07.11.2012 | Михаил Агаджанян

Непрочные границы «Большого Ближнего Востока»

Межгосударственные конфигурации на обширном пространстве «Большого Ближнего Востока» пребывают в неустойчивом состоянии. Изменения в балансе сил и сфер влияния в регионе затронули святая святых международного порядка – границы государств.

Ближний и Средний Восток живут в границах, установленных в своём большинстве по итогам Первой мировой войны, распада Османской империи и «мандатного» распределения ответственности за опеку новых государств между Великобританией и Францией. И с каждым годом внешние и региональные силы всё больше убеждаются в необратимости пересмотра межгосударственных рубежей отделения одной суверенности от другой.

Первыми в направлении такой убеждённости идут США, которые фактически стали «главным архитектором», начальником «проектного бюро» по переформатированию геополитического пространства, наречённого ими «Большим Ближним Востоком».

Американцы всегда чувствовали себя более комфортно, рассуждая об изменениях границ на Ближнем и Среднем Востоке, да и в любом другом регионе мира, кроме Североамериканского континента, по сравнению с такими крупными государствами, как Россия, Китай, Индия. Всегда легче вершить судьбы государств и регионов, находясь от них за несколько тысяч километров и морских миль.

Но Соединённые Штаты в последнее время ощущают не только приятное удаление от эпицентра ближневосточного «взрыва», но и всё больше сталкиваются с побочными и весьма неудобными для них явлениями в вопросе пересмотра границ.

Гуру американской политологии Збигнев Бжезинский в одной из своих последних статей указал на стремительное ослабление сложившегося после 1945 года преобладания США на Ближнем Востоке. А затем обозначил один из факторов такого ослабления – «большая часть существующих в регионе границ, восходящих к британскому и французскому мандатам после Первой мировой войны и последовавшего за ней распада Османской Империи, выглядят непрочными».

Можно много спорить о главных внешних импульсах, равно как и об их основных источниках в деле непрочности ближневосточных границ. Но нельзя не согласиться с тем фактом, что именно США самым предметным образом приложились в своё время к тому, чтобы границы в регионе их стратегических интересов стали непрочными.

Иракская кампания, по итогам которой государственное образование в историческом междуречье распалось как минимум на две части (центр в Багдаде и курдская периферия в Эрбиле), нарастающий этноконфессиональный разлом в Сирии, провоцируемая перспектива распада «этномозаичного» Ирана изнутри – звенья в цепи работы «проектного бюро» США по переформатированию «Большого Ближнего Востока».

Известная статья американца Ральфа Петерса в журнале «Armed Forces Journal» летом 2006 года о грядущем новом облике границ в сверхконфликтном регионе уже стала забываться. Но основной «картографический» вывод статей Петерса – границы на карте «Нового Ближнего Востока» - решил освежить в наши дни Бжезинский.

Последний вывел в заголовок своей статьи в «Financial Times» от 24 октября с.г. следующий тезис: «Выборы вредят внешней политике США». Урон внешней политике США на самом деле заметен на фоне внутреннего отвлечённого внимания на президентские выборы в глобальной державе. Американцы настолько отвлеклись, а, быть может, и «расслабились» в регионе Ближнего и Среднего Востока, что стали пропускать удар за ударом даже от своих последовательных сторонников. Выпестованные американцами режимы в Багдаде и Кабуле обозначили своими последними внешнеполитическими шагами нечто весьма неудобное для Вашингтона.

Говорят, что сразу после того, как стало известно о визите аль-Малики в Москву и о крупных российско-иракских военных контрактах, телефоны в кабинете иракского премьера, обеспечивающие прямую связь с вашингтонскими абонентами, разрывало от нескончаемых звонков. Планируемая поставка в Ирак российских ракетно-пушечных комплексов ПВО «Панцирь» и ударных вертолётов Ми-28НЭ «Ночной охотник» вызвали в Вашингтоне много вопросов к Багдаду.

Но всех, и прежде всего, самих американцев, неприятно удивил Кабул. Администрация президента Афганистана Карзая неадевактно (в американской трактовке) отреагировала на слова специального представителя США по Афганистану и Пакистану Марка Гроссмана о признании Белым домом «линии Дюранда». Так называют нынешнюю границу между Афганистаном и Пакистаном, нанесённую на карту британской рукой ещё в 1893 году. Проведённое тогда Лондоном территориальное размежевание между Британской Индией и Афганистаном, никогда не вызывало особого энтузиазма у афганской стороны. Но свои эмоции до последнего времени она старалась сдерживать.

В ответ на слова Гроссмана в афганском телеэфире о «линии Дюранда» в качестве признанной международной границы, Кабул заявил об отвержении «любых заявлений, от кого бы они ни исходили, в которых говорится о законности «линии Дюранда»».

Возможно, в Кабуле обиделись на Вашингтон за их продолжающиеся попытки выйти на канал прямого общения с движением «Талибан» через представительство последнего в Катаре. И решили разыграть «сцену ревности», придравшись к держурной фразе спецпредставителя Гроссмана.

Выборы в США пройдут, следующий президент страны будет избран и вне зависимости от того, будет ли он по партийной принадлежности демократом или республиканцем, старое или новое внешнеполитическое руководство глобальной державы предпримет оперативные шаги для восстановления своих позиций на Ближнем и Среднем Востоке. Но неприятный осадок в Вашингтоне, безусловно, останется. А иначе и быть не могло. Кто примеривает на себя роль вершителя ближневосточных судеб, «главного архитектора» новых границ в регионе, где находится мировая «баррель нефти», тот должен быть готов к непредвиденным ударам с разных сторон. Будь то правительство в Багдаде или режим в Кабуле.

Версия для печати