08.11.2012 | Валерий Выжутович

Шествия в разные стороны

Прошедшие праздники оставили ощущение, что страна живет по разным календарям. Потому-то приходится писать «праздники», а не «праздник». Хотя праздник в ноябре один - День народного единства. Он отмечается четвертого числа. Но, согласно опросам, более половины российских граждан либо вообще не знают, либо плохо понимают, что мы празднуем в этот день. Потому что еще не привыкли к новому празднику? Да, наверное, и поэтому. Но, пожалуй, еще и по той причине, что Четвертое ноября в календаре государственных дат появилось нежданно и, похоже, не только в память об освобождении Москвы в 1612 году от польско-литовской и шведской интервенции, но еще и за тем, чтоб заместить собой Седьмое - годовщину действительно грандиозного, как бы кто к нему сейчас ни относился, события, изменившего ход мировой истории.

Впрочем, рядовые обыватели не празднуют ни Четвертое, ни Седьмое. Четвертое не празднуют еще, а Седьмое - уже. Маршировать на улицы в первую ноябрьскую неделю выходят только активисты и сторонники политических партий и общественных движений. Вот и в этот раз. Четвертого числа к памятнику Минину и Пожарскому пришли участники движений «Наши», «Молодая гвардия Единой России», «Отечество», «Георгиевцы», члены военно-патриотических, поисковых и молодежно-студенческих отрядов. А седьмого свой праздник отметили коммунисты, пройдя по Тверской в колыхании красных знамен и завершив шествие митингом на площади Революции.

Сосуществование (пока, слава Богу, мирное) двух ноябрьских праздников, официально учрежденного и самостийного, возвращает нас к теме, ставшей для России актуальной с момента распада СССР и до сих пор не потерявшей остроты. Речь о единстве нации.

Ополчение Минина и Пожарского - единственный пример в русской истории, когда судьбу страны и государства решил сам народ, без участия власти. Тогда объединились все сословия, национальности, деревни, города... Означает ли это, что нация способна сегодня сплотиться только перед лицом какой-либо угрозы? На каких идеях можно консолидировать общество? Нужны ли России новые Минины и Пожарские? Эти вопросы возникают не только в первые дни ноября по календарному поводу. С тех пор как прекратила свое существование «историческая общность людей - советский народ», российская нация для осознания себя таковой пытается сконструировать новые идеологические скрепы. Увы, история до сих пор оставляла России в основном только два способа сплотить нацию. Первый - перед лицом какой-нибудь угрозы, то есть при наличии врага, внешнего или внутреннего. И второй - в условиях тоталитарного государства. Ни врагов, ни воссоздания тоталитаризма для достижения всенародного единения как-то, признаюсь, не хочется. Есть, впрочем, третий способ гражданской консолидации - когда страна, решая масштабные задачи, переживает общенациональный подъем, и усилия власти мощно подкрепляются энтузиазмом масс. Так было в Советском Союзе в 30-е и первые послевоенные годы. Сегодня такое едва ли возможно. Слишком велико социальное расслоение. Слишком разнятся интересы различных общественных групп. А главное - несмотря на усилия власти, до конца не преодолен идеологический кризис. Патриотическая идея - в принципе абсолютно здоровая, доказавшая свое цементирующее воздействие в США и во многих странах Европы - тут и там подменяется суррогатами. Ультра-радикалы перехватывают ее, пытаются наполнить своими смыслами, дают ей свою интерпретацию. Вот и четвертое ноября регулярно становится поводом для «Русских маршей» под экстремистскими лозунгами. Но надо ли говорить, что здоровый патриотизм и агрессивный национализм маршируют в разные стороны. Первым движет нормальная любовь ко всему своему, вторым - патологическая ненависть ко всему чужому.

Общественное сознание расколото еще и по линии Россия - Запад. Не остывают угли главного российского спора: куда должна идти Россия? Этому спору более двух веков. Возникший как философская полемика между западниками и славянофилами, он сегодня трансформировался в политическую борьбу либералов и государственников. Первые считают, что Россия, восприняв западные ценности, должна интегрироваться в европейскую цивилизацию, вторые ищут для России какой-то особый третий путь. В этот спор вовлекают и общество. Слушая наших политиков, рассуждающих о том, куда должна идти Россия, невольно проникаешься ощущением исторического перепутья. Ощущением, будто страна не живет, а лишь выбирает, как ей жить, и все не может выбрать. Между тем Россия развивается, за постсоветские годы в ней произошли и продолжают происходить глубокие перемены. Так, может, пора прекратить вековечную эту дискуссию о выборе пути? Не лишена ли она сегодня практического смысла?

Не добавляет ли смуты в умах, и без того склонных к шараханью из крайности в крайность?Впрочем, не будем наивны. Ни те, кто считает себя либералами, ни те, кто им яростно оппонирует, не откажутся от своей риторики. Кто-то эксплуатирует лозунг «Россия - для русских!», кто-то - «Долой ксенофобию!» Но и то и другое, скорее, лишь способствует поляризации общественных настроений, нежели служит согласию. Таково пока состояние нашего общества. Общества, где граждане и по ту, и по эту сторону до конца не разобранных «баррикад» задаются привычным вопросом: если единство, то против кого? И согласно своим представлениям отвечают на этот вопрос.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати