06.08.2012 | Татьяна Становая

Pussy Riot: ловушка для власти

На прошедшей неделе суд по поводу скандального выступления группы Pussy Riot в Храме Христа Спасителя начал слушать дело по существу. Процесс носит открытый характер, однако в течение недели порядок допуска журналистов в зал постепенно ужесточался. Процесс прокомментировал находившийся в Лондоне президент России Владимир Путин: он заявил, что не думает, что девушек «нужно так прям строго судить». Дело Pussy Riot превращается в серьезную политическую проблему для власти, поляризует общество, а также неоднозначно сказывается на репутации РПЦ.

Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич обвиняются в хулиганстве - им грозит до семи лет тюрьмы. Поводом для уголовного преследования девушек стал антипутинский «панк-молебен», проведенный ими в феврале этого года в храме Христа Спасителя. Тогда пять участниц группы вошли в храм, а затем, надев маски, вбежали на солею и амвон, входить на которые не подобает, и начали танцевать и петь «Богородица, Путина прогони». В заключениях двух экспертиз, оглашенных в суде, указывается, что «в действиях девушек не содержится психологических и лингвистических признаков возбуждения розни по отношении к какой-либо группы лиц». В них отмечается, что в деяниях участниц панк-группы также нет угроз применения насилия и пропаганды исключительности по признакам расы. Вместе с тем судья Марина Сырова огласила также заключение третьей экспертизы, которая была также сделана по запросу следователей уже после получения данных двух первых экспертиз. Согласно этой экспертизе, действия участниц Pussy Riot являются умышленным нарушением общественного порядка, совершенным по мотивам религиозной ненависти и вражды по отношению к православным верующим.

Сами обвиняемые заявили, что не понимают сути предъявленных им обвинений. Адвокат Виолетта Волкова после недолгого препирания с судьей добилась возможности зачесть в суде заявление активисток. В своих письменных заявлениях девушки, в частности, заявляют, что являются музыкальным коллективом, который просто выбирает для своих выступлений нестандартные площадки. И главное, что подчеркивается, - Pussy Riot не хотели обидеть чувства верующих. В заявлениях девушек значительное место занимает апелляция к мнению о том, что процесс над Pussy Riot является политически ангажированным. Надежда Толоконникова высказалась в суде так (цитата по трансляции «Новой газеты»): «Я признаю, что была в храме и совершила преступление. но я не признаю приписываемых мне мотивов. Я никогда не испытывала религиозной ненависти и вражды по отношению к кому-либо. Мы уважительно относимся к христианству. Нам непонятны лишь некоторые политические моменты. Дико жестоко приписывать нам этот мотив. Мы живем с этим уже 5 месяцев. Против нас развязали травлю в СМИ, а люди верят телевидению. В мою сторону были необоснованные выпады агрессии, но сейчас большинство людей, с которыми я сталкиваюсь в СИЗО, понимают, что приписываемый мне мотив - бред. Это наша этическая вина, а не уголовная».

Дело Pussy Riot приобретает остро выраженное политическое значение, и тут задеваются ключевые интересы государства, РПЦ и общества. Власть в данном случае пытается выступить в двойном ключе. Во-первых, как политический союзник Церкви. Как заявил Путин на встрече с участниками молодежного лагеря «Селигер», «деятельность православных людей важна для укрепления российской государственности». На сегодня политический союз власти и РПЦ становится все более очевидным: Патриарх призывал поддержать Владимира Путина на президентских выборах и осуждал участников массовых акций протеста. Власть предоставляет церкви все больше возможностей влияния, в том числе в тех сферах, которые являются принципиально светскими, например, в школах. РПЦ рассматривается Кремлем как один из идеологических фундаментов нынешнего режима, и выступления против РПЦ трактуются как выступления против общества и власти.

Однако чрезмерно жесткая позиция самой церкви является далеко не консенсуной в церковных кругах. Например, протодиакон Андрей Кураев, который предлагал освободить девушек под его личное поручительство, в недавнем интервью «Новой газете» предположил, что РПЦ в данной ситуации является жертвой преднамеренной спланированной акции одной из групп влияния Кремля: с целью консервативной мобилизации электората на президентских выборах, спекулируя на теме атак на одну из «святынь» общества. Однако вместо сохранения сбалансированной и гуманной позиции РПЦ, считает Кураев, совершает ошибку, призывая к максимальному наказанию участниц группы. В данном случае конспирология может быть попыткой найти оправдание действиям РПЦ и сместить акцент на интриги в Кремле – однако это только личная позиция одного из церковных деятелей, не разделяемая руководством РПЦ.

Во-вторых, панк-молебен Pussy Riot является, безусловно, политической оппозиционной акцией и нынешняя реакция власти мотивирована противодействием протесту. Вокруг девушек консолидируются практически все противники Путина, жесткие действия власти воспринимаются как проявляется новых авторитарных тенденций в стране. Ранее в июле поддержку арестованным участницам Pussy Riot выразили группы Faith No More, Franz Ferdinand и Red Hot Chili Peppers, а также британский музыкант Стинг, приезжавшие на гастроли в Россию. Знаменитый финский джазмен Ииро Рантала вообще отменил выступление в Москве из-за «средневекового» процесса над девушками. Pussy Riot также поддержали музыканты Нина Хаген, Марк Алмонд, режиссер Терри Гиллиам и многие другие. В июне деятели культуры, среди которых Федор Бондарчук, Роман Виктюк, Андрей Макаревич и другие, написали совместное заявление на имя председателей Верховного суда России и Мосгорсуда в поддержку Pussy Riot – впрочем, суды это заявление проигнорировали.

Эти акции вызвали противодействие. Православные писатели, среди которых Валентин Распутин, Нина Бойко, Владимир Крупин и другие, открыли сбор подписей в поддержку уголовного преследования Pussy Riot. Режиссер Никита Михалков, певицы Елена Ваенга и Валерия также находятся на стороне обвинения. Однако добиться сопоставимой поддержки в среде лидеров общественного мнения противникам Pussy Riot пока не удается.

В этой связи власть попадает в своего рода политическую ловушку: чем выше мобилизация противников уголовного преследования девушек, тем сильнее мотивирована власть в том, чтобы не выпускать участниц группы Pussy Riot. Объективно, они наращивают собственный политический ресурс, известность и выход на свободу будет неизбежно триумфальным. В случае же осуждения на несколько лет образ жертв режима только усилится, а власть подставится под новые обвинения в «средневековье», «басманном правосудии», авторитаризме и т.д. То же самое было и с Михаилом Ходорковским, но тогда Кремль был убежден, что обладает всеми возможностями пресечь и политически нейтрализовать бывшего главу ЮКОСа в течение многолетнего тюремного срока. С участниками панк-группы ситуация не так однозначна: трудно представить, что будет принято решение о предъявлении девушкам максимального срока. Таким образом, власть может демонстративно наказать «виновниц», но при этом создать гораздо больше рисков для создания новых похожих ситуаций. Притом что и сама группа продолжает существовать: под следствие попали не все ее участницы. Полностью взять под контроль и уничтожить «проблему», как это было сделано с ЮКОСом, у Кремля нет возможности: власть, в лице трех обвиняемых, имеет дело лишь с верхушкой айсберга.

Наконец, в-третьих, процесс имеет противоречивое значение для общества. В отличие от «дела ЮКОСа», где общество в целом было весьма консолидировано антиолигархическим трендом, а защитники Ходорковского были в меньшинстве, в деле против Pussy Riot ситуация далеко не так однозначна. В поддержку девушек высказываются не только оппозиционеры, но и часть деятелей, вполне лояльных власти, которые считают, что это дело не столь принципиально для нее по сравнению с «делом Ходорковского», да и Кремль не требует жесткой консолидации в этом вопросе. Находясь в Лондоне, Владимир Путин дал понять, что наказание участниц группы не должно быть суровым. Впрочем, не совсем ясно, какой приговор может, с точки зрения президента, считаться мягким – «символический» срок, близкий к уже отбытому, или же реальный срок, меньший семи лет.

Большая часть россиян не видят политической подоплеки в уголовном преследовании участниц группы Pussy Riot. По данным июльского опроса «Левада-центра», 42% респондентов, знакомых с делом, считают, что основная причина преследования Pussy Riot — в оскорблении девушками «церковных святынь и чувств верующих»; 29% — в том, что «они хулиганили, нарушали общественный порядок»; а 17% — в том, что они «призывали к уходу Путина из власти». При этом 35% респондентов считают, что дело инициировала «православная общественность», по 19% думают, что его инициировала Русская православная церковь или «власти, стремящиеся дискредитировать оппозицию», а 8% — что «лично Владимир Путин». Именно «месть» самого президента Путина 11% опрошенных «Левада-центра» считают причиной «жесткой позиции обвинения» по делу Pussy Riot. 18% респондентов думают, что преследованием девушек власть «хочет продемонстрировать свою поддержку церкви», 15% — готовность к жестким санкциям против оппозиционеров. При этом большинство (47%) полагает, что девушек наказывают просто за «грубое нарушение норм общественной морали». Кстати, большая часть опрошенных считают правильным содержание активисток под стражей до и во время суда (47%). Наказание от двух до семи лет лишения свободы, которое грозит Pussy Riot, назвали адекватным 33% респондентов (в апреле так говорили 47%).

Тенденция, вероятно, складывается к тому, что общество будет постепенно смягчать свою позицию по отношению к участницам группы. При этом надо признать, что выступление девушек действительно вызвало сильное непонимание и осуждение в обществе. Это, безусловно, дает и власти своего рода моральное право апеллировать к мнению общественности.

Однако против власти играет набор других факторов: это, прежде, всего, организация и характер самого судебного процесса. «Трансляция из зала суда показывает карикатурно низкий уровень квалификации судей и прокуроров. Характер разбирательства заставляет подумать, что на панк-молебен российский суд решил ответить панк-процессом», - написали «Ведомости» в своей редакционной статье. Большой резонанс в СМИ вызвали, например сделанные как под копирку показания свидетелей обвинения. Процесс дает новые поводы критиковать российскую судебную систему, которая и без того обладает весьма низким уровнем доверия. Свежий опрос фонда «Общественное мнение» показывает, что негативно оценивают работу судов 40%, позитивно — 24%, затруднились ответить 36%. О том, что несправедливые приговоры выносятся часто, говорят 43% опрошенных, редко — 26%. Чаще других отрицательно оценивают работу судов те граждане, которые имели опыт участия в одном или нескольких процессах.

В ситуации вокруг Pussy Riot, по сути, не может быть ни победителей, ни проигравших (кроме самих девушек, которые находятся за решеткой и могут получить срок). Судебный процесс дискредитирует власть, РПЦ критикуется за позицию, основанную на ценностях «средневековой инквизиции», да и сами участницы группы за свою выходку в ХХС осуждаются всеми без исключения: и оппозицией, и, конечно, консерваторами. Осуждение девушек в среднесрочной перспективе скорее оказывается на руку именно протестному движению, получающему для себя новых «мучеников», жертв политического режима Путина. Но и «свернуть» дело власти сейчас непросто: особенностью режима является мощная инерция и обостренный инстинкт самосохранения в условиях роста неопределенности в развитии политической ситуации в стране. Страх перед последствиями освобождения участников группы у Кремля, вероятно, более силен, чем страх перед политическими последствиями осуждения девушек на несколько лет. И судьба процесса во многом будет зависеть от баланса между двумя этими мотивами Кремля.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати