29.03.2013 | Михаил Агаджанян

Чабахар vs. Гвадар: индийско-китайское противостояние портами

В дни визита госсекретаря Джона Керри в Афганистан и его переговоров с президентом Хамидом Карзаем (25-26 марта) местный телеканал «Ariana TV» сообщил о планах Индии и Ирана заключить соглашение о транзите индийских товаров в Афганистан. Ключевой точкой транзита должен стать иранский порт Чабахар, расположенный в провинции Систан-Белуджистан и выходящий в Оманский залив.

Строительство порта Чабахар частично финансировалось Индией, в нём принимали участие индийские специалисты. Весной 2012 года Индия приступила к доставке в иранский порт своих товаров. Иранские источники заявляют, что строительство одного контейнерного причала и двух многоцелевых причалов в порту Чабахар должно завершится к июню текущего года. Этим пропускная способность порта увеличится с 2,6 до 6 млн. тонн в год. С завершением строительства трёх новых причалов порт сможет принимать ширококорпусные суда водоизмещением до 100 тыс. тонн.

Строительство 900 км железной дороги от иранского Чабахара до афганской провинции Бамиан с конца 2011 года значится в планах индийской стороны. На сегодняшний день действует автомобильная дорога, связывающая иранский порт с афганской территорией (шоссе Чабахар – Милак (пограничный пункт на ирано-афганской границе) – Зарандж (административный центр афганской провинции Нимроз)).

Потенциал порта Нью-Дели и Тегеран намерены использовать не только в привязке к его транзитным на Афганистан возможностям, но и для целей углубления двусторонних отношений. С началом доставки первых партий индийских грузов в Афганистан через Чабахар оживились обсуждения вокруг оплаты части иранской нефти не иностранной валютой, а продукцией машиностроения и другими товарами, производимыми Индией.

Тема индийско-иранского сотрудничества вокруг порта Чабахар достаточно длительное время находится в поле заинтересованного внимания Нью-Дели и Тегерана. Но то, что афганские СМИ вспомнили о транзитном потенциале порта в ходе визита Керри не является случайностью.

На первый план сообщений афганских масс-медиа о планируемом индийско-иранском транзитном соглашении был выдвинут тезис о намерении Индии обеспечить себе выход – в обход Пакистана - на Афганистан. Интерес афганского руководства к такой расстановке акцентов вполне очевиден. Кабул демонстрирует Вашингтону и Исламабаду свои возможности в случае необходимости опереться на другие крупные силы региона, способности выстраивать комплементарный региональный курс.

Очевидным бенефициарием от предполагаемого индийско-иранского транзитного соглашения является Тегеран. Укрепление торговых и транспортных связей с Индией на нынешнем этапе Ирану особенно необходимо. Тегеран прикладывает усилия, чтобы переломить проявившую себя в последнее время тенденцию восприимчивости индийцев к требованиям американцев свернуть сотрудничество с Ираном по нефтяным контрактам.

Соглашение сбалансирует пошатнувшиеся из-за «нефтяных наскоков» США отношения Ирана и Индии. Придаст им долгосрочный характер, обусловленный интересами двух держав в Афганистане после 2014 года.

Интерес Индии к транзитным возможностям иранского порта Чабахар носит более развёрнутый характер, в котором представлена геостратегическая составляющая актуальных региональных процессов с участием Индии, Пакистана и Китая.

Активность Индии вокруг иранского порта Чабахар проявилась фактически сразу после ещё большего укрепления позиций Китая в стратегической точке его интереса на пакистанской территории. Порт Гвадар долгие годы «обхаживается» Пекином, формирует одно из наиболее предметных направлений тесного экономического и военнополитического сотрудничества Китая и Пакистана.

В феврале этого года состоялась церемония, во время которой пакистанская сторона официально передала представителям Китая права на эксплуатацию глубоководного морского порта Гвадар. По экспертным оценкам, это приблизило Китай к обретению военно-морского базирования в Аравийском море, усилению контроля над морскими путями на подступах к конфликтогенным акваториям Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей.

Присутствующий на церемонии передачи порта Гвадар под китайское управление президент Пакистана Асиф Али Зардари заявил, что это событие ознаменовало начало новой эры взаимных возможностей для Пакистана и Китая.К подобным формулировкам Индия весьма насторожена, и всегда стремится уравновесить недружественно настроенное в отношении неё китайско-пакистанское стратегическое партнёрство симметричными шагами.

Решительность Нью-Дели противопоставить китайско-пакистанским связям вокруг порта Гвадар свои возможности сближения с Тегераном имеет основания обрести предметность.

Индийцы стали свидетелями гиперактивности Китая в более широких геостратегических границах распространения сферы влияния Поднебесной. После своего первого зарубежного визита в Россию, новый лидер Китая Си Цзиньпин отправился на африканский континент. Одним из ключевых пунктов турне (на пути в южноафриканский Дурбан, где 26-27 марта состоялся саммит БРИКС) стала Танзания. Китайцы не обделили вниманием важное географическое расположение этой страны, имеющей выход в Индийский океан.

Китай проявил самый живой интерес к танзанийскому порту Багамойо, выразив намерение осуществить крупные инвестиции в его инфраструктуру (около $10 млрд.). Расположенный к северу от крупнейшего города Танзании - Дар-Эс-Салама - порт планируется сделать важным торговым узлом между странами Азии и Восточной Африки.

Когда речь идёт о таких внушительных инвестициях (даже по китайским меркам), то в этом не может быть исключительно экономический интерес вкладывающей ресурсы державы. Элемент предположения геополитической выгоды, с прицелом на занесение в свой актив ещё одного плюса в противостоянии с Индией, очевиден в планах Китая.

Таким образом, в межгосударственных конфигурациях на обширном пространстве Восточной и Южной Азии, Среднего Востока образовался сложный «сгусток» интересов региональных держав.

США держат в поле внимания вопрос своего перспективного выступления в качестве «честного маклера» между Индией и Пакистаном. Но складывающаяся в регионе композиция межгосударственных предпочтений всё больше удаляет Вашингтон от роли третейского арбитра.

Претендующая на «стратегическую автономность» Индия готова сбалансировать китайско-пакистанский альянс, в том числе и развитием своих связей с Ираном. Транзит индийских товаров в Афганистан с использованием возможностей иранского порта Чабахар чревато охлаждением индийско-американских отношений. Тем более, когда Нью-Дели демонстрирует активность в этом вопросе на весьма сложном для американцев этапе их афганской политики.

С другой стороны, Индия должна развернуть все свои возможности в регионе, чтобы претендовать на реализацию доктринальной установки «стратегической автономности».Интенсивная региональная динамика открывает новые возможности, которые требуют такой же интенсивной работы. Крупным игрокам важно не упустить перспективы, которые время от времени показываются на поверхности региональных процессов.

Здесь можно вспомнить недавно озвученную иранской стороной идею. Иран, Россия и Индия должны совместно бороться с терроризмом, угроза которого распространяется из Афганистана в другие страны, в конце февраля этого года, в ходе встречи с с министром иностранных дел Индии Салманом Хуршидом, заявил спикер иранского парламента Али Лариджани. «Американские силы покидают Афганистан, когда там бушует терроризм, и для преодоления этой ситуации требуются значительные усилия со стороны Ирана, России и Индии», - подчеркнул Лариджани.

В июне 2012 года иранское агентство «IRNA» сообщило о встрече посла России в Иране Левона Джагаряна с вице-президентом Ирана, секретарём Координационного совета по делам свободных и особых экономических зон Хамидом Бакаи. Российский дипломат, подчеркнув необходимость дальнейшего укрепления торговых связей и расширения двустороннего сотрудничества между Ираном и Россией, заявил, что через иранский порт Чабахар проходит наиболее удобный транзитный маршрут для ведения торговли между Ираном и странами Центральной Азии и Россией.

Версия для печати