27.08.2012 | Марина Войтенко

Россия прошла аВТОризацию – что дальше?

22 августа с.г. вступил в силу Протокол о присоединении Российской Федерации к Маракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 года, подписанный 16 декабря 2011 года. Таким образом, РФ стала 156 членом ВТО, завершив 18-летний процесс переговоров и согласований. Это значит - Россия получила полные права члена уникального глобального торгового клуба.

В Минэкономразвития подчеркивают, что вступление России в ВТО – это, прежде всего, стабильность условий работы на внешних рынках, снижение барьеров в торговле, а также возможность равноправного участия России в формировании правил международного экономического сотрудничества.

По оценке Всемирного банка (ВБ), вступление РФ в ВТО в течение трех лет будет приносить стране около 3,3% ВВП в год, а через десять лет – за счет позитивного влияния на инвестиционный климат – выгода может увеличиться до 11% ВВП (около 162 миллиардов долларов). Эти расчетные выгоды Россия будет получать каждый год, то есть они не будут разовыми, причем в выигрыше будут все регионы. Однако в наибольшей степени выиграют те субъекты РФ, которые преуспеют в привлечении прямых иностранных инвестиций. По прогнозу ВБ, в наибольшем выигрыше окажутся Северо-Запад, включая Санкт-Петербург, и Дальний Восток.

Существенный эффект в долгосрочной перспективе ожидают и аналитики Renaissance Capital: 0,9% дополнительного роста обеспечат облегчение доступа на рынки и более эффективное распределение ресурсов, еще 2,4% - либерализация сектора бизнес-услуг¹ .

Международное рейтинговое агентство Fitch Ratings полагает, что если Россия будет полностью соблюдать обязательства перед ВТО, это улучшит деловой климат в стране и будет стимулировать приток прямых иностранных инвестиций. Наглядный пример тому Китай, которому вступление в глобальный торговый клуб десять лет назад помогло не только улучшить позиции в международной торговле, но и ускорить экономические реформы, а также добиться увеличения иностранных инвестиций. Для сравнения: согласно расчетам Renaissance Capital капитальные вложения в РФ с 2000 по 2011 годы составляли 21% от ВВП, что почти вдвое ниже, чем в Поднебесной (к середине 2012-го, по оценкам Nomura, они достигли мирового рекорда – 49% ВВП). Ожидаемый аналитиками Реснессанса эффект – это увеличение инвестиций в РФ на 11% ВВП, в институте экономической политики им. Е.Т.Гайдара – 10% ВВП. Однако эксперты и участники рынков уверены: столь существенная прибавка к росту будет возможна только при условии существенного улучшения инвестиционного климата за счет мер, предпринимаемых самим государством² .

Членство в ВТО обеспечит РФ больший доступ к несырьевым экспортным рынкам и тем самым поможет уменьшить зависимость ее экономики от резких колебаний цен на сырье. Способствовать этому будет, в том числе, изменение параметров квотирования. Евросоюз, например, должен отменить квоты для России на поставки металлургической продукции. В соответствии с договоренностями Правительство РФ утвердило увеличение в три раза квот на экспорт из РФ сосны и ели уже в 2013 году. Кроме того, только устранение барьеров для российского экспорта после присоединения к глобальному торговому клубу создаст в стране, по оценкам Минэкономразвития, до 40 тысяч рабочих мест.

Согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития, от применения упрощенных таможенных процедур экономические операторы в рамках мировой торговли ежегодно получают выгоду в $900 млрд., для России она может составить $18 млрд.

Потребители тоже должны выиграть. В МЭР считают, что в результате сокращения торговых барьеров подешевеют не только готовые импортируемые товары и услуги, но и отечественная продукция, прежде всего та, в производстве которой используются импортные компоненты. Эксперты более сдержаны в оценках. Ведь снижение потребительских цен наступит не завтра. Оно будет растянуто во времени – только переходный период для уменьшения таможенных пошлин³ на химическую продукцию (с 10% до 6,5-5%) и автомобили (с 25% до 15%) составит 5-6 и 7 лет. Так что, вполне возможно, ожидаемый эффект отчасти будет компенсирован инфляцией. Но и такая экономия для домохозяйств уже существенна.

В то же время, снижение уровня тарифной защиты, которое министр экономического развития Андрей Белоусов охарактеризовал как «плату за вход», в ближайшей перспективе приведет и к потерям бюджета. По оценке Минфина, в 2013 году они могут составить 188 млрд. рублей, в 2014-ом – 257 млрд. рублей. Однако это лишь теоретические расчеты. В Российской экономической школе полагают, что с учетом изменений в налогообложении «недостача» в казне может составить максимум 60 млрд. руб. в год. Не стоит забывать и о росте налогооблагаемой базы вследствие увеличения объемов товарооборота, и возможностях налогового администрирования.

С сегодняшних позиций прогнозировать эффекты, связанные с ВТО, можно сколь угодно масштабно. Между тем, РФ лишь в самом начале пути к их обретению. Как справедливо заметил директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максим Медведков: «Работа внутри ВТО намного сложнее, чем работа по присоединению». И, прежде всего, предстоит последовательно добиваться снятия действующих ограничений против поставок российских товаров за рубеж⁴ . Автоматическая отмена коснется лишь четырех ограничительных мер (на экспорт стали в Евросоюз, алкогольной продукции в Киргизию, а также ряда препятствий по осуществлении услуг по запускам спутников в США и страховых услуг в Украине). Во всех других случаях необходимы дополнительные консультации и переговоры, не исключены и судебные разбирательства в рамках ВТО.

Причем придется как защищать свои интересы, так и парировать аргументы других сторон. К старым тяжбам, интенсивной работе по которым предстоит развертываться буквально «с колес», похоже, скоро могут добавиться новые. Ряд стран с развитой автомобильной промышленностью, например, уже дали понять, что готовы оспаривать недавнее решение Правительства РФ о введении «утилизационного сбора» на импортируемые новые и подержанные машины.

Решать все эти вопросы, однако, почти некому. По официальным оценкам, дефицит кадров, умеющих работать с правом ВТО и обладающих опытом многосторонней торговой дипломатии, только в центральных органах госуправления (федеральных министерствах и ведомствах) составляет минимум 300-400 человек. На порядок большая потребность в квалифицированных профессионалах в сфере ВТО у бизнеса. Проблема, как выясняется, остра и системна. Ускоренным образом предстоит готовить многие сотни, если не тысячи специалистов, начиная с применения норм ветеринарного и санитарного контроля и заканчивая мониторингом и прогнозированием конъюнктуры мировых рынков товаров и услуг.

Еще более сложный комплекс вопросов возникает в связи с тем, что в первые годы после вступления в ВТО (а по сути дела на протяжении всего семилетнего переходного периода) государство должно будет подстраховывать бизнес, в случае если рост импорта будет создавать проблемы для отдельных отраслей. На это направлен в частности правительственный план мер, нацеленных на адаптацию экономики к условиям ВТО. Но это лишь рамочные условия, чтобы заставить потенциал всемирной свободной торговли работать на Россию. Достаточные же к тому обстоятельства возникают лишь в ходе необходимых структурных реформ и повышения эффективности государственного регулирования экономики⁵ . Чем более оно будет ориентировано на развитее конкуренции и улучшение инвестклимата, тем успешнее оно станет с точки зрения собственной конкурентоспособности в международной «борьбе юрисдикций».

Это означает, что, по сути, в ближайшие несколько лет предстоит переформатировать немалую часть внутрироссийского регулятивного пространства, основательно перезагрузив многие, ставшие уже привычными его механизмы. Пожалуй, наиболее очевидно это в сфере господдержки агропроизводства. Обычно комментаторы как большую переговорную победу отмечают: объем разного рода госфинансирования, допускаемый правилами ВТО, заметно превышает то, что многие годы делалось в РФ по факту. Поэтому в переходный период сельское хозяйство только выиграет, поскольку получит больше ресурсов, преференций и т.п. По формальным признакам это, действительно, так и есть. В 2013 году в агросферу могут быть направлены субсидии до $9 млрд. (к 2018 году они, правда, согласно взятым при вступлении в ВТО обязательствам, должны сократиться до $4.4 млрд.). Принятая в начале июля с.г. новая госпрограмма развития сельского хозяйства на 2013-2020 годы исходит из того, что объем госфинансирования составит 1509 млрд. рублей (188,7 млрд. рублей в год). Напомним, в аналогичной программе на 2008-2012 годы масштаб был много скромнее – всего 551 млрд. рублей или 110,2 млрд. ежегодно.

На первый взгляд, все развивается просто замечательно. Принципиальный вопрос в том, что это за меры, то есть, каково их содержание? Тем более, что совокупная поддержка сельхозпроизводства много шире средств госпрограмм (по доступным данным за 2010 год, примерно впятеро, то есть до 556 млрд. рублей). Ответ, прямо скажем, малоутешительный. По оценкам экспертов ОЭСР, в 2008-2010 годах 81% этой совокупной поддержки приходилось на то, что по международным критериям относится к мерам «наиболее искажающим рынок и равные условия конкуренции». Оно и понятно, поскольку 59,3% составили разного рода виды и способы так называемой «ценовой поддержки», то есть компенсации затрат, относимых на себестоимость сельхозпродукции. Классика жанра – субсидии на топливо (до 30% его цены) и удобрения. Только по этим двум направлениям субсидий отрасль сэкономила в 2011 году $897 млн. ⁶

Отметим, что в соответствии с условиями присоединения к ВТО такие формы прямого субсидирования к концу переходного периода должны «уйти в ноль». Главное направление, которому еще только предстоит «встать на ноги» - выплата субсидий без привязки к условию ее использования для приобретателя конкретного ресурса. В новой редакции господдержки они должны рассчитываться на гектар пашни, условную голову скота, или обуславливаться ростом качества производимой продукции.

Определенные шаги по адаптации российской практики к международным стандартам госрегулирования агросферы в новой госпрограмме развития сельского хозяйства сделаны. Но полностью освободиться от мер, искажающих рыночную среду, пока не удалось. Равно как от туманности и пафосности многих формулировок. Эксперты ИЭП им. Е.Т.Гайдара, например, с немалым недоумением отметили, что главным адресатом госресурсов по созданию логистических центров (включая порты) названы сельхозпроизводители. Будут ли они выполнять это «поручение», отрываясь от основной деятельности – большой риторический вопрос.

Следы спешки – госпрограмму нужно было принимать до официального присоединения к ВТО – видны и в последствиях решений, касающихся конкретных агроотраслей. Так, субсидирование новых инвестиционных кредитов на строительство, реконструкцию и модернизацию объектов свиноводства прекращается с 1 января 2017 года. Согласно все еще действующей целевой проекции к этому сроку внутреннее производство свинины должно покрывать 85% потребления (сейчас 75-77%). При этом цены на продукцию свиноводства в течение следующих пяти лет вплотную бы приблизились к ценовому уровню мяса птицы, снизившись на 15-20%.

Похоже, теперь эти планы повисают в воздухе – при установленном с 23 августа уровне тарифов – не менее 0,4 евро за килограмм и их снижении к 2015 году до 0,25 евро за килограмм готовых мясных изделий – доля импорта во внутреннем потреблении за 2-3 года легко дойдет до 30 процентов. Во все колокола ударили не только свиноводы, но и мясопереработчики, которым, в сложившихся обстоятельствах, выгоднее переводить производство за рубеж, где сырье оказывается дешевле (введенный тариф на импорт сырого мяса выше, чем на готовую продукцию). Как видим, повод для консультаций с бизнесом о том, как выходить из ситуации, более чем весомый. Мясной союз уже предложил создать согласительную группу, чтобы решить проблему в рамках права ВТО.

Заметим, что остающиеся неясности по содержанию и принципам господдержки уже вызвали острую реакцию агробизнеса. Известны предложения РСПП и ряда отраслевых предпринимательских союзов, которые в основном касаются вопросов обеспечения финансовой устойчивости бизнесов. Главный посыл – давайте вместо субсидий проведем реструктуризацию долгов сельхозпроизводителей по кредитам и лизингу, профондировав «просрочку» на 20 лет под 3% годовых, а также списав пени и штрафы по лизингу и продлив действие нулевой ставки по налогу на прибыль до 2020 года.

Конечно. заявочная переговорная позиция бизнеса может показаться (и не исключено, что так оно и есть) избыточной. Но, это все-таки один из вполне реальных путей к новой модели господдержки агросферы, которая бы отвечала и нормам ВТО, и практике ведущих стран-производителей сельхозпродукции. Каким будет итоговый результат, предсказать трудно – истина по своему обыкновению расположится где-то посередине. Тем не менее, то, что вступление в ВТО дает начало новому этапу в развитии диалога государства и бизнеса, сомнений уже не возникает.

Эта задача осложняется необходимостью тщательного отделения зерен от плевел. Внутренние лоббисты за последние недели отметились лавиной новых инициатив и «аргументов» в контексте ВТО. По большей части это неприкрытые требования дополнительных госвливаний: для приспособления к новым условиям ужесточающейся конкуренции нужны обновленные отраслевые программы с госинвестициями, госгарантиями, специальной поддержкой экспорта⁷ . Другие действуют более изощренно, уповая на ослабление рубля, объективно удорожающем импорт⁸ . Наблюдаются и поистине «элегантные комбинации» - например, единение Минэнерго и «Газпрома» в борьбе с запланированным (окончательное решение должно быть принято осенью с.г.) повышением НДПИ на добычу газа. Увеличение налога, мол, искажает «нормальную» прибыль, поскольку ведет к снижению рентабельности на внутреннем рынке. Это в свою очередь ставит под вопрос обоснованность тарифов на газ для промышленных потребителей и населения, не позволяя выполнить одно из принципиальных требований ВТО о выравнивании внутренних и внешних цен на газ (достижении их равнодоходности) к 2017-2018 годам⁹ .

Со всем этим валом «конструктивных предложений» придется разбираться в самое ближайшее время, не теряя из виду того, что раскрытие потенциала ВТО на благо российской экономики – это целостная программа действий, рассчитанных как минимум на весь переходный период.

Справедливости ради заметим, что социологические опросы показывают – ВТО в целом у населения ни популярностью, ни доверием не пользуется. По данным ФОМ, баланс оценок «от ВТО больше пользы/от нее больше вреда» с мая 2006 года по август 2012-го резко ухудшился – с 41:15 до 21:28 (в процентах от общего числа респондентов по сопоставимой выборке). Отчасти это связано с тем, что за последние годы государство не утруждало себя разъяснением обретаемых преимуществ. Однако в не меньшей степени – это следствие неверия в то, что госмашина сможет извлечь из ВТО максимум полезного.

Оспаривать клише массового сознания бессмысленно. Тем более что их меняет только время. ВТО – не волшебная лампа Алладина, никто за РФ в ее собственном доме ничего не сделает. Но это очень серьезный вызов, основательно подтягивающий рыночно-конкурентную дисциплину как на бизнес-пространстве, так и в российском госуправлении. Некоторое время назад в одном из интервью гендиректор ВТО Паскаль Лами сказал: «Для России вступление в ВТО – это ярлык качества, который нужен стране». Сегодня российская аВТОризация во всемирной торговой сети состоялась. Не учитывать ее правила, устои и обычаи мы уже не можем.

---

1. Вступая в ВТО, Россия примет на себя обязательства по 116 секторам услуг (из 155 секторов, предусмотренных классификацией ВТО). Однако в подавляющем большинстве случаев обязательства не предусматривают каких-либо изменений в действующей системе регулирования. Основным исключением является сектор страхования, в котором общая квота иностранного участия должна быть повышена с 25% до 50%, а 49-процентное ограничение на иностранное участие в капитале компаний, занимающихся страхованием жизни и обязательным страхованием, трансформируется в 51-процентное с даты присоединения и отменяется через 5 лет.
2. Многие ведущие зарубежные банки, тем не менее, пересматривают свои ожидания по отношению к России. Так, по мнению Зденека Турека – главного управляющего Citibank в РФ и странах ЦВЕ, с вступлением в ВТО страна, вероятно, будет привлекать больше иностранных инвестиций. «Для своего бизнеса по банковскому обслуживанию международной компанией в России эффект от вступления России в ВТО мы оцениваем примерно в 10% ежегодного роста доходов по этому направлению», - прогнозирует банкир.
3. Первое снижение пошлин (около трети товарной номенклатуры или примерно 1 тысяча наименований) уже состоялось 23 августа в рамках установления нового общего тарифа стран Таможенного союза (средняя ставка снижена с 9,6% до 7,8%). В основном она затронула товары, ставки тарифа на которые были повышены в 2007-2011 годах в рамках применения антикризисных мер для создания более комфортных условий для отечественных производителей и не были отменены до завершения переговорного процесса. В целом же после завершения переходных периодов для либерализации доступа на рынок, которые, как правило, составляют 2-3 года, а по наиболее чувствительным товарам – 5-7 лет, снижение средневзвешенной ставки импортного тарифа от текущего уровня составит в части промышленных товаров 3 процентных пункта, сельскохозяйственных товаров – 4,4 процентных пункта. Около 30% ставок будут снижены не более чем на 5 процентных пунктов.
4. По состоянию на 1 июля 2012 года 19 стран (Австралия, Азербайджан, Армения, Белоруссия, Бразилия, Индия, Индонезия, Киргизия, Китай, Республика Корея, Мексика, Молдова, США, Таиланд, Туркменистан, Турция, Узбекистан, Украина, а также ЕС как единая таможенная территория) применяли защитные меры в отношении российских товаров.Напомним, в отношении них сейчас действуют 73 меры, в том числе: 40 антидемпинговых пошлин, 3 специальные защитные пошлины, 14 нетарифных мер, 4 технических барьеров, 5 квотных ограничений, 2 дополнительных налога, 3 акциза на дискриминационной основе, 1 ограничение по номенклатуре, 1 запрет на импорт. Также проводятся 5 расследований, из них 4 антидемпинговых и 1 специальное защитное расследование, а также 12 пересмотров антидемпинговых мер.
5. Одно из направлений российский бизнес обозначил уже предельно ясно – обеспечение доступа к длинным кредитным ресурсам на условиях, равных с зарубежными конкурентами.
6. В США доля «ценовой поддержки» в 2010 году составила 5,9%, в ЕС – 15,3%. Примечательна и структура совокупной госпомощи агробизнесу в США: более 50% - общие меры (научные исследования, подготовка кадров, консультационные услуги), около 30% - поддержка потребителей, менее 20%- доля производителей сельхозпродукции.
7. Следует подчеркнуть, что особой нужды в этом нет. Минфин РФ в качестве универсальной меры еще в июне 2012 года упростил правила предоставления гарантий для экспортеров. Теперь достаточно иметь долю российской компоненты в законтрактованной продукции лишь не менее 30% (ранее – не менее 60%), чтобы получить право претендовать на поддержку экспорта. В выигрыше объективно оказываются бизнесы, встроенные в международные кооперационные производственно-технологические цепочки.
8. Расчеты показывают, что по эффекту удорожания импорта ослабление рубля на 0,95% эквивалентно повышению таможенного тарифа на 1%.
9. Эксперты усматривают в этом немалое лукавство, которое можно объяснить лишь желанием сделать повышение НДПИ более плавным. На деле же в итоговой «формуле» присоединения к ВТО Россия не принимала на себя обязательств, которые заставили бы менять принципы ценообразования на нефть и газ. Выход на так называемую равнодоходность внутренних и внешних цен был установлен Правительством РФ в качестве стратегической цели гораздо раньше.

Версия для печати