Наверняка, тот же Алексей Навальный попробует создать некий фонд, который станет использоваться для оплаты штрафов участников митингов. Сбор средств, в свою очередь, откроет новый этап в жизни российской оппозиции: политические инвестиции будет более активными и более открытыми. Бизнес, который идеологически разделяет взгляды тех или иных оппозиционеров, будет более жестко поставлен перед выбором: остаться в стороне или поддержать «рублем». Иными словами, «наказание рублем» будет стимулировать рост политических инвестиций в пользу оппозиции.

Похоже на то, что политическая ситуация в стране теперь будет развиваться по принципу домино. Каждая реакция власти на действия оппозиции рождает целый набор политических последствий, которые только еще больше стимулирует и протестные настроения, и размежевание в элитах, и перегруппировку сил в медийном пространстве и более открытую политическую поддержку оппозиции со стороны бизнеса. А поведение парламентской оппозиции при рассмотрении закона о митингах стирает грань между системной и несистемной оппозицией, заметно сужая тот партийный сегмент, который был умеренно оппозиционен, но договороспособен.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати