07.11.2012 | Александр Ивахник

О чем говорит увольнение Сердюкова?

Громкое увольнение министра обороны Анатолия Сердюкова стало главной политической сенсацией после возвращения Владимира Путина на президентский пост. Путин традиционно отличался нежеланием идти на резкие кадровые решения и до последней возможности сохранял в составе правительства даже крайне непопулярных министров, связанных со скандалами и вызывавших общественное раздражение. Сердюков же не просто возглавлял непосредственно подчиняющееся президенту крупнейшее силовое ведомство, он входил в ядро команды Путина, был выведен им на уровень правительственных министров еще в 2004 году и всегда пользовался его поддержкой.

Неожиданный кадровый радикализм президента породил волну комментариев, в которых предлагаются три версии отставки Сердюкова. Первая и главная версия состоит в том, что коррупционный скандал вокруг «Оборонсервиса» послужил лишь поводом, и что отставка не являлась инициативой Путина, а стала результатом межклановых противоречий в правящих верхах. Согласно этой версии, глава государства не устоял перед нажимом мощной группы влияния во власти в лице главы кремлевской администрации Сергея Иванова, вице-премьера по оборонке Дмитрия Рогозина и главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова. Эта группа была недовольна ходом военной реформы и тем фундаментальным обстоятельством, что связанные с перевооружением российской армии резко возросшие денежные потоки замкнул на себя Сердюков, жестко ограничивая финансовые аппетиты оборонно-промышленного комплекса.

Возникавшие конфликты между Минобороны и российскими производителями вооружений по поводу цен и качества военных поставок и закупок военной техники за рубежом хорошо известны и вызывали публичное недовольство Путина, вынужденного вмешиваться в их разрешение. Не менее хорошо известны и многочисленные недостатки и противоречия масштабной военной реформы, которую осуществлял Анатолий Сердюков. Однако понятно, что эту беспрецедентную и крайне болезненную реформу гражданский министр обороны мог начать и упорно продавливать через консервативное ведомство лишь при одобрении и поддержке правившего в 2008-2012 годах тандема, и в первую очередь, его старшего участника. О том, что эта поддержка сохранялась до последнего времени, говорит переназначение Сердюкова на пост министра обороны в мае, когда был весьма удобный момент для смены непопулярного министра при формировании нового правительства. Наконец, назначение новым министром обороны Сергея Шойгу, а не, скажем, Дмитрия Рогозина или кого-то из военачальников, свидетельствует о том, что Путин не собирается ставить крест на военной реформе и возвращать контроль над ведомством военной корпорации. Шойгу, конечно, человек, имеющий длительный опыт руководства мощной силовой структурой и даже воинское звание генерала армии, он не вызовет такое неприятие армейских генералов и офицеров, которое вызывал Сердюков. Но, с другой стороны, Шойгу точно не участвовал в интриге против Сердюкова и не связан напрямую с группами влияния, заинтересованными в том, чтобы рулить замкнутыми на Минобороны финансовыми потоками. Да и сам тот факт, что он всего через полгода был выдернут с поста губернатора сложнейшей Московской области, где теперь к тому же власти придется через год пройти через совсем не простые выборы, демонстрирует, с одной стороны, неподготовленность данного кадрового решения, а с другой – принципиальную важность для президента поставить во главе Министерства обороны авторитетную и не вовлеченную в межклановый конфликт фигуру.

Вторая версия причин увольнения Сердюкова – чисто коррупционная: якобы терпение Путина переполнилось вскрывшимися фактами растаскивания государственных активов через созданный Сердюковым при Минобороны холдинг «Оборонсервис», особенно когда эти факты были преданы широкой огласке федеральными телеканалами. Однако российское Минобороны всегда славилось поражающей воображение коррупцией и вопиющими злоупотреблениями. А о безобразиях, связанных с непомерной коммерческой изобретательностью окружения Сердюкова из среды женщин-выходцев из налоговой службы, которых он привел в ведомство и дочерние структуры, было известно давно. В частности, расследование хищений и мошеннических действий в «Оборонсервисе» началось не вчера. К тому же крайне сложно себе представить, что громкое телеразоблачение этих преступлений могло произойти в обход близких к Путину кремлевских кураторов телевидения, чтобы поставить президента перед публичным фактом и вынудить действовать. За подобный шантаж его организаторам уж точно пришлось бы дорого заплатить. Еще менее убедительной выглядит личная версия, согласно которой решительную реакцию президента вызвало нарушение Сердюковым принятых в ближайшем окружении Владимира Путина правил поведения, выразившееся в оскорблении своего тестя Виктора Зубкова – соратника будущего президента с начала 90-х годов. «Особые» отношения министра обороны с Евгенией Васильевой, подозреваемой в организации хищений через «Оборонсервис», наверняка давно были известны кому следует. И достаточно было бы одного неформального внушения со стороны Путина, чтобы эту неловкую ситуации разрешить.

Представляется, что увольнение министра обороны произошло, так сказать, по совокупности факторов. Анатолий Сердюков стал проявлять слишком большую самостоятельность и в отношениях с российским ОПК, и в распоряжении безбрежными и непрозрачными активами ведомства, и в личном поведении. В принципе все эти факторы присутствовали и в мае, когда Сердюков был переназначен. Но сейчас ситуация в стране изменилась, стала для давно сложившейся системы власти более сложной и менее предсказуемой. И то, что было позволительно для высших государственных чиновников в более спокойные времена, теперь непозволительно. Принимая решение об увольнении Сердюкова, Владимир Путин явно отошел от прежней роли медиатора и арбитра в конфликтах внутри правящей группы. В быстро формирующихся более жестких общих условиях существования власти, причем более жестких и в плане контроля за общественными процессами, и в плане нарастания требовательности общества к результатам действий власти, прежняя роль перестала поддерживать рейтинг Путина. Новая роль – роль судьи не арбитражного, а уголовного суда – свидетельствует об усилении персоналистских и одновременно популистских начал во всей властной конструкции. Отсюда – намеренное предание прегрешений Анатолия Сердюкова широкой огласке и пиаровский акцент на решительной борьбе с коррупцией. Контроль над лояльностью и послушностью членов президентской команды становится более плотным. Уже не спасают даже большие личные заслуги, например, осуществленное Сердюковым в должности главы налогового ведомства банкротство ЮКОСА. Правда, продолжению подобных брутальных решений будет препятствовать кадровый голод в верхах, сформировавшийся в результате несменяемости правящей бюрократической элиты. Но убедительным примером для других лиц, занимающих ответственные посты, казус с Сердюковым, несомненно, послужит.

Версия для печати