16.07.2012 | Марина Войтенко

«Стратегическая настройка» российского ТЭКа

Один из уроков общемирового экономического опыта, причем все более актуальный для России, состоит в том, что, казалось бы, незыблемые конкурентные преимущества при отсутствии рачительного к ним отношения нередко склонны к переходу в свою противоположность. Ряд признаков такого движения уже присущ российскому ТЭКу.

Реформа электроэнергетики и без того незавершенная по сути повернута вспять, что наглядно отражается в «национальных особенностях ценообразования». Нефтегазовый же сектор из испытанного средства решения многообразных (в первую очередь социальных) проблем в течение как минимум двух последних десятилетий в несколько недавних лет под шумное многоголосье мантр об инновационном развитии сам превратился в серьезный структурный ограничитель экономической динамики.

Именно в этом главная причина образования Комиссии при Президенте РФ по вопросам стратегии развития ТЭК и экологической безопасности¹ , первое заседание которой состоялось 10 июля с.г. Как подчеркнул Владимир Путин, в ее работе не будет подмены оперативной деятельности правительства, за которым останутся окончательные решения по целому ряду вопросов. Зона ответственности комиссии – собственно содержание настройки управления в ТЭК на приоритеты, задающие систему координат его развития в условиях стабильного на ближайшие десятилетия спроса на энергоносители и их производные.

Как известно, доказанных запасов нефти и газа на действующих месторождениях хватит на 20-30 лет интенсивной добычи. Это означает, что формирование новой углеводородной географии уже к 2030 годе неотменяемо в принципе. Решение этой первой стратегической задачи возможно как на материке, так и на шельфе. Вопрос в том, что для этого потребуется. Специалисты и эксперты уверены – всего малость: как минимум две технологические революции, то есть в геологоразведке и добыче, абсолютно неизбежные для устойчивой и эффективной работы в геологических структурах повышенной сложности.

Как пример можно привести Баженовскую свиту, которая распространена по всей территории Западной Сибири. Ее потенциальные запасы (22 млрд. тонн) вдвое больше всей доступной на сегодня российской нефти (10,6 млрд. тонн). Существенное преимущество – все пласты свиты расположены в традиционных регионах нефтедобычи с развитой нефтетранспортной и прочей инфраструктурой. Коренной недостаток – дефицит технологий, позволяющих брать нефть с большой глубины (от 1 км и более), да еще с плохими коллекторскими (накопительными) свойствами² .

Еще более труден выход на арктический шельф. С одной стороны, доля России в потенциальном мировом приросте запасов нефти и газа в этих широтах составляет 41% (из 134 млрд. баррелей) и 70% (из 279 млрд. баррелей нефтяного эквивалента) соответственно. Это – четверть разведанных мировых ресурсов углеводородов. Есть за что побороться. В то же время, еще никто в мире не решал проблемы такой инженерной, гидрографической, транспортной и т.п. сложности. Далеко не полны знания о плотности донных грунтов в акваториях Баренцева, Печорского и Карского морей, о распределениях в них подводных течений, об особенностях ледовой обстановки и т.п. Те же вопросы возникают и по поводу весьма перспективной субарктики Охотского моря. К настоящему времени нет и мирового опыта техногенных катастроф (не дай, конечно, Бог!), связанных с шельфовой добычей в Арктике. Две канадские платформы (единственные в этой зоне) работают пока без сбоев.

Наконец, вопрос вопросов (и это, действительно, стратегический выбор) – сама технология добычи: или морские нефтегазовые платформы (в том, как они поведут себя в условиях Северов, многое остается неясным), или приходящие им на смену автономные донные комплексы, то есть роботы, ведущие добычу на дне и управляемые с земли³ .

Как видим, инновационно-технологический потенциал российского ТЭК очень и очень неслаб. Правда, не менее очевидно и то, что без его раскрытия и задействования дальнейшее развитие нефтегазового комплекса попросту нереально. Отсюда и абсолютно логичная постановка Владимиром Путиным второй стратегической задачи – создание (по сути заново, добавим от себя) «ТЭК завтрашнего дня, прежде всего, как высокотехнологичной отрасли». Именно таков, по большому счету, драйвер перезагрузки системы управления во всем этом непростом хозяйстве.

Широкий доступ к современным технологиям дает международное сотрудничество. Его поступательное развитие в топливно-энергетической сфере – третья стратегическая задача, поставленная Президентом РФ. Ее решение, то есть использование различных форм кооперации, привлечение в проекты иностранного капитала, обмен активами в нефтегазодобыче и смежных отраслях и т.п. тесно связано с улучшением инвестклимата РФ. Подробный разговор о том, как наиболее полно учесть здесь интересы ТЭК, в том числе и в связи с новыми возможностями, открывающимися после вступления в ВТО, еще впереди. Но главное направление – «обеспечить стабильность правил игры на наших энергетических рынках» – уже задано.

У международного энергетического взаимодействии есть и другие принципиально важные измерения. Во-первых, это надежный способ ускорить интеграционные процессы на постсоветском пространстве⁴ . Во-вторых, налицо мощная составляющая российского перепозиционирования в глобальной экономике и мировой политике. Предстоящее в 2013 году председательствование РФ в «Большой двадцатке», без сомнения, придаст этому процессу новые импульсы. И далеко не случайно в повестке будущего Санкт-Петербургского саммита уже анонсировано обсуждение вопросов глобальной энергобезопасности. В-третьих, речь должна идти о значительных «невыработанных» ресурсах интенсификации двусторонних отношений с Евросоюзом, США, Китаем, Японией, арабскими государствами и др⁵ .

При всей значимости участия государства в развитии стратегических отраслей (вспомнить, хотя бы, те же правила игры, а также отбор и допуск ее участников) во всех странах движущей силой – «коренником» всегда выступают частные инвестиции. Устойчивость мотивации к ним в ТЭК во многом зависит от перспектив приватизации госактивов в системообразующих компаниях. Следование этому курсу – еще одна стратегическая задача, вновь подтвержденная Владимиром Путиным на заседании Комиссии 10 июля.

Конечно, хочется продать подороже (зачем это делать, например, с РусГидро при капитализации в $7,5 млрд., если через несколько лет компания будет оцениваться минимум в $40 млрд.) особенно, когда есть спрос. Не было бы его, не владели бы уже зарубежные собственники 25% всех активов комплекса⁶ . Но именно тем и показательнее прозвучавшее понимание того, что максимизация фискальной отдачи неотделима от проведения системных мер по реструктуризации внутреннего топливно-энергетического рынка, будь то его нефтегазовый, угольный или электроэнергетический сегмент.

Вместе с тем, многие детали будущей приватизации в ТЭКе требуют прояснения. Далеко не ясен смысл мер по господдержке докапитализации компаний в полной собственности государства или с его участием при одновременном пожелании проработать вопрос увеличения выплаты ими дивидендов в бюджет.

Так, «Роснефтегаз» за 2011 год будет вынужден произвести таких отчислений на 30 млрд. рублей. Как при этом компенсировать РусГидро острый дефицит инвестпрограммы в 85 млрд. рублей, не очень понятно. Первоначально предполагалось, что это сделает «Роснефтегаз» в обмен на акции гидроэнергетической монополии. Спору нет, покупка госпакетов государственной же компанией сменой формы собственности в строгом смысле слова не является. По духу и букве – это предпродажная подготовка. Но коли так, то способы у нее могут быть самые разнообразные. Вывод этот, похоже, стал одним из вполне конкретных итогов заседания Комиссии, на «полях» которого активно обсуждался вопрос о том, что «Роснефтегаз» может и не заходить в капиталы компаний (например, РусГидро или «Интер-РАО») напрямую. Достаточно создать с ними так называемые проектные СП. Вопрос о том, откуда и куда будут двигаться денежные потоки, необходимые для повышения привлекательности компаний, назначенных к приватизации, впрочем, остается без ответа.

К числу стратегических задач относится и «формирование» условий для прозрачного функционирования всей хозяйственной цепочки в электроэнергетике. Первый шаг сделан – 10 июля одобрены предложения по улучшению системы расчетов на всех этапах ценообразования. Внедряться новые правила будут поэтапно, сначала в нескольких пилотных регионах. Когда экономика и население почувствуют их эффект через торможение роста тарифов, сказать трудно. Тем не менее, участники энергетического рынка убеждены, что он достижим в довольно близком времени.

Суть в том, что все платежи за электричество будут аккумулироваться в специально отобранных банках, где спецсчета откроют все участники рынка: управляющие компании ЖКХ, энергосбыты, сетевики и «генераторы» мощности. Прозрачность денежного потока позволит наладить дисциплину платежей (сейчас средства постоянно «зависают» в управляющих и сбытовых компаниях) и начать ликвидацию задолженности в рознице (более 100 млрд. рублей). Эксперты подчеркивают, что нормализация платежей, в свою очередь, позволит более аргументировано ставить вопросы регулирующим органам о том, как они рассчитывают величину сбытовой надбавки и что в нее входит помимо операционных затрат и регулируемой прибыли.

В развитии ТЭК невозможно игнорировать вопросы защиты окружающей среды. На заседании Комиссии был подтвержден стратегический характер этой задачи. За доказательствами ее принципиальной актуальности далеко ходить не надо. В начале минувшей недели очередной доклад опубликовало возглавляемое Всемирным банком специальное партнерство по глобальному сокращению сжигаемого газа (Global Gas Flaring Reduction). За последние пять лет сожженного в факелах попутного нефтяного газа (ПНГ) в РФ стало меньше – 52,3 млрд. м3 в 2007 году, 37,4 млрд. м3 в 2011-ом. Из общемирового объема (140 млрд. м3) за Россией чуть больше четверти и по-прежнему уверенное глобальное лидерство, в том числе по экологическому ущербу прилегающим территориям. С нынешними темпами исполнения решения правительства, принятого в 2009 году, о выходе в 2012-ом на уровень 95% утилизации ПНГ, ждать придется еще лет десять.

Конечно, повестка первого заседания Комиссии - лишь малая толика задач, которые еще только предстоит даже правильно поставить. Эксперты (например, в ИНСОРе и Институте энергетики и финансов) давно говорят о необходимости взаимоувязки по финансовым потокам уже действующих стратегий и генеральных схем развития нефтяной и газовой отраслей, нефтегазохимии, добычи на континентальном шельфе и др. Все они должны опираться на долгосрочную «матрицу инвестиций», новые налоговые режимы, передовые технические регламенты. Крайне важно консолидированное решение вопросов подготовки кадров и организации научных исследований.

Огромный пласт проблем – развитие отраслей по переработке углеводородного сырья и его производных вплоть до химкомплекса, то есть, диверсификация экономики на деле. Что. в свою очередь, требует квалифицированного прогноза развития соответствующих рынков и ценовой конъюнктуры на них, развязки многих узлов пространственного развития (например, в свете перспектив создания нефтегазохимических кластеров) и т.п.

Все это и многое другое еще впереди. Однако впервые за полтора десятка лет предметом заботы государства может стать (выскажемся пока осторожно) действительно комплексное и сбалансированное развитие ТЭК. Стратегическая настройка на эту систему координат началась.

---

1. В соответствии с Указом Президента РФ Комиссия образована для координации деятельности органов исполнительной власти всех уровней и организаций по развитию ТЭК, обеспечению промышленной, энергетической и экономической безопасности, рационального использования и эффективного воспроизводства минерально-сырьевой базы страны.
2. Нефтяники считают, что условия Баженовской свиты схожи с месторождениями сланцевых нефти и газа в США, где довольно успешно применяются горизонтальное бурение с многозональным гидроразрывом пласта (ГРП). В 2011 году «Роснефть» впервые испытала этот метод на Приобском месторождении. «Лукойл» делает ставку на более продвинутую, так называемую «термогазовую» версию, когда в пласт одновременно закачиваются вода и сжиженный воздух. Технологическая «дочка» концерна «Ритэк» в активном взаимодействии со «Сколково» доводит эту технологию до «монетизации», то есть, масштабного предоставления услуг по ее применению.
3. В мире есть пока лишь одно месторождение, разрабатываемое с 2007 года исключительно донными комплексами. Это – норвежское Ormen Lange (в скандинавской мифологии – чудовище, гигантский морской червь, постоянно вредящий рыбакам), расположенное в Северном море в 120 км от побережья на глубине 1 тыс. метров. На нем действуют четыре точки добычи (перекачивающие станции смонтированы на стволах скважин), поставляющие на береговой завод 70 млн. м3 газа в сутки.
4. На заседании комиссии в частности обсуждались проекты Камбаратинской ГЭС-1 и Верхне-Наринского каскада ГЭС в Киргизии, оператором которых может стать «Интер-РАО».
5. Очень интересен опыт реализации энергетической стратегии США, где помимо активного стимулирования роста энергоэффективности, использования альтернативных источников энергии, достижения самообеспеченности по газу и роста его чистого экспорта, с 2008 года наблюдается стремительное возрождение нефтедобычи (она выросла на 1,4 млн. баррелей в день до 5,7 млн. баррелей), в том числе на основе массированного применения новых технологий.
6. В этом, помимо повышения прозрачности, одна из причин предложения распределять участки недр федерального значения (то есть, свыше 70 млн. тонн нефти или больше 50 млрд. м3 газа) через аукционы, без конку

Версия для печати