19.10.2005 | Сергей Михеев

НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ СТРАНА ИЩЕТ ВЕРНЫХ ДРУЗЕЙ

Цветные революции и очередной кризис в СНГ вызвали новый всплеск рассуждений по поводу того, что, мол, Россия плохо обращается со своими постсоветскими соседями и ей надо бы поработать над тем, чтобы стал более привлекательной. Оттого, дескать, и нет интеграции. На самом же деле, что бы Россия не делала, она не станет более привлекательной для постсоветских элит, которым важнее всего на свете сохранить ту власть, что чудесным образом упала им в руки после распада СССР.

Воздействовать на ситуацию можно, не заискивая постоянно перед политическими карликами, а используя и создавая реальную угрозу их власти, стимулируя появление в этих странах действительно пророссийских сил, а также формулируя идеологически привлекательную концепцию развития и существования России.

Давно пора отбросить политкорректное ханжество и, по крайней мере, для самих себя чётко уяснить, что мы можем вообще задаром раздавать свои ресурсы прожорливым соседям, публично расцеловать их в зад в прямом телеэфире, а также награждать орденами всех гастарбайтеров, прибывающих в Россию из ближнего зарубежья, но ни на йоту не станем более интеграционно-привлекательными для постсоветских элит. Для них главной и безусловной ценностью является та власть и независимость от Москвы, которую они даром получили в 1991-м году. И это они ни на что не променяют.

Любая же интеграция с Россией означает угрозу потери хотя бы части этой самостоятельности. Потери той власти, которая в одночасье вознесла провинциальных чиновников, пугающихся каждого покашливания из Кремля, до уровня руководства суверенных государств, с беспредельными полномочиями и свободой творить со своими странами всё, что в голову взбредёт. Это уже не говоря о том, что раньше можно было сильно получить из Москвы по башке за простое воровство, а теперь для элитных групп открылись такие запредельные возможности обогащения, от которых многие просто сходят с ума. Причём всё это касается не только высшего класса, но и всего обслуживающего персонала, которому раньше пришлось бы долго доказывать своё право взойти вверх по карьерной лестнице. После 91-го года эти люди проснулись на порядок более значимыми, не сделав для этого ровным счётом ничего. Перед ними открылись качественно новые, поистине безумные перспективы.

Расстаться с таким нечаянным счастьем или хотя бы поделиться им ради каких-то там интересов населения своих стран - это ночной кошмар всех постсоветских элит. Это не стоит никаких льгот и преференций, никаких пропагандистских реверансов и признаний, никаких обещаний и подкупа, а уж тем более вздохов об общей истории братства и сотрудничества. Сама по себе эта власть и свобода применять эту власть по своему усмотрению даёт постсоветской элите гораздо больше того, что может предложить Россия. Объективные же интересы народов этих стран в расчёт не принимаются. Играть на этом бессмысленно.

Показательным в этом контексте является пример буксующей интеграции с Беларусью. Уж казалось бы, где найти ещё более пророссийского лидера, чем Лукашенко. Помимо того, что он действительно симпатизирует и России, и общей истории, и русским, он имеет вполне меркантильный политический и экономический интерес максимально тесно сотрудничать с Москвой. Но и он быстро ударил по тормозам интеграционных процессов, как только понял, что эта интеграция грозит как минимум радикальным снижением статуса и полномочий лично его и белорусской элиты, а также не открывает никаких перспектив, кроме как стать губернатором Белоруссии. Что уж говорить про остальных. Они готовы брать то, что Россия будет раздавать задаром, но ждать от них благодарности за это не стоит.

Именно по этой причине в основе новой государственной идеологии и пропаганды всех постсоветских стран если не ключевое, то очень важное место занимает тема явного или закамуфлированного противостояния с Россией как серьёзной (если не главной) угрозой свободе, процветанию, культуре нового государства, самому существованию того или иного народа, а порой и вообще угрозой всему живому на планете (как в случае с прибалтами). Это является одной из главных опор легитимации новой власти, средством убеждения народа в том, что нет ничего страшнее возврата под власть (пусть даже и частичную) Москвы. Поэтому даже самые альтруистические шаги России всё равно представляются в контексте "имперских замашек" и обливаются грязью.

Разговоры о том, что вот, мол, России надо брать пример с Евросоюза или Америки, которые могут быть привлекательными, также являются сомнительными. Вступление постсоветских стран в тот же Евросоюз объективно ещё более повышает статус местных элит и одновременно дополнительно страхует их власть от возможных посягательств Москвы. По крайней мере, так будет на первом этапе интеграции, который может растянуться на десятки лет. Особенно учитывая ещё до конца не осознанную западными европейцами способность восточных европейцев водить их за нос, пользуясь романтической приверженностью первых полуутопическим евроидеям. Россия на текущем историческом этапе ничего не может этому противопоставить, а потому и не стоит напрягаться в этом направлении.

Единственным по-настоящему значимым поводом потеснее прилепится к России может стать только возникновение реальной угрозы этой самой заветной власти. Случай с Лукашенко уже упоминался и в разъяснениях не нуждается. Весьма показателен и пример недавнего изменения внешнеполитической ориентации Каримова, а также схожее маневрирование других среднеазиатских режимов. Это к вопросу об использовании внешних угроз.

Но время от времени необходимо и самим создавать такие угрозы. Неплохим примером стало намерение заставить Украину платить за газ по мировым ценам. В нынешних условиях постреволюционного перевозбуждения и неразберихи на Украине это является реальной угрозой новой украинской власти. Подтверждением стали торопливые реверансы в адрес Москвы оранжевых лидеров, ещё совсем недавно с трибун майдана поносившихся Россию, на чём свет стоит. У России пока ещё есть серьёзные рычаги давления на любую из постсоветских стран, включая даже страны Балтии. Правда, нет политической воли хотя бы раз показательно довести жёсткую линию до логического конца, что стало бы уроком для остальных.

К примеру, недавно совершенно потерял чувство реальности молдавский президент Воронин, который утверждает, что готов и к отключению российского газа и к отказу от поставок молдавского вина в Россию ради возврата Приднестровья. И всё это накануне зимы. Отличный план. Стоило бы уважить президента и сделать всё как он просит. Надо только к нему добавить высылку из России молдавских гастарбайтеров, и гуманитарная катастрофа в Молдавии обеспечена. А главное - можно дать стопроцентную гарантию того, что господин Воронин со всей своей командой очень быстро лишится власти.

Но Воронин так блефует именно потому, что знает - на огромную Россию могут давить даже такие страны, которые на карте мира надо искать с лупой. И даже несмотря на то, что они существуют, по сути, за российский счёт. Ведь мы все равноправные партнёры в рамках СНГ. Помнится, о своём равноправии со Штатами периодически пытались заявлять лидеры таких стран как Гренада, Панама, Никарагуа. Где они теперь? Вот это пример конструктивного диалога. Конечно, для нас это слишком радикально, но в целом такой взгляд на равноправие неплохо было бы изучить подробнее. А главное - не только всё время говорить "волки, волки", но хотя бы иногда, делать хоть что-нибудь, что могло бы отрезвить вчерашних инструкторов райкомов комсомола.

Впрочем, совершенно очевидно, что ограничиваться одной лишь силовой составляющей нельзя. Кнут без пряника не работает так же, как и пряник без кнута. Кстати, сейчас мы наблюдаем именно второй вариант. Однако здесь возникают серьёзные проблемы почти концептуального характера. В самом общем виде привлекательность любого государства, интеграционного союза или модели общественного устройства можно было бы разделить на идеологическую и экономическую составляющие. К примеру, западная модель в идеологическом плане представляет всему миру свою модель демократии как якобы универсальную и почти идеальную модель устройства общества вкупе с тем, что мы в целом называем западным образом жизни и западной массовой культурой. В экономическом она подкупает декларируемой возможностью зарабатывать много денег и щедрой экономической помощью лояльным режимам. Но у нас и с тем, и с другим серьёзные проблемы.

Всю новейшую историю российская элита шарахается от идеологических концептов как чёрт от ладана. Её главная идеология - деньги. Даже разговоры о какой-то специфике России долго вызывали только раздражение и лишь сейчас начали иногда мелькать в официальных речах. Более того, с самого начала новая российская элита добровольно отказалась от каких-либо попыток сформулировать самостоятельную идею новой России. Все говорили лишь о том, что Запад уже всё давно придумал, а нам "не надо изобретать велосипед". Но если так, то у нас в принципе нет никаких шансов стать в этом плане более привлекательными, чем Запад и предлагаемые им структуры кооперации. Мы сами выбрали себе место вечных аутсайдеров в этом процессе и можем всю оставшуюся жизнь лишь пытаться догнать этот ускользающий фантом. Наш номер в этом списке всегда будет шестнадцатым. В самом деле, чем мы можем очаровать какого-нибудь украинского (молдавского, грузинского) депутата или министра, если он уже грезит о том, как сладко он заживёт, когда получит место в Европарламенте или еврокомиссии?

И это несмотря на то, что в российской истории неоднократно были периоды, когда наша страна своей харизмой, своей идеологической моделью (независимо от современной оценки этих вещей) объективно привлекала немалую часть человечества. Не раз и не два различные страны и народы искали благосклонности России. Причём дело было далеко не только в деньгах. В разное время находились разные поводы - православие, социальная справедливость, защита от агрессоров, помощь в развитии и модернизации, совместная борьба за свободу и независимость, цивилизационная общность, общие геополитические интересы и многое другое. Ведь и само объединение огромных и столь разных земель и народов в рамках Российской империи (позднее СССР) не было просто механическим присоединением.

Что касается экономической привлекательности, то, с одной стороны, Россия на самом деле и так достаточно привлекательна. Иначе она не была бы переполнена толпами гастарбайтеров не только из бывшего Союза, но и из других стран мира. Про дешёвые энергоносители и значимость российских рынков для других постсоветских государств также разъяснять не стоит. Правда, для политических элит бывших советских республик всё это лишь средство обогащения, но никак не повод для политической лояльности России, по уже упоминавшимся выше причинам. Сама же Россия не хочет или не решается извлекать из этого политические дивиденды. С другой же стороны, в плане предоставления экономической помощи или инвестиций у России нет сил тягаться с Западом.

Что же получается - тупик? Всю жизнь догонять европоезд, который совершенно точно будет каждый раз удалятся от нас как линия горизонта? Кланяться каждому проходимцу, захватившему власть в бывшей советской республике в расчёте на то, что он подобреет и замолвит за нас словечко в Брюсселе или Вашингтоне? Вечно кормить их на халяву нашими ресурсами за счёт собственного народа? Каждый раз пытаться перекупить очередных продажных политиков и снова терпеть неудачу, потому что всегда может найтись тот, у кого гораздо больше денег? Одновременно со всем этим грустно наблюдать окончательный развал интеграции на постсоветском пространстве и превращения его во враждебную России территорию? Простых ответов на эти вопросы, конечно, нет.

Однако стоило бы, к примеру, подумать над сменой объектов воздействия и партнёров в деле оказания влияния на ситуацию. Да, для нынешних постсоветских элит у нас очень немного аргументов. Их страх перед Россией имеет почти иррациональный характер и нам их не переубедить. Они уже никогда и ни при каких условиях не станут нашими убеждёнными друзьями. Но эти люди не вечны и не вечно они будут находиться у власти. Вопрос в том, кто придёт им на смену, кто и как будет готовить эту смену, и можно ли ставить знак равенства между симпатиями народов этих стран и симпатиями их руководства.

Россия постоянно выбирает между почти одинаково продажными и враждебными России постсоветскими политиками, которых лишь конъюнктура противопоставляет друг другу. Работает с теми, кто так или иначе, рано или поздно обязательно нас подставит. Конечно, с ними нельзя не работать, раз именно у них сейчас находится власть. Но надо помнить, что для них может быть привлекательна лишь конкретная, сиюминутная подачка, а не дружба с Россией в целом.

В то же время Россия вполне может стать привлекательной как идеологически, так и экономически для значительной части населения постсоветских государств. Более того, она и сейчас таковой является. Проблема, однако, в том, что эта часть населения практически не представлена в политическом спектре постсоветских государств. Этого представительства нет в том числе и благодаря контрпродуктивной позиции России по данному вопросу. Тех, кто пытается выражать интересы пророссийски настроенной части населения, или русскоязычных жителей бывших советских республик Москва числит маргиналами и не поддерживает, видимо, опасаясь испортить отношения с правящими элитами, которым этого и надо.

Однако такая игра представляется бесперспективной. Сочетание реальной жёсткости и технологичной гибкости в отношениях с нынешними элитами, а также одновременная работа по формированию эффективных и действительно пророссийских сил в бывших советских республиках, наряду с формированием идеологически и экономически привлекательной модели общественного развития могут стать одними из значимых факторов в создании импульсов для пророссийской интеграции на постсоветском пространстве и борьбе с усилением антироссийских настроений.

Версия для печати