13.12.2012 | Валерий Выжутович

Перевод с итальянского

Рабочие завода «Форд» во Всеволожске объявили итальянскую забастовку. Это такая акция, когда все остаются на производстве, не приступая к работе или же работая строго по правилам и доводя их до абсурда. Причина, заставляющая фордовцев бастовать, - длительный простой, связанный с новогодними каникулами. Руководство завода намерено с 17 декабря остановить конвейер, чтобы вновь запустить его только 8 января. «Мы не против отдыха, - заявил председатель профсоюзного комитета Александр Кашицын, - но выяснилось, что коллектив собираются отправить в вынужденный отпуск, сократив зарплату на треть». Предыдущую забастовку, и тоже итальянскую, рабочие «Форда» провели в середине ноября. В тот раз они устроили на заводе День донора, получив законное право на двухдневный отдых.

На российского пролетария мы достаточно насмотрелись в постсоветские времена. Видели его всякого. И лежащего на рельсах в Кузбассе. И стучащего каской перед Домом правительства в Москве. И распластавшегося на подъездных путях к Сахалинской ГРЭС. Но чтобы ведомые профсоюзом рабочие доводили свои акции до желаемого результата - такое редко бывало. А вот все на том же «Форде» независимый профсоюз трижды останавливал конвейер и трижды добивался повышения зарплаты.

Всякая альтернатива устоявшемуся порядку вещей поначалу воспринимается настороженно. Привыкших к «карманным» профсоюзам рабочих не так-то просто подвигнуть к свободной самоорганизации, научить отстаивать свои интересы. Точно так же и российских государственных менеджеров (во многих из них еще сильна советская закваска) нелегко приучить к мысли, что профсоюз по своему социальному предназначению не слуга администрации, а ее контролер, оппонент. И что всякое выступление в защиту прав рабочих не следует расценивать как бунт, провокацию, проявление экстремизма, а профсоюзных лидеров приравнивать к вождям политической оппозиции.

Западные предприниматели, открывшие бизнес в России, ведут себя куда более цивилизованно. Они вступают с рабочими в переговоры, упираются, торгуются, ищут компромисс, как было на заводе «Форд». Но не зовут на помощь полицию, не изымают тиражи профсоюзных газет и листовок, не требуют взять под стражу инициаторов стачки, как происходило на АвтоВАЗе. Собственно, только на предприятиях иностранных компаний и рождаются российские независимые профсоюзы. В отличие от «системных» профсоюзов они умеют добиваться достойной зарплаты и дополнительных социальных гарантий. И успехи их не остаются незамеченными. ВЦИОМ констатирует: доля работников, считающих независимый профсоюз эффективным защитником трудовых прав, за последние четыре года выросла с 13,5 процента до 19,6.

Но вообще-то российский труженик на профсоюз не уповает. Недовольство своим положением он по-прежнему изливает начальству. Или не ропщет. К счастью для заводской и учрежденческой администрации, в России практически нет профсоюзов, способных остановить сборочный конвейер или повесить замок на дверях школы.

Разумеется, забастовка забастовке рознь. Забастовки авиадиспетчеров, например, запрещены законом: за это судят и увольняют. Поэтому, время от времени требуя повышения зарплаты, российские представители этой профессии практикуют юридически безупречную форму протеста - голодовку. Но людей, обессиленных длительным воздержанием от пищи, врачи не могут допустить к управлению воздушным движением. Значит, в итоге и по сути - забастовка, чем ее ни камуфлируй. Если взвесить убытки, которые в подобных случаях несут авиаперевозчики, то впору говорить об экономическом терроризме. Можно подыскать слова и об отношении к пассажирам. Оно напоминает захват в заложники. Разница только в том, что захват производится не на борту самолета, а на земле, и ничьей жизни не угрожает. В остальном все похоже: бунтовщики чего-то требуют от властей, а страдают ни в чем не повинные граждане.

В таких обстоятельствах самое простое, по-человечески естественное - проникнуться сочувствием к участникам акции. Своего рода «стокгольмский синдром» охватывает общество всякий раз, когда кто-то ложится на рельсы, требуя света и тепла, стучит касками по асфальту, выбивая из казны надбавки, «повышающие коэффициенты» и т.п. А то, что при этом нормальная жизнь входит в ступор - так что ж, дескать, поделаешь, с властью иначе не договоришься. Однако мне помнится случай, когда на подобный шантаж власть едва не ответила крайними мерам. Дело было на Сахалине. Там в июле 1998 года, протестуя против задержки зарплаты, бастовали шахтеры. Они заблокировали Сахалинскую ГРЭС. И в течение шести суток остров был погружен во тьму. Электричества не было ни в домах, ни на предприятиях. Стояли морские порты, на железнодорожных станциях скопились десятки составов с различными грузами. И тогда губернатор объявил по местному радио, что блокада будет снята силой. На либеральные стенания: ах, как же это можно - ОМОНом разгонять людей, отстаивающих свои законные права! - глава области дал жесткий ответ: «Мы не можем позволить группе горняков держать в заложниках все население острова». Примерно такой же ответ дал в 1981 году году Рональд Рейган забастовавшим американским авиадиспетчерам. Президент приказал им немедленно выйти на работу. Они не подчинились. И тогда Федеральное авиационное агентство без долгих разговоров уволило 11 300 человек.

Добьются ли чего-нибудь рабочие «Форда» своей предновогодней забастовкой, не станем гадать. Но в конкурентном состязании между «школой коммунизма», наследниками которой показывают себя коренные российские профсоюзы, и альтернативным профессиональным сообществом в конце концов когда-нибудь победит сильнейший. А именно тот, кто научится реально защищать интересы работников.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати