27.06.2012 | Александр Караваев

Рентабельность евразийской интеграции

Пожалуй, ключевой темой уходящего сезона явились поиски средств на обещания выданные новым президентом России в период его предвыборной коммуникации со страной. Собственно если взять всю совокупность тезисов путинской модернизации, от социальной сферы и ОПК до задач по повышению объема инвестиций в основной капитал, экономисты насчитали сумму расходов в диапазоне 23,2-27,8 трлн. руб. в год (только по социальной сфере «Сбербанк» оценил 5,1 трлн. за шесть лет). Иными словами, нужно 45%-51% годового ВВП РФ.

Какие есть варианты? В принципе часть тезисов можно тихо списать (не выполнять/замотать/сорвать). Практика с удвоением ВВП, перегоном Португалии по уровню жизни, борьбы с национальными проектами и прочими обещаниями, включая даже по жилью военным, показала, что это все возможно. Путин способен достаточно легко переиграть и выкрутиться из любой публичной критики подобного рода. В остальной части, конечно, нужно искать средства, умерить аппетиты в одних сферах, жестко экономить в других, и находить деньги на выбранные отрасли и те статьи расходов, которые выглядят в доктрине Путина архиважными.

Какую роль в этой истории могут играть интеграционные процессы? По большому счету Россия находится в положении донора по всем статьям интеграции. Исключение составляют разве что торговые отношения внутри ТС. Официальные оценки исходят из перспективы роста ВВП РФ на пару процентов в течение десяти лет от объединения рынков участников союза. Что касается инвестиций в макроэкономику и развитие евразийских проектов в целом, здесь, практически полностью, нагрузка ложится на Москву. Можно ли создать условия, при которых интеграция как минимум окупится в плане макроэкономики? Рассмотрим некоторые варианты оптимизации расходов, которые можно воплотить по линии фондового рынка, консолидации производственных холдингов, межконтинентального транзита, затрат на социальную сферу и обеспечение рабочих мест.

Большинство сырьевых компаний СНГ являются низко оцененными с точки зрения рынка. Сравним «Газпром» и «ExxonMobil». В прошлом году чистая прибыль отечественного гиганта составила $44,7 млрд., что выше американского конкурента с $41 млрд. Однако капитализация ExxonMobil – $414 млрд., в то время как «Газпром» может похвастать $146 млрд. «Газпром» для фондового рынка оказывается в три раза менее ценным при больших прибылях. Причем речь не идет о разнице в репутации или условиях работы соответственно в диверсифицированной или сырьевой экономике. Например, экономика Бразилии весьма похожа на российскую в плане зависимости от сырьевого экспорта, однако, их нефтегазовый монополист Petrobras при более скромных прибылях имеет лучшую рыночную капитализацию. Схожая картина наблюдается в оценке всех сырьевых компаний СНГ. Проблема заключается в том, что внутренний спрос на акции практически не поощряется по всему постсоветскому пространству. Почти все первоначальные публичные предложения акций (IPO) происходят за границей России и СНГ. Владельцы сознательно выводят компании и капиталы, опасаясь как роста налогов, так и атаки со стороны высокопоставленных рейдеров. Таким образом, мы получили тройную проблему. Неспособность затормозить бегство финансово-промышленных капиталов за рубежи интеграционных союзов усугубилась трудностью привлечения частных средств граждан на рынок акций (отсутствие доверия). В результате Москва потеряла инициативу в консолидации фондового рынка СНГ, ЕврАзЭС и Украины, в большинстве своем уже ориентированного на Запад. Средства Пенсионных фондов составляют только 2% ВВП РФ, стоимость корпоративных облигаций не поднимается выше 6% ВВП. Если бы удалось изменить эти показатели, картина финансовой привлекательности России в евразийском пространстве была бы совершенно иной.

Далее. Одно из предложений Путина – в течении пятнадцати лет создать 25 млн. рабочих мест (по оценке Минобразования потребуется 1,5трлн. в год). Проблема в том, что в течение ближайших восьми лет школы будут заканчивать не более 700 тыс. молодых людей в год. Даже если они получат нужное высшее образование, специальность и будут устроены, для достижения путинских деклараций потребуется более 30 лет. Выход предложен в притоке мигрантов, до двух миллионов в год, и увеличении возраста выхода на пенсию до 63 лет. Задачу осложняет острый дефицит средств в Пенсионном фонде, по оценке Кудрина он составляет 2% ВВП. Заметим, что и количество занятых в экономике ежегодно сокращается на 300–400 тысяч человек. Логика подсказывает необходимость введения для мигрантов обязательных платежей работодателей во все социальные фонды (в ПНФ РФ, в Фонд социального страхования РФ, в Фонд обязательного медицинского страхования). Отсюда вытекает, что мигрантам из ближайшего зарубежья должны выплачиваться пенсии.

По этому пути уже идут. С 1 января 2012 года работодатели обязаны платить страховые взносы за легальных мигрантов в Пенсионный фонд. Но страховой взнос вводится только на страховую часть трудовой пенсии, накопительная часть пенсии у мигрантов формироваться не будет. Возможно, нужно пойти дальше и начать взимать платежи в полном объеме, при этом обеспечивая соцпакетом как и граждан РФ, что включает оставшиеся льготы, например, по пользованию больницами, поликлиниками, школами.

Конечно, это вызовет дополнительный подъем националистических настроений. Трудно найти баланс одновременно жестких и привлекательных условий, чтобы мигранты и работодатели вели законные отношения между собой, с государством, не напрягали местные сообщества. Необходимо искать механизмы для того, чтобы они были заинтересованы законно работать и проживать. Выход может быть найден в ужесточении наказания за организацию нелегальной работы в РФ. Возможно введение дактилоскопии на границе и возвращение Федеральной миграционной службе полномочий органа дознания. Критические аргументы, указывающие на уклонение всех участников этой деятельности от контроля известны. Но, тем не менее, трудовые патенты покупаются. По данным ФМС за 2011 год гастарбайтеры выкупили патентов на сумму более 3 млрд. рублей.

Перейдем к производственным холдингам. Судя по акцентам, расставленным в пользу оборонно-промышленного комплекса, именно эта сфера получит основные средства на реконструкцию и модернизацию производства. Доходы этих предприятий зависят от внешних рынков вооружений. Нетрудно предположить, что при консолидации активов оборонных предприятий в СНГ Россия получит меньше конкурентов и больший объем потенциальных заказчиков. Определенно нужно будет решить проблему политического торможения консолидации, обойти трудности с завышенными оценками военных предприятий соседей. Наиболее наглядный пример подобных – конфликт вокруг создания холдинга Росбелавто, который должен объединить производителей тяжелых грузовиков – КамАЗ и МАЗ. Москва настаивает на контрольном пакете в холдинге, Минск – на полном паритете, при этом завышая стоимость предприятия. Но процесс консолидации российско-белорусского ОПК идет даже на таком негативном фоне. В начале июня главный белорусский экспортер вооружения и техники «Белтехэкспорт» подтвердил продажу предприятия российскому бизнесмену Дмитрию Гуриновичу. Таким образом, заказы на производство новых российских вооружений и техники могут распространяться на всех участников интеграционных объединений. Соответственно это может дать новое дыхание кооперационным связям предприятий постсоветского пространства в условиях сложной внешней конкуренции. Возрастут общие прибыли.

Посмотрим на неиспользованный потенциал транспортного транзита. Существуют достаточно оптимистические оценки, согласно которым улучшение логистики, безопасности движения, а главное скорости транзита в российском сегменте коридора Китай-Европа даст увеличение ВВП РФ порядка 3% в год. Консервативные оценки в пределах 1,5%-2%, что также неплохой показатель. Оптимизация логистики более десяти лет как главная тема на российских транспортных форумах. Однако лишь к июню 2012 года возникла некоторая ясность с тем, как будут двигаться страны ТС ЕврАзЭС в этой сфере. Несколько высокопоставленных чиновников в железнодорожной отрасли объявили о том, что железные дороги России, Белоруссии и Казахстана планируют создание на паритетных условиях единого логистического оператора стоимостью более $2 млрд. Предполагается, что РЖД первоначально внесут в капитал единого оператора 50% + 1 акцию ОАО «Трансконтейнер». Белоруссия и Казахстан оплатят свои доли в совместном предприятии активами и, если потребуется, денежными средствами. Каждой стороной могут быть внесены контейнерные активы: вагоны, контейнерные платформы, терминалы. На создание совместного предприятия потребуется не менее года. Кроме того, необходимо сформировать единую расчетную систему со сквозными тарифами на услуги. Опять же необходимо поддержать инвестиционную привлекательность, поэтому участникам нужно уже сейчас договориться о принципах открытости и для других стран, например, Украины, стран Балтии, Азербайджана и дальнего зарубежья. Насколько затянутся согласования пока не ясно. Но очевидно, что это шаг в правильном и прибыльном направлении для всех участников интеграционного ядра.

Еще один момент оптимизации российских расходов на интеграцию привязан к качеству регулирования торговых потоков. До сих пор не гармонизированы ставки акцизов на крепкий алкоголь и сигареты в РФ со ставками акцизов на аналогичную продукцию в странах Таможенного союза, где они существенно ниже (от 2 до 6 раз). Если российские акцизы продолжат рост, к 2015 году могут вырасти на 20%, то переориентация рынка алкоголя и сигарет соседей на Россию будет усложнять положение отечественным производителям. Существуют проблемы и с присутствием пограничников стран-ТС на его внешних границах, сбои с обменом информации между таможенными службами трех государств. В частности импорт обуви в Россию из Казахстана за 2011 год увеличился в 263 раза! Не нужно быть следователем, чтобы понять, таким образом бизнес камуфлирует китайский импорт. Не вполне прозрачна ситуация с экспортом нефтепродуктов из Белоруссии в третьи страны. У Москвы появились подозрения в том, что Минск экспортирует часть нефтепродуктов под видом растворителей собственного производства, вследствие чего в российский бюджет не поступает часть пошлин от экспорта нефтепродуктов.

Какая экономическая фактура держала интеграцию вокруг России эти годы? Во-первых, это сравнительно небольшие кредиты Москвы на поддержание местных производств и поддержку банковских операций. Во-вторых, поддержка Москвой условий для ориентации производств СНГ к российским потребительским рынкам (межгосударственное регулирование). В-третьих, создание условий для труда мигрантов из сопредельных стран. Вместе с тем, как показало исследование Института Экономики РАН, совокупный рост ВВП постсоветского пространства прямо зависел и зависит от торговли и наращивания экономических связей с внешними партнерами: странами Европы, США, Китаем, Турцией. Но внешние рынки ожидают исключительно сырье из СНГ. Таким образом, сложившаяся структура не способствовала преодолению отставания от среднемировых показателей. Рост на сырьевом экспорте не укрепляет общие активы, стоимость предприятий, и соответственно не повышает ставки интеграции.

В то же время, экономисты обращают внимание, что взаимный экспорт продукций обрабатывающей промышленности между государствами постсоветских объединений устойчиво составляет около 40%, а сырья не более трети. Отсюда следует, что необходимо делать ставку на модернизацию инфраструктуры, создание на базе ЕврАзЭС производств, имеющих конкурентные преимущества на внешних рынках. В этом случае интеграционные проекты для Москвы станут экономически рентабельны.

Александр Караваев - зам. гендиректора ИАЦ МГУ.

Версия для печати