19.11.2012 | Татьяна Становая

Судьба СПЧ как индикатор стратегии власти

12 ноября президент России Владимир Путин провел встречу с членами расширенного Совета по правам человека (СПЧ), не исключив возможности пересмотреть ряд принятых законов, вызвавших критику со стороны правозащитников. Одновременно стало известно об условно-досрочном освобождении физика Валентина Данилова, осужденного за шпионаж. Набор этих событий создает иллюзию, что Кремль начал своего рода игру в «потепление», однако вряд ли он при этом готов сдать ключевые позиции по спорным вопросам.

Последние шаги Кремля показывают, что власть начала постепенно менять свою тактику в отношениях с «болотной оппозицией», не меняя при этом ключевых элементов своей стратегии. На протяжении последних шести месяцев между властью и внесистемной оппозицией нарастала пропасть. Власть начала использовать откровенно репрессивные инструменты борьбы со своими внесистемными политическими противниками, принимая жесткие законы, заводя уголовные дела против участников митингов, организуя разоблачительную и дискредитирующую кампанию против лидеров оппозиции в СМИ, обвиняя их в попытке подорвать российскую государственность на деньги иностранных государств и т.д. Стратегия власти заключалась в том, чтобы представить часть лидеров российского протеста как предателей Родины, действующих в интересах своих зарубежных работодателей и вопреки интересам российского народа. Притом, что если в конце прошлого года Путин позволял себе лишь иронию в отношении оппозиционеров, признавая их неопасными и малочисленными, но деструктивными элементами, то в этом году, с возвращением Путина на пост президента, они превратились в опасных врагов.

Это привело к кризису внутривластных институтов, которые представляли собой площадку для, пусть и весьма неравного, но все-таки диалога между властью и оппозиционными правозащитниками, либералами. Одним из таких институтов был Совет по правам человека: хотя он и выполнял лишь консультативные функции, но по степени его «вседозволенности» можно было судить о настроениях, которые доминируют в Кремле. С возвращением Путина на пост президента и установлением тенденций на ужесточение режима, Совету предстояло выработать такую позицию, которая не означала бы бунта против кремлевской политики, но при этом была бы совместима с отношением к происходящему со стороны ключевых членов СПЧ. Внутри СПЧ началось размежевание на тех, кто рассчитывал на сохранение возможности диалога с властью и тех, кто утратил надежду, рассматривая «диалог» лишь как попытку Кремля имитировать демократичность. В таком случае само участие работе СПЧ означало участие в игре Кремля по легитимации имитационной политики. В итоге, после принятия, в частности, закона об ужесточении ответственности за участие и организацию несанкционированных митингов, а также закона, вводящего в отношении ряда НКО понятие «иностранный агент», часть членов СПЧ покинула его ряды. Публичная негативная позиция СПЧ по ряду решений власти, как это имело место при Медведеве-президенте, уже не вписывалась в новую политическую реальность.

Дальнейшая судьба СПЧ во многом была предопределена: его формирование в полной мере зависит от политической воли власти. В течение нескольких месяцев велась кампания против главы СПЧ Михаила Федотова, у которого в итоге отобрали право предлагать президенту кандидатов на вакантные места в СПЧ, а действовавшую процедуру заполнения вакансий заменили формально более демократической процедурой – выборами через интернет-голосование.

Демократическая процедура по форме стала своего рода «ловушкой» Кремля против старого, либерально настроенного состава СПЧ. Во-первых, скандалы, связанные с его проведением, дискредитировали руководство СПЧ. Во-вторых, его проведение позволило качественно изменить состав СПЧ, сделав его более «многоголосым» и, по сути, исключив возможность повторения прежней ситуации, при которой СПЧ выносил почти консенсусные критичные в отношении власти решения. Совет теряет неформальный и уникальный статус «представительства оппозиции при президенте» - он превращается в орган, в котором оппозиционерам будет противостоять сильная группа членов СПЧ, тесно сотрудничающая с властью. При этом Кремль допустил в состав СПЧ и знаковых для «болотной оппозиции» фигур: все они были предложены главой СПЧ Федотовым. Увеличенная с 45 до 60 человек численность Совета, создание президиума – все это ослабляет позиции либералов внутри СПЧ, снижает статус членов Совета (ранее они официально отбирались президентом, сейчас он автоматически назначил победителей интернет-голосования).

Причем тут очень важно отметить момент целенаправленного умаления роли и влияния Михаила Федотова. Вопреки его позиции по большинству внесенных Путиным новых кандидату в состав СПЧ, его мнению о нецелесообразности расширении состава Совета – Путин сделал это жёстко и без особого обсуждения. Само же интернет-голосование потеряло всякий смысл – в окончательный список были и так внесены те фигуры, которые власть хотела видеть в СПЧ. В числе них прокремлевский журналист Максим Шевченко, глава совета Российского общественного института избирательного права Игорь Борисов, члены ОП Анатолий Кучерена и Иосиф Дискин и другие. Включение членов ОП также вошло в противоречие с принципом, определенным руководством СПЧ – не поддерживать кандидатов, которые уже представлены в Общественной палате. Кроме того, Путин объявил о включении в состав совета прокремлевского правозащитника Александра Брода, который был отведен при предварительном отборе и в знак протеста объявил голодовку, что способствовало дискредитации СПЧ.

Нельзя исключать, что в скором времени Кремль может инициировать и смену главы СПЧ. Психологическая, идеологическая напряженность между властью и Федотовым нарастает. На прошедшей неделе он заявил, что за ним ведется слежка, чего не было с 1993 года. В интернет также была выложена видеозапись нарушений ПДД его служебным автомобилем, сделанная, по словам Федотова, около двух лет назад. Совет президента напрямую связал обнародование записи с тогда еще готовящейся реформой возглавляемого им Совета.

Тем не менее, попытка Кремля заглушить голос своих критиков из СПЧ кажется вполне логичной в контексте последних тенденций, начавшихся с возвращением Путина на пост президента. Больше удивления вызвало включение в состав СПЧ знаковых фигур для внесистемной либеральной оппозиции: в их числе журналист Леонид Парфенов, глава «Агоры» Павел Чиков, глава «Голоса» Лилия Шибанова, журналист Елена Масюк. Новая тактика власти теперь заключается в том, чтобы впустить спикеров Болотной и Сахарова в системные институты при власти и дать даже им возможность вступать в диалог с властью, но при этом быстро оказаться в маргиналах.

Такая ситуация уже вызвала много скепсиса у оппозиционеров, попавших в СПЧ: все это выглядит хорошо подготовленной провокацией, в рамках которой критики власти ставятся в заведомо проигрышные условия. Например, Леонид Парфенов на заседании СРЧ пожаловался Путину на цензуру в СМИ. Президент на это ответил, что контент определяют предпочтения основных аудиторий, и предложил, тем не менее, выработать членам СПЧ «согласованную позицию» и предложения по этому вопросу, что заведомо делает позиции либералов обреченными.

Владимир Путин эту игру, по сути, ведет, не исключив возможности правки наиболее спорных последних законопроектов. Однако это сделано в таком виде, что совершенно непонятно кто, как и когда будет править эти законы. Например, говоря о законе об иностранных агентах (он заставляет НКО, занимающиеся политикой и влияющих на общественное мнение, а также получающих финансовые средства из-за рубежа регистрироваться в качестве «иностранных агентов»), Путин предложил исключить из него все, что не связано с политикой – в частности, экологов и правозащитников. Однако закон принимался, прежде всего, против ассоциации «Голос», которая без сомнения является правозащитной. Возникает вопрос, как быть с теми НКО, который занимаются защитой политических прав или экологами, которые организуют митинги против власти? Очевидно, что о такой кардинальной правке закона речи не идет.

Отвечая на возражения Ирины Хакамады в отношении одного из самых спорных законов последнего времени - об оскорблении религиозных чувств - Путин рекомендовал Госдуме не спешить с принятием этого закона и предложил обсудить его еще раз. Но как показывает практика, после такого рода обсуждения, инициативы Кремля все равно принимаются с минимальной правкой. Более того, сам Путин поспешил заступиться за авторов законопроекта, а не критиковать его. Глава государства привел два аргумента в пользу принятия закона: это своего рода «долг» российского государства, как преемника СССР, репрессировавшего огромное число священников. «Мы должны думать о защите религиозных чувств и о защите тех, кто «работает» в этой сфере», - заявил он. Второй аргумент – это предупреждение ситуации, которая сложилась в связи с выходом фильма «Невинность мусульман». «Это к чему привело? К убийству, к массовым беспорядкам, к тяжелейшим последствиям. Это же катастрофа!» - считает Путин, также вспоминая и о карикатурах на пророка Мухаммеда во французских газетах. Однако для европейских стран и США свобода слова является принципиально важным достижением демократии, и в защиту этого высказываются политики и известные журналисты: по сути, это общественный консенсус.

Путин также согласился «уточнить» понятие «клевета» в Уголовном кодексе, в то время как бурю возмущения вызвал сам факт возвращения статьи о клевете. «Статья о клевете - уточнить формулировку, это можно сделать. Столько уже дискутировали на этот счет», - сказал он в ответ на просьбу Елены Масюк. Причем и тут Путин перевернул ситуацию, сместив акценты с проблемы давления чиновников на журналистов, публикующих нелицеприятные факты о власти, на проблему репутации бизнесменов, что является весьма периферийной проблемой. «И дело не столько в чиновниках, на которых зарабатывают непорядочные люди из известных корпораций, дело в представителях бизнеса, клевета в отношении которых будет стоить им денег, дело в представителях шоу-бизнеса, в артистах, вообще в известных людях. Такие есть в каждой среде, и в журналистской тоже», - продолжил президент.

Наконец, Путин предложил еще раз внимательно посмотреть на закон, расширяющий понятие «госизмены». В тот же день этот закон, принятый в рекордные сроки парламентом, без какой-либо правки был подписан главой государства.

Итак, президент сформировал качественно новый состав СПЧ, открыв перед ним двери – предложив начать коррекцию наиболее спорных законов, принятых или пока только находящихся на рассмотрении Госдумы. При этом в таком составе СПЧ практически заведомо либо не сможет договориться между собой, либо будет предлагать заметно более «беззубые» инициативы. Кстати, первый признак снижения работоспособности нового СПЧ уже есть – 16 ноября глава СПЧ Михаил Федотов заявил, что очередное заседании Совета под угрозой срыва из-за отсутствия кворума (минимум 32 члена СПЧ).

Тем временем, примерно в то же время, что проходило и заседание СПЧ под председательством Путина, появилась новость об условно-досрочном освобождении физика Валентина Данилова. В 2004 году он был приговорен к 14 годам колонии строго режима за передачу Китаю документов, которые в действительности находились в открытом доступе. Данилов неоднократно подавал на УДО, но ему всякий раз отказывали. Именно поэтому, в его освобождении наблюдатели увидели некий знак, исходящий от власти. «Дело Данилова» стало одним из самых резонансных и, по сути, олицетворяло собой начало «шпиономании» в России и давало повод власти начать ужесточение законодательства. Освобождение Данилова, безусловно, было позитивно встречено правозащитниками. Однако этот «сигнал» правозащитники не восприняли ни как признак некоего «потепления», и ни как шаг власти навстречу либеральному сообществу. Данилов является относительно малоизвестной фигурой – по сравнению с Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, перспективы освобождения которого в будущем году остаются неясными. Вторичное решение районного суда по этому делу вновь опротестовано прокуратурой, что создает впечатление сложной и непонятной игры.

Последние шаги Путина, направленные на восстановление диалога с либералами, выглядят для последних скорее имитацией, чем реальной возможностью вступить в диалог с властью. Работа СПЧ уже в самое ближайшее время может столкнуться с острыми идеологическими разногласиями между его членами и невозможности найти компромиссы по политически значимым вопросам, что в итоге может привести к новой волне скандальных выходов из СПЧ в знак протеста против формата его работы. На этом фоне заигрывание Путина с либералами, которое может показаться началом реализации новой тактики в отношении оппозиции, в действительности оказывается лишь подтверждением старой линии.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати