24.12.2012 | Алексей Макаркин

Дмитрий Ливанов – «министр неприятия»

Дмитрий Ливанов – один из молодых членов медведевского правительства, чья деятельность вызывает неприятие со стороны самых разных политических и общественных сил. За полгода своего пребывания в должности он поссорился и с думской оппозицией, и с представителями партии власти, и со студенческими активистами, выступающими против закрытия «неэффективных» вузов. В то же время Ливанов продолжает проводить свой курс, не обращая внимания на критику со стороны многочисленных оппонентов.

Семья и карьера

Дмитрий Ливанов родился в 1967 году. Его дед был военным инженером, затем служил в КГБ, завершил службу в звании полковника. Отец, Виктор Ливанов, во время рождения сына заканчивал учиться в Московском авиационно-технологическом институте, сделал блестящую карьеру в авиапроме, став генеральным директором авиационного КБ имени Ильюшина. В 1996-1997 годах он недолго был заместителем министра в воссозданном, а затем быстро упраздненном министерстве оборонной промышленности. Виктор Ливанов женат на Татьяне Филипповой, урожденной Рогозиной, дочери бывшего начальника Службы вооружений министерства обороны генерал-лейтенанта Олега Рогозина и сестре нынешнего вице-премьера по вопросам ВПК (то есть коллеги Дмитрия Ливанова по правительству) Дмитрия Рогозина.

Большая часть карьеры Дмитрия Ливанова прошла в Московском институте стали и сплавов (МИСиС). Он окончил его в 1990 году, в возрасте 25 лет защитил кандидатскую диссертацию, а в 30 лет стал доктором физико-математических наук, одним из самых молодых в своей области. В год защиты докторской он стал заместителем проректора института по научной работе, а спустя еще три года – проректором по международному сотрудничеству. Одновременно Ливанов был профессором по кафедре теоретической физики (что стандартно для вузовского администратора, сочетающего управленческую деятельность с педагогической) и заочно закончил Московскую государственную юридическую академию, специализируясь в области цивилистики (а вот это уже нечастое явление для докторов физико-математических наук). Позднее, уже будучи высокопоставленным чиновником, а затем ректором вуза, он читал лекции на кафедре металловедения цветных металлов. В 2000 году Ливанов был награжден золотой медалью РАН для молодых ученых.

В 2004 году Андрей Фурсенко, став министром образования и науки, формировал свою команду, в которую вошел и Ливанов, став вначале директором департамента государственной научно-технической и инновационной политики министерства, а в 2005 году – заместителем министра и статс-секретарем. В этом качестве он возглавил кампанию против Российской академии наук (РАН), выступая за ограничение ее права распоряжаться финансовыми средствами и за усиление государственного влияния на академию. Видимо, Ливанову было поручено заниматься этой сферой, так как он никогда не работал в РАН, а принадлежал к вузовской науке, традиционно находящейся в конкурентных отношениях с академической. В борьбе между министерской и академической бюрократией, в конце концов, был достигнут компромисс – новый устав РАН приняли в редакции, устраивающей академиков (с которыми власть не хотела вступать в грозящий имиджевыми издержками конфликт), но права свободно распоряжаться своими земельными участками академия лишилась. Кроме того, президент РАН теперь утверждается президентом России (впрочем, этот пост сохранил за собой Юрий Осипов, сторонник сохранения академических привилегий). Однако главным на тот момент был решение другого аппаратного вопроса – академики смогли «отбиться» от продвижения Михаила Ковальчука на пост вице-президента РАН. В Ковальчуке, брате Юрия Ковальчука, коллеги Фурсенко по известному дачному кооперативу «Озеро», видели возможного преемника Осипова, способного усилить государственный контроль над РАН.

Но к этому времени Ливанов уже не работал в министерстве. В начале 2007 года он вернулся в МИСиС в качестве ректора. При Ливанове его alma mater в 2008 году получила статус Национального исследовательского университета (НИУ). МИСиС вошел в число первых двух вузов, к тому же получивших этот статус вне конкурса (вторым был МИФИ). С тех пор статус НИУ получили еще 27 вузов по результатам двух конкурсов – признано, что они не только способны организовать эффективный процесс обучения, но и провести его интеграцию с научными исследованиями. При Ливанове МИСиС одним из первых разработал самостоятельную стратегию развития вуза и перешел на болонскую систему (бакалавриат и магистратура). В 2009 году Ливанов – один из трех ректоров столичных вузов – вошел в «первую сотню» президентского кадрового резерва (другими ректорами были Андрей Волков и Сергей Гуриев, возглавляющие, соответственно, Московскую школу управления «Сколково» и Российскую экономическую школу).

Став ректором, Ливанов не отказался от идеи реформировать РАН, опубликовав две статьи с критикой состояния дел в академии и в защиту развития университетской науки, что соответствует практике ведущих стран мира. По его мнению, «РАН в нынешнем ее виде является препятствием на пути формирования в России конкурентоспособной фундаментальной науки».

Когда Ливанов в 2012 году был назначен министром, он воспринимался как преемник Фурсенко, входивший в состав его команды. На самом деле, ситуация выглядит сложнее. Ливанов действительно продолжает политику своего предшественника, ставшего помощником президента – при Фурсенко были приняты решения о введении ЕГЭ и переходе высшего образования на болонскую систему, был разработан новый вариант закона об образовании, который проводить через парламент пришлось уже новому министру. Курс на сокращение количества вузов, проводимый Ливановым, в полной мере вписывается в контекст политики Фурсенко.

В то же время, придя в министерство, Ливанов оставил на своих постах только двух заместителей, работавших при его предшественнике. Предположения о том, что управление министерством будет носить двухуровневый характер, и ключевой фигурой останется переехавший в Кремль Фурсенко, не оправдались. Ливанов считается протеже не своего бывшего начальника, а Владислава Суркова, курирующего сейчас в правительстве инновационную сферу. Сурков в начале 80-х годов учился в МИСиС, но покинул его еще до поступления в этот вуз Ливанова. Более вероятно, что на назначение повлияло сотрудничество Суркова и Ливанова в реализации проекта «Сколково», политически значимого для шефа Суркова и в Кремле, и в Белом доме Дмитрия Медведева. Сурков с 2010 года входил в состав попечительского совета «Сколково», а МИСиС является вузом-партнером «Сколково» (из московских вузов такой статус имеют только шесть). В 2010 году Ливанов выступил с лекцией на молодежном форуме на Селигере, где встретился с ближайшим соратником Суркова Василием Якеменко.

Кстати, одним из новых заместителей Ливанова в министерстве стал Александр Повалко, ранее бывший замом Якеменко в Росмолодежи и покинувший это ведомство вместе с оказавшимся в опале шефом. Ранее Повалко работал в бизнес-структурах, а на государственной службе (как в Росмолодежи, так и в министерстве) занимается финансовыми вопросами.

Министр-реформатор

В команду Ливанова в министерстве, наряду с Повалко, вошли несколько новых людей. Биография Игоря Федюкина необычна для министерских чиновников – он имеет степень Ph.D. по истории, полученную в университете Северной Каролины (Чапелл-Хилл, США). В 2001-2006 годах он работал в ряде ведущих российских средств массовой информации, в т.ч. газетах «Ведомости» и «Коммерсант». В 2007-2012 годах был ведущим экспертом Центра экономических и финансовых исследований и разработок при Российской экономической школе (РЭШ), директор по прикладным исследованиям РЭШ, то есть ближайшим сотрудником Гуриева.

Еще одним заместителем стал Александр Климов, ранее долгое время работавший в Тольяттинской академии управления, а с 2005 года занимавший значимые посты (проректора, директора института технологий образования, директора центра образовательной политики) в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Ректором этой академии является Владимир Мау. Климову поручено, в частности, заниматься мониторингом вузов, то есть отбором кандидатов на реорганизацию или оптимизацию. Таким образом, два поста замминистров из шести заняли протеже видных сторонников либеральных реформ в сфере образования.

Единственным новым замминистра, ранее работавшим с Ливановым, стала Наталья Третьяк, занимавшая в его бытность замминистра пост заместителя директора департамента государственной политики в сфере образования в Минобрнауки. В 2008-2012 годах она была первым проректором МИСиС у Ливанова. В нынешнем году она приняла предложение возглавить Комитет по образованию Санкт-Петербурга (в команде нового губернатора Георгия Полтавченко, активно менявшего «матвиенковские» кадры), но после назначения своего шефа министром изменила свои планы, получив более высокий пост.

Почти сразу же после своего назначения министром Ливанов опубликовал в соавторстве с Волковым из школы «Сколково» программную статью в газете «Ведомости» (характер сам выбор именно этого либерального издания, а не, к примеру, официальной «Российской газеты»). В ней говорилось, что надо перестать обсуждать вопросы о целесообразности ЕГЭ и Болонской системы и сформулировать новую повестку дня, включающую создание новой, более компактной и структурированной архитектуры высшего образования «в результате активно идущих процессов слияния и санации слабых вузов с одновременным опережающим развитием университетов-лидеров». В статье также предлагалось перевести значительную часть слабых вузов только на подготовку бакалавров (то есть на практике перевести их на уровень техникумов, хотя и дающих высшее образование), а программы магистратуры и аспирантуры сохранить лишь в ведущих университетах.

Отметим, что МИСиС подал пример объединения – в последние недели пребывания Ливанова на посту ректора было принято решение о присоединении к нему Московского горного государственного университета, несмотря на сопротивление части сотрудников и студентов (для облегчения «поглощения» был назначен новый и.о. ректора горного университета, сторонник объединения). Впрочем, до последнего времени объединительный процесс носил относительно локальный характер – посредством создания системы федеральных университетов (в федеральных округах), а также по взаимной договоренности вузов – например, Высшая школа экономики, изначально не имевшая инженерного факультета, присоединила Московский институт электронного машиностроения. Теперь же речь идет о массовом процессе, имеющем куда большее социальное значение.

Основными трендами высшего образования на ближайшее десятилетие в статье Ливанова и Волкова признавались массовое обновление людей, работающих в университетах, изменение технологий обучения в соответствии с современными техническими и социогуманитарными достижениями (в том числе внедрение онлайн-курсов, разработанных ведущими университетами), обновление университетской инфраструктуры (создание передовых кампусов) и частно-государственное партнерство в сфере профессионального образования. Было заявлено о необходимости создания университетов нового поколения для подготовки людей и команд, способных проектировать новые виды деятельности и обеспечивать трансформацию уже существующих корпораций, отраслей и территорий в соответствии с вызовами времени. «Центральными процессами нового образования станут коммуникация и технологии интеллектуальной деятельности (мышление), направленные на решение актуальных проблем, а высшей формой образовательной деятельности - стратегическая проектная и командная работа. В такой системе меняется традиционная роль профессора («предметника»), которая должна быть дополнена организаторами коммуникации, отраслевыми и технологическими экспертами, руководителями проектной работы», - утверждают авторы статьи.

Эти идеи выглядят заманчиво, но мало соответствуют нынешнему формату образовательной системы России, хотя и внешне изменившемуся (например, за счет развития системы негосударственных вузов), но, в целом, сохранившему основные принципы, оформившиеся в советское (а частично еще и в досоветское) время. Поэтому в предлагаемые реформы плохо вписывается значительное количество (если не большинство) институтов и персоналий этой системы, интересы которых неизбежно будут ущемлены в ходе реформ, продвигаемых министерством.

Неудивительно также, что противники реформ поддержаны партиями парламентской оппозиции, стремящиеся использовать протестные настроения. По словам заместителя Геннадия Зюганова Владимира Кашина, «каждый день пребывания Ливанова на посту министра образования чреват опасностью». Депутаты-коммунисты намерены «по совокупности деяний» добиваться отставки министра. В ноябре о необходимости отставки Ливанова заявлял и лидер «эсеров» Сергей Миронов. «Единая Россия» до последнего времени воздерживалась от критики министра, но сейчас и она предъявила к нему претензии, что может быть связано с заявлением Ливанова по проблеме усыновления (подробнее см. ниже). Впрочем, отставки министра «единороссы» не требуют – по крайней мере, пока.

Проблемы реформ

Неудивительно, что уже первые действия Ливанова на посту министра вызвали острую критику. Большой резонанс в прессе получило предложение министра сократить в два раза число бюджетных мест в российских вузах и постепенно отказаться от бесплатного высшего образования вообще, используя для финансирования подготовки новых специалистов другие механизмы, в том числе - образовательные кредиты. Такой подход соответствует реформаторскому тренду, но полностью противоречит традиционному советскому представлению о высшем образовании.

Объединение вузов уже стало предметом бурных обсуждений. В октябре разразился скандал в Тамбове, где ректор Тамбовского госуниверситета пролоббировал объединение своего вуза с Тамбовским государственным техническим университетом. Протесты против «поглощения» приняли масштабный для региона характер – в Тамбове прошло студенческое шествие и митинг с участием нескольких сотен преподавателей, студентов и их родителей. Ливанов написал в своем Твиттере, что «студентами в Тамбове манипулируют: уменьшения стипендий, числа бюджетных мест, сокращения числа преподавателей и мест в общежитиях не будет». Однако затем ему пришлось пойти навстречу протестующим, так как выяснилось, что вопрос о слиянии со студентами не обсуждался – приказ об объединении был аннулирован. Кроме того, выяснилось, что в вузовском рейтинге «поглощаемый» вуз стоял выше «поглощающего», ректор которого обладал более серьезным аппаратным ресурсом.

Однако тамбовская история оказалась периферийной по сравнению со случившейся через несколько недель, когда министерство опубликовало список вузов, обладающих «признаками неэффективности». В него вошли более 130 высших учебных заведений страны, в том числе ряд известных московских высших школ, таких как РГГУ, МАРХИ, Литературный институт имени Горького. В адрес опубликовавших списки звучали упреки в некомпетентности и несовершенстве выбранной ими методики оценки вузов, которая учитывала количество квадратных метров на одного обучающегося и число обучающихся иностранных студентов (которыми могут быть выходцы из самых разных стран, включая и СНГ). Но не принимала в расчет востребованность выпускников работодателями, уровень их трудоустройства в реальные сектора экономики, объемы инновационных проектов.

Результаты мониторинга Минобрнауки опубликовало 1 ноября, а спустя почти месяц, 29 ноября, приняло окончательные списки неэффективных государственных вузов. Все они делятся на три категории: неэффективные в силу своей специфики, нуждающиеся в оптимизации и нуждающиеся в реорганизации. В первые две категории попали наиболее известные вузы, включая перечисленные выше – так что они сохранят свою самостоятельность, хотя и не факт, что «уцелеют» все их ректоры. В последнюю группу вошли пять московских вузов, с которых уже в декабре началось массовое объединение. Российский государственный торгово-экономический университет (РГТЭУ) поглощается более сильным Российским экономическим университетом имени Плеханова. Это решение вызвало бурные протесты преподавателей и студентов РГТЭУ, за которыми стоит ректор этого вуза Сергей Бабурин, серьезно идеологизировавший свое учебное заведение (звания его почетных докторов получили Фидель Кастро, Александр Лукашенко и Муаммар Каддафи), но при этом не сделавший его конкурентоспособным.

Для Ливанова преодоление сопротивления «бабуринцев» стало необходимым – если бы он отступил в случае с РГТЭУ, это было бы расценено как поражение (эффект от московских событий существенно больше, чем от тамбовских) и стало бы прецедентом для других вузов-аутсайдеров. Свою роль в «продавливании» решения мог сыграть и ограниченный аппаратный ресурс Бабурина, который, стремясь сохранить самостоятельность своего вуза, апеллировал то к власти, то к оппозиции. А ректор Плехановского университета Виктор Гришин считается протеже Вячеслава Володина, в РЭУ работают такие близкие к Кремлю деятели, как проректор Сергей Марков и завкафедрой, депутат Владимир Бурматов (к кандидатской диссертации которого недавно возникли серьезные вопросы в рамках борьбы с плагиатом).

На этом фоне объединение инженерных вузов прошло почти незамеченным. К Московскому государственному машиностроительному университету (МАМИ) присоединят Московский государственный вечерний металлургический институт и Московский государственный открытый университет имени Черномырдина. Впрочем, МАМИ также имеет признаки неэффективности, но относится к привилегированной первой группе (учитывающей специфику вуза); кроме того, энергичный 34-летний ректор «машиностроителей» Андрей Николаенко еще раньше вел экспансию, присоединив к своему вузу в 2011 году Московский государственный университет инженерной экологии.

Объединение вузов является сейчас самым обсуждаемым, но не единственным направлением реформ. Ливанов не оставил планов по реорганизации академической науки. Вступив в должность, он заявил о намерении провести «всесторонний аудит» академии, в которой «мировому уровню соответствуют отдельные институты и лаборатории». Одновременно Ливанов попытался лишить ученых бюджетной независимости - в проекте госпрограммы «Развитие науки и технологий» финансирование исследований РАН должно было проходить сразу по нескольким подпрограммам, которые во многом контролировались уже министерством. Однако академики апеллировали к правительству и в последний момент добились сохранения собственной программы финансирования.

Тогда министр начал «осаду» РАН с другой стороны. Он объявил о запуске с 2014 года нового проекта - «1000 лабораторий», который строится не по советским, а по мировым образцам. Он включает в себя финансирование не институтов, а лабораторий, ведущих конкретный научный проект; продление сроков контракта с года до 5 лет (чтобы иметь возможность финансировать долгосрочные исследования). Соответственно, сотрудники оформляются на работу в лабораторию только на срок контракта.

В рамках проекта тысяча коллективов получат крупные гранты на создание новых или развитие уже существующих лабораторий, ведущих научную работу по определенным направлениям. Объем финансирования – 10-20 млн рублей в год в зависимости от профиля исследований. Отбор кандидатов пойдет по двум основным направлениям: наукометрические показания претендентов (количество и качество публикаций) и по результатам экспертизы проекта, проведенной признанными авторитетами в науке – как российскими, так и зарубежными. В число критериев наверняка войдет количество опубликованных статей, зарегистрированных патентов и докладчиков, приглашенных на международные конференции. Подобный проект выглядит привлекательно для наиболее активных и инициативных ученых, но может встретить сопротивление с двух сторон – как директоров академических институтов, чье влияние в этом случае уменьшается, так и части рядовых сотрудников, привыкших к хотя и небольшой, но гарантированной зарплате вне зависимости от эффективности.

В то же время возникает вопрос о приоритетах. В проекте могут участвовать ученые разных направлений, занимающихся как техническими, так и гуманитарными науками. Однако уже сейчас видно, что гуманитарные науки могут оказаться «в загоне». Причем речь идет не только о специалистах по научному коммунизму, ставших политологами, и о марксистско-ленинских философах, превратившихся в адептов «православия, самодержавия и народности». Например, нынешней осенью стало известно, что планируется «обвальное» сокращение приема на бюджетное отделение филологического факультета Санкт-Петербургского университета. Причем в числе наиболее пострадавших должны были оказаться классическая филология и теория языкознания – то есть направления, традиция изучения которых в Петербурге насчитывает не одну сотню лет. Только после многочисленных протестов это решение было дезавуировано. Излишне технократический подход к научно-образовательной проблематике не менее опасен, чем недооценка задач инновационного развития в технической сфере.

Есть серьезные проблемы и в реформировании среднего образования, которая еще при Фурсенко начала переходить на нормативно-подушевое финансирование, что стимулирует укрупнение школ. Это нередко устраивает директоров «сильных» школ – как и наиболее амбициозные ректоры вузов, они стремятся увеличить количество контролируемых ими ресурсов. Зато волнуются родители учеников, обучающихся в этих школах – они обеспокоены размыванием состава учащихся за счет включения более слабых. Есть и проблема унификации школы – в новом законе об образовании не упомянуты гимназии и лицеи, традиционно имеющие определенные преференции. По словам Ливанова, «сегодня есть очень много разных видов и типов образовательных учреждений, и люди очень часто не понимают, почему одно из них называется гимназия, а другое - школа, хотя в школе обучение ничуть не хуже». В то же время учителя и родители опасаются снижения уровня преподавания в престижных учебных заведениях.

Личность и реформы

Очевидно, что Дмитрий Ливанов спешит, стремясь запустить свои реформы в возможно короткие сроки. Это может быть связано с дефицитом политической поддержки – министр может рассчитывать в своей деятельности на содействие Дмитрия Медведева и Владислава Суркова, но позиция Владимира Путина выглядит менее определенной. Президент уже объявил Ливанову выговор за невыполнение своего указа о повышении зарплат бюджетникам. Одновременно с ним «пострадали» министры Максим Топилин и Олег Говорун, причем последний в результате подал в отставку. У Ливанова нервы оказались крепче.

Кроме того, Ливанов склонен проявлять «самость», которая отличает его от большинства чиновников. Журналист «Огонька» Александр Черных характеризует его следующим образом: «Дмитрий Ливанов никак не ассоциируется с «Единой Россией» - по нынешним временам для публичного чиновника это скорее плюс. И министр это понимает - не зря же он практически сразу отказался от положенной мигалки, причем со словами «Будем ездить по правилам». Молодой, спортивный, улыбчивый, в хорошем костюме и с iPad в руках - министр похож на европейского чиновника, а не на российского «жулика и вора». Он активно пользуется «Твиттером», вступает в дискуссии с читателями, просит их присылать на личную почту информацию о нарушениях. Проводит отдельную пресс-конференцию для блогеров. Половину Общественного совета при Минобрнауки по его просьбе выбрали интернет-пользователи с помощью открытого голосования - в итоге там оказались люди, постоянно критикующие реформу образования».

Однако такая самость имеет и оборотную сторону. Министру с современным образом непросто «вписаться» в реакционный тренд, свойственный в настоящее время российской власти. Так, он первым из членов правительства негативно отреагировал на скандальный законопроект о запрете усыновления российских детей американскими гражданами. «Логика как бы «око за око», но логика неправильная, так как могут пострадать наши дети, которым не нашлось усыновителей в России», - написал он в Twitter. Но даже такая умеренная критика вызвала резкую ответную реакцию. Заместитель секретаря генсовета «Единой России», депутат Госдумы Ольга Баталина заявила: «Своим возмущением по поводу возможной отмены усыновления в США министр Дмитрий Ливанов расписался в недееспособности возглавляемого им министерства и признался в собственной профнепригодности». Баталина отметила, что именно Минобрнауки отвечает за выработку и реализацию госполитики в сфере воспитания, опеки и попечительства. «Слабость этой политики и привела к тому, что в России до сих пор вынужденно используется международное усыновление», - считает Баталина. Тот факт, что Ливанов руководит министерством всего лишь около полугода и при всем желании не мог существенно изменить ситуацию в данной сфере, функционер «Единой России» обошла своим вниманием. В СМИ появилась информация о том, что «единороссы» собираются вызвать министра на совместное заседание высшего и генерального советов партии. А 20 декабря ряд видных депутатов-«единороссов» обратились к Ливанову с письмом, в котором подвергли его ведомство серьезной критике, причем их аргументы частично совпадают с точкой зрения парламентской оппозиции.

Впрочем, другое заявление Ливанова – о том, что зарплату в 20-30 тысяч рублей в месяц получают лишь педагоги невысокого уровня – выглядело действительно нетактичным и не способствовало популярности министра среди педагогов. Видимо, он имел в виду зарплаты в ведущих московских вузах, получаемые преподавателями, работающими на полную ставку, однако «провинциалы» оказались явно недовольны подобной формулировкой. Проблема эффективной коммуникации с обществом представляется сейчас одной из наиболее значимых для ливановского министерства – без ее решения раздражение (и без того объективно немалое) по поводу проводимых реформ может быть еще выше.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати