13.09.2012 | Александр Голубов

Эхо 9/11

Одиннадцатая годовщина терактов 2001 года оказалась для Соединенных Штатов трагичной. Организованное вооруженное нападение на американское консульство в ливийском городе Бенгази привело к гибели посла США Кристофера Стивенса и нескольких сотрудников учреждения. Однако, несмотря на весь ужас человеческой смерти, произошедшее привлекает к себе внимание не только тем, что это первое с 1979 года убийство американского дипломата при исполнении служебных обязанностей, и трагедия произошла в канун столь символичного для Соединенных Штатов события.

Прежде всего, обеспокоенность вызывает тот факт, что нападение на посольство является лишь одним из звеньев в цепочке событий, ознаменовавших собой то возмущение, которое в исламском мире вызвал фильм «Невинность мусульман». Версия, переведенная на арабский язык, впервые была показана в Египте коптским активистом и гражданином США Морисом Садеком, и распространялась вместе с заявлением скандально известного пастора Терри Джонса, который стал знаменит благодаря публичному сожжению Корана.

И консульство в Бенгази стало далеко не единственной точкой, где гнев мусульман, оскорбленных кинолентой, нашел свое выражение. Обитатели американского посольства в Каире также ощутили на себе силу оскорбленных чувств верующих, хоть им и повезло намного больше, чем Кристоферу Стивенсу. Местные дипломаты не стали жертвами заранее спланированного нападения боевиков, вооруженных гранатометами, однако несколько крайне неприятных часов им пережить все же пришлось. Толпа, состоящая преимущественно и радикальных мусульман-салафитов и футбольных хулиганов, окружила здание посольства и, выкрикивая имя Усамы бин Ладена, сорвала американский флаг, повесив вместо него черное знамя с надписью «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк его», являющееся символом «Аль-Каиды».

Все эти события заставляют с тревогой задуматься о том, что Арабская весна стала катализатором не для желаемых Западом демократических перемен, а, скорее, вызвала к жизни намного менее конструктивные радикальные исламистские силы, рискующие перехватить инициативу на Ближнем Востоке. И что намного важнее, эти новые силы явно настроены против Америки, во многом способствовавшей политическим изменениям в регионе. Таким образом, у пессимистов, считающих, что поддержка Вашингтоном и европейскими лидерами народных восстаний в арабских странах породила монстров, с которыми Запад не в состоянии справиться, появились новые аргументы в защиту своей точки зрения.

Но, несмотря на то, что эти аргументы выглядят крайне эффектно, пока бить тревогу еще рано. Стоит напомнить, что власть в Ливии и Египте сейчас принадлежит демократически избранным институциям: парламенту, в первом случае, и президенту, во втором. Большинство в ливийском парламенте принадлежит Союзу национальных сил Махмуда Джибриля, относительно светской и либеральной политической партии, и ливийские власти всерьез обеспокоены произошедшим – трагедия является скорее следствием слабости государственных служб безопасности, не сумевших проконтролировать маргинальную террористическую группировку «Последователи шариата». Однако большинство населения пока что явно не отдает предпочтения радикальным исламистам.

«Братьев-мусульман» в Египте, представителем которых является новоизбранный президент страны Мохаммед Мурси, также достаточно сложно обвинить в радикализме. Для них местные салафиты являются, скорее, конкурентами, находящимися в меньшинстве. Красноречивым фактом в поддержку этого тезиса является то, что значительную часть протестующих у стен американского посольства в Каире составляли «ультрас», изначально начавшие выражать свое недовольство тем, что старт футбольного сезона в Египте был отложен, и лишь потом решившие присоединиться к салафитам, где их гнев, наконец, смог получить выход. Если бы не фанаты, акция вряд ли была столь массовой и хулиганской.

Но и пренебрегать этим тревожным «звоночком» вовсе не стоит. Несмотря на то, что Арабскую весну пока еще рано списывать со счетов, произошедшее достаточно иллюстративно вскрыло слабые места новых демократических режимов, пришедших на смену Мубараку и Каддафи. В Ливии стабильность будет напрямую зависеть от способности властей укрепить государственные институции, прежде всего, в сфере безопасности, постепенно уводя страну от клановой раздробленности и заново создавая то, что в современном мире называется государством.

Для Египта же задача будет несколько иной. Дабы избежать радикализации собственных граждан, Мохаммеду Мурси нужно любой ценой обеспечить условия для экономического роста страны и предоставления равных шансов для максимально широких слоев населения. Ведь именно клановая экономика эпохи Мубарака держала простых египтян в черном теле, приводя к такому уровню забитости, что для многих из них политический ислам начинал казаться единственным выходом из ситуации. И если раньше, режим мог держаться на штыках военных и дубинках полицейских, то сейчас с постепенным ослаблением роли армии такой возможности уже может и не быть. В таком случае, на смену умеренным исламистам могут прийти другие, настроенные более решительно.

Версия для печати