20.11.2012 | Александр Караваев

Рука Москвы для Тбилиси

За восемь лет в российско-грузинских отношениях случалось, пожалуй, все самое плохое, что вообще может произойти между двумя соседними, исторически близкими государствами. Торговые войны, личные оскорбления президентов в адрес друг друга, шпионские скандалы, целевые облавы на мигрантов. Вершиной, конечно, стала война и разрыв дипломатических отношений. Многие эти кульбиты становились предметом самого высокого уровня внешней политики Москвы и долгое время оставались отдельной темой в повестке отношений с Вашингтоном. При этом сложилось стойкое ощущение того, что российско-грузинская интрига местами носит водевильный характер, собственно как и многие другие явления постсоветской политической жизни.

Вот, к примеру, часто упоминают о торговом эмбарго. При этом не является секретом, что торговля между нами активно ведется. По данным Минэкономики Грузии ее объем составляет $426,3 млн., по данным ФТС РФ - $285,7 млн. Разница возникает в связи с тем, что российские ведомства не учитывают реэкспорт грузинской продукции через страны СНГ (Украина, Азербайджан, Беларусь). Конечно, в этой торговле отсутствует грузинское вино, «Боржоми», официально нет растительной продукции (первый запрет вступил в силу еще 19 декабря 2005 года). Но почти три сотни миллионов долларов товарооборота это не похоже на удушающее эмбарго, допустим, как в отношении кубинских товаров в США.

Россия все эти годы подпитывала даже не столько грузинскую экономику, сколько крупный бизнес, наименее пострадавший в связи с ограниченным эмбарго. Поэтому приход к власти фигуры типа Бидзины Иванишвили, имевшего миллиардные активы в России и высокие связи с правящей элитой Кремля, был вопросом времени. Когда на рубеже 2007-2008 года в грузинскую политику вернулся Бадри Патаркацишвили, впервые стало видно, как в персоналиях может выглядеть реальная альтернатива Саакашвили. Хотя на президентских выборах в январе 2008 тот получил чуть больше 7%, тбилисские эксперты расценивали его в качестве самого серьезного конкурента грузинскому младо-реформатору. Насколько выгоден Москве человек калибра Патаркацишвили-Иванишвили покажет время. Но модель отношений с олигархами первого уровня у Кремля вполне выработана. Реальный союзник Москвы теперь выглядит таким образом – чистый бизнес без сантиментов культурно-языковых общностей, без раздражающей антироссийской риторики, как, впрочем, и признаний в геополитическом братстве «на век». Похоже, что это правило имеет равное применение, будь то в Киеве, Минске, в Тбилиси, или любой другой столице бывшего СССР.

Очевидно, что восьмилетний негативный цикл российско-грузинских обострений имеет шансы подойти к концу. Нужно сказать, что в борьбе с режимом Саакашвили Москва выбрала самые очевидные на тот момент экономические рычаги. Эмбарго виделось достаточно легкой политикой, чтобы Грузия ощутила сожаление от разрыва с Россией. Сожаление было, и особенно в тех, достаточно широких непривилегированных слоях, которые реально жили за счет экономических связей с Россией. После масштабной административной люстрации часть армии уволенных грузинских чиновников оказалась в двойной западне: лишившись коррупционной ренты и возможностей продвигать традиционные виды бизнеса в России.

К 2012 году Тбилиси и Москва заметно повзрослели. В том смысле, что избавились от части иллюзий на свой адрес и стали заметно прагматичней. С одной стороны, столицы не готовы любой ценой восстанавливать отношения. Москва не отступит от итогов августа 2008 года в плане пересмотра независимости бывших грузинских автономий: Абхазии и Южной Осетии. Тбилиси в свою очередь объявил республики оккупированными территориями и вряд ли будет менять эту линию в дипломатических баталиях. С другой стороны, нормальные отношения нужны не в меньшей степени обеим столицам.

Но целеполагания, конечно, разные. Тбилиси нужна дополнительная экономическая опора, старый-новый партнер. Москве нужно «закопать» геополитическую яму на своих черноморско-кавказских рубежах. Таким образом, новый этап торгово-экономических отношений нужен в равной степени как правительству Иванишвили, так и Москве, если здесь еще считают, что влияние России не заканчивается на абхазо-грузинской границе. Каковы могут быть первые шаги?

Наиболее ясные очертания может иметь расширение уже существующих российских инвестиций в традиционные для Москвы сферы. В Грузии организованы достаточно комфортные налоговые условия для крупных внешних инвестиций. Создание предприятий для роста экспорта рассматривается как приоритетная задача. Грузинская экономика пытается изменить баланс импорта-экспорта (импорт 2011 года – $7,1 млрд., экспорт – $2,2 млрд.). Один из элементов этой стратегии создание свободных индустриальных зон в Кутаиси, Поти и Тбилиси. В них предусматривается максимально полное освобождение инвесторов от налогов и различные льготы. Это конечно может стимулировать российские капиталы. Однако, капитаны отечественного бизнеса заинтересованы преимущественно в работающих активах и вряд ли они готовы вкладывать в новые производства (в 2011 году российские инвестиции в Грузию составили $290 млн. из общего объема грузинских инвестиций в $9,3 млрд.).

Москва, скорее всего, ограничится уже работающими предприятиями в разных отраслях. В годы российско-грузинской холодной войны российские компании оставались в секторе металлургии (горно-обогатительный комбинат «Маднеули»), на рынке ГСМ («Лукойл-Джоржия»), в банковской сфере (Внешторгбанк владеет контрольным пакетом одного из лидеров банковского сектора «Объединенного банка Грузии»). Также нужно упомянуть, что Внешторгбанк контролирует крупнейшего регионального производителя минеральных удобрений компанию «Азот» в городе Рустави. Отдельной строкой всегда оставалась электроэнергетика. Советская инфраструктура была создана таким образом, что Грузия является сезонным поставщиком электроэнергии для курорта Сочи и прибрежной части Краснодарского края. Поэтому не случайно Россия контролирует эту сферу. Российские компании владеют тбилисской энергораспределительной компанией «Тэласи» (крупнейший в республике дистрибьютор электроэнергии), компанией «Мтквари энергетика», гидроэлектростанциями «Храми ГЭС-1» и «Храми ГЭС-2» (общая мощность 240 МВт). Этот неполный перечень, опустим здесь газовый сектор, показывает, что крупный российский бизнес достаточно неплохо чувствует себя в Грузии и по-прежнему оказывает влияние на экономику республики.

Улучшение политического фона наших отношений способно поднять Россию в рейтинге торговых партнеров Грузии (сейчас в тройке лидеров Турция, Азербайджан и Украина). Однако для этого необходимы не межолигархические договоренности, а решительные и в каком-то смысле революционные действия в плане поддержки активности среднего и малого бизнеса двух стран.

Для дальнейшего развития взаимных инвестиций и торговли необходимо разработать модель функционирования торговых представительства на территории двух государств. В Торгово-промышленной палате РФ необходимо создание специального российско-грузинского Делового совета, в задачи которого должно входить оказание содействия в поиске деловых партнеров, информирование о конкретных проектах, организация выставок, конгрессов, круглых столов. Деловой совет должен концентрировать на себе программы возможные для реализации в Грузии, в том числе партнерами из Союзного государства и Таможенного Союза (на долю стран СНГ приходится 32% от всего внешнеторгового оборота Грузии).

Москва практически не пробовала внедрять программы развития по типу того, что делает МВФ или USAID. Новый грузинский «полигон» можно попытаться использовать для пилотных программ развития. Здесь, прежде всего, важна поддержка сельскохозяйственного производства. Почти половина населения страны работает в сельском хозяйстве, но оборот сельхозпродукции Грузии составляет только 9%. В части первых шагов экономического сближения между Россией и Грузией необходимо организация сети лизинга российской техники в сельскохозяйственных районах Грузии, под умеренные кредитные ставки. Федеральному агентству «Россотрудничество» имеет смысл поручить организацию и проведение семинаров с местными производителями с.х. продукции в использовании новых технологий. В качестве ведущих подобных форумов должны привлекаться руководители российских хозяйств, ученые, зарубежные партнеры российских фермеров юга России. Почему бы нет? На прошлой неделе в Стамбуле состоялся очередной раунд российско-грузинских экспертных консультаций «Стамбульский процесс», начатый после кризиса 2008 года. Грузинские коллеги предложили Константина Косачева в качестве координатора совместных проектов с российской стороны.

Пока, эти предложения удел экспертных дискуссий, стороны не имеют конкретного плана. В отношении Грузии, об этом прямо сказал премьер Иванишвили. Схожую растерянность демонстрируют и в Кремле, видимо, ожидая, чем закончится грузинский кризис власти и как будет «наказан» Саакашвили. Однако российско-грузинским отношениям как никогда нужна позитивная динамика, новые инициативы и определенная смелость. Москва уже достаточно ожидала, пора переходить к более активным созидательным действиям.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати