01.04.2013 | Марина Войтенко

«Рутинный» прогноз с нерядовыми последствиями

В конце марта по традиции (так уж устроена статистика) стали известны официальные экономические итоги предыдущего месяца. Главный вывод Минэкономразвития на сей раз поразил почти метафорической прямотой: «В феврале 2013 года положительный годовой рост экономики, наблюдаемый с ноября 2009 года, практически полностью иссяк». Действительно, после сезонной очистки прирост ВВП в годовом выражении (то есть, к февралю-2012) выразился в 0,1%. В целом же с начала года темпы роста составили 0,9%.

«Если брать экстраполяцию, то рост российской экономики может в текущем году не выйти даже на 3%», - заявил 28 марта «Интерфаксу» замглавы МЭР Андрей Клепач. Ожидания в 3,3% уже выглядят оптимистично, - посетовал он, пообещав, что в апреле министерство пересмотрит свой официальный прогноз (пока все еще предполагается, что ВВП увеличится на 3,6%).

Между тем, «переоценка ценностей» в прогнозной индустрии идет полным ходом. Месяц назад с 3,6% до 3,3% скорректировал свои ожидания Всемирный банк. На 3,0% остаются бывшие «главные пессимисты» из Экономической экспертной группы и Института Гайдара. Теперь их потеснили: Центр развития ВШЭ – 2,1-2,4%, РЭШ – 2,0%, HSBC – 2,5%, Альфа-банк – 2,0-2,5%, BNP Paribas – 2,9% (будет пересмотрено вниз). В оптимистах остаются МВФ – 3,75% и ЦМАКП – 3,5%. Впрочем, и здесь также не исключают «необходимых уточнений».

Все эти оценки лишь подтверждают справедливость консенсус-приговора, давно вынесенного экспертным сообществом сложившейся модели экономического развития – возможности исчерпаны, в ее рамках больше нет источников устойчивого роста. С учетом этого обстоятельства самого серьезного внимания заслуживает подготовленный МЭР прогноз-2030, утвержденный 25 марта премьером Дмитрием Медведевым как ориентир для действий правительства.

При разработке рассматривались три основных сценария: консервативный, инновационный и целевой (форсированный¹ ). Первый из них характеризуется умеренными темпами роста (3,0-3,2%) в 2013-2030 годах на основе активной модернизации топливно-энергетического и сырьевого секторов при сохранении отставания в гражданских высоко- и среднетехнологичных отраслях. Экономика увеличится к 2030 году в два раза, но доля России в мировом ВВП сократится с 3,8% в 2012 году до 3,6% в 2030-м.Модернизация экономики будет происходить по большей части за счет импортных технологий и знаний.

Расходы на НИОКР к 2030 году не превысят 1,3% ВВП, на образование – стабилизируются в интервале 4,8-6,0% ВВП, здравоохранение – 3,6-4,9% ВВП (в том числе из бюджетов всех уровней соответственно 4,0-5,1% и 3,6-4,9%). Уровень частных и государственных инвестиций в человеческий капитал будет значительно уступать параметрам развитых стран. Заметим, что вероятность развития по этому варианту при отсутствии решительных политических действий рассматривается как самая высокая.

Второй сценарий отличает усиление инвестиционной направленности роста с опорой на создание современной транспортной инфраструктуры, конкурентоспособного сектора высокотехнологичных производств, экономики знаний наряду с модернизацией энерго-сырьевого комплекса. Предполагается превращение инновационных факторов в ведущий источник роста, способный обеспечить прорыв в повышении эффективности человеческого капитала на рубеже 2020-2022 годов, что позволит также улучшить социальные параметры развития (ожидается, например, что доля среднего класса повысится с 22% в 2010 году до 37% в 2020-м и 48% в 2030 году).

Частные и государственные расходы на здравоохранение возрастают с 4,6% ВВП в 2010 году до 6,1% ВВП в 2020-м и 7,1% в 2030 году, расходы на образование соответственно с 5,2% ВВП до 6,0% и 6,5% ВВП, на науку – с 1,2% ВВП до 2,5% в 2030 году, что сопоставимо с показателями развитых стран.

При этом предполагается существенное повышение эффективности экономики в сравнении с 2010 годом: энергоемкость экономики снизится в 2020 году на 24%, в 2030-м – на 43%. Производительность труда возрастет в 2020 году в 1,5 раза и в 2030-м в 2,4 раза. Среднегодовые темпы роста экономики в 2013-2030 годах оцениваются в 4,0-4,2%. Сценарий предполагает сохранение нулевого баланса текущего счета (он возникнет уже к 2015 году) – вероятный дефицит блокируется наращиванием экспорта высокой степени переработки. При этом преобладает тенденция к умеренному ослаблению курса рубля. При всех предначертанных успехах, и это следует подчеркнуть особо, даже инновационный вариант развития не обеспечивает достижения целей, обозначенных в «инаугурационном пакете» Указов Президента РФ от 7 мая 2012 года² . Это оказывается возможным лишь в рамках третьего – целевого (форсированного) сценария, предложенного в прогнозе-2030.

Его характерные особенности:

• среднегодовые темпы роста в 2-13-2030 годах составляют 5,0-5,4% ВВП (в том числе в промпроизводстве до 4,2%, обрабатывающей промышленности – до 5,2%); доля РФ в общемировом ВВП к 2030 году увеличивается до 5,3%, уже к 2020-му она становится четвертой экономикой мира, обгоняя Германию и Японию;

• к 2030 году суммарный коэффициент рождаемости достигает 1,96, общий коэффициент смертности снижается до 11,2, продолжительность жизни повышается до 78 лет, численность постоянного населения к 2030 году насчитывает 151,4 млн. человек;

• доля валового накопления в ВВП растет до 25% к 2015 году, 28% к 2018-му и 30% к 2030-му; форсированный рост инвестиций будет определять 2,6 п.п. роста ВВП в год, еще 0,2 п.п. ежегодного прироста ВВП создают высокие вложения в науку, технологии и человеческий капитал; чистый приток капитала увеличивается в прогнозный период до 3,5-7,5% ВВП;

• уровень безработицы может сократиться до 4,1%;

• монетизация экономики повысится до 93%, выйдя на уровень развитых стран; среднегодовой рост кредитов населению составит 20%, корпоративному сектору – 14%;

• расходы на развитие инфраструктуры достигают к 2018 году 5,4-5,5% ВВП и 6,7-7,3% к 2030 году.

Прогнозисты МЭР выделяют три этапа долгосрочной перспективы в развитии по инновационному и форсированному сценариям.

Первый период (2013-2020 годы) можно рассматривать как период внутренней перестройки, направленной на преодоление «узких мест» в развитии транспортной и энергетической инфраструктуры и формирование очагов собственно инновационного развития и «новой экономики». Ускорение темпов роста в этот период обеспечивается преимущественно за счет развития высоко- и среднетехнологичных отраслей (оборонных и гражданских), дающих быструю отдачу в росте ВВП, а также за счет повышения эффективности использования ресурсов и расшивки инфраструктурных ограничений, сдерживающих привлечение инвестиций и развитие отдельных регионов. Одновременно в этот период создаются условия для долгосрочного инновационного развития путем последовательного смещения структуры расходов бюджета в пользу финансирования инновационных секторов экономики.

Второй период (2021-2025 годы) характеризуется максимальным эффектом от ускорения роста высокотехнологичных и наукоемких секторов экономики. Завершается реализация масштабных инфраструктурных проектов, что создает качественно новый тип мобильности населения и транспортных потоков в экономике. Одновременно возрастает роль и вклад человеческого капитала в экономический рост.

Третий период (2026-2030 годы) можно рассматривать в полной мере как период развития на основе нового качества человеческого капитала и создания нового экспортного потенциала, опирающегося на товары и услуги с высокой долей добавленной стоимости. По мере роста нормы накопления и создания необходимой инфраструктурной базы замедляется вклад инвестиций в основной капитал и вложений в инфраструктурные сектора, относительно замедляются и общие темпы экономического роста, особенно в форсированном сценарии развития, но продолжает наращиваться отдача от осуществленного финансирования человеческого капитала и особенно научных разработок.

По оценке МЭР, реализация форсированного сценария, который предполагает максимизацию всех источников роста, будет сопряжена с немалыми рисками и, прежде всего, с усилением макроэкономической нестабильности. Так, долги корпоративного сектора увеличатся к 2030 году до 119% ВВП (в том числе внешние до 52% ВВП), домашних хозяйств – до 65% ВВП. Сальдо счета текущих операций, начиная с 2015 года, будет устойчиво негативным, что приведет к повышению уязвимости национального хозяйства к внешним шокам.

Как откровенно отмечает Андрей Клепач (см. его интервью «Ведомостям» от 5 марта): «Планка высока, и есть риск не справиться: первая развилка – в умении управлять стратегически; вторая – в риск-менеджменте; третья – в необходимости провести ряд достаточно болезненных реформ, таких как пенсионная. И есть много проблем о вопросов, как в этих условиях обеспечить устойчивость и целостность экономики. Потому что можно иметь высокие темпы роста, но одновременно это будут высокие риски».

Для их минимизации в форсированном сценарии в качестве непреложного условия предполагается ни много, ни мало «управленческая революция» в государственном и корпоративном секторах. Инвестирование в высокотехнологические проекты и развитие человеческого капитала с параметрами, далеко выходящими за сложившиеся на рынке среднесрочные пределы окупаемости, по мысли разработчиков, должна осуществлять «новая элита в бизнесе, государственном аппарате и обществе, ориентированная на завоевание Россией лидирующих позиций в мире».

Очевидно, главная ее задача – управление новыми рисками. Заметим, что некоторое представление, какими их видит МЭР, в прогнозе-2030 содержится. Во-первых, форсированный сценарий потребует применения модифицированного бюджетного правила (Резервный фонд ограничивается уровнем не в 7%, а в 5% ВВП). Во-вторых, бюджетная система должна функционировать в условиях умеренного (около 1% ВВП) дефицита, который к 2020 году может составить 1,4% ВВП.

Между тем, о каком именно дефиците – общем или ненефтегазовом идет речь, из прогноза-2030 понять невозможно. Сам собой напрашивается вывод – финансовое обоснование форсажа роста по меньшей мере еще не написано. Дискуссии 2011-2012 годов, развернувшиеся вокруг содержания проекта Стратегии-2020, казалось бы, привели к общему пониманию того, что прийти к новой модели роста можно лишь через структурные реформы, проведение которых и есть «управленческая революция». Авторы прогноза-2030 этого не отрицают. Но сами по себе реформы дадут результат лишь через несколько лет, а вот ускорение роста нужно было еще вчера. Кроме того, «ремонты» в институциональной обвязке экономики – это всегда риски ошибок, а их-то сложившаяся система госуправления исправлять по-настоящему не умеет. Угроза сменяемости, видимо, блокирует все способности к этому. В итоге любой долгосрочный прогноз в части поиска адекватных инструментов своей сбываемости оказывается заложником политико-управленческого контекста, в котором создается. Так и в случае с форсированным сценарием «революция» оборачивается дежа вю, когда на путевых указателях к новой экономической модели появляются «чудодейственные» бюджетное стимулирование (прежде всего, через госинвестиции) и ослабление денежно-кредитной политики³ .

Между тем, условия начала работы в форсированном сценарии уже налицо – дефицит федерального бюджета по итогам первого квартала, как ожидают в Минфине, составит 0,9% текущего ВВП (130,8 млрд. рублей). С такими темпами, уверены эксперты, бюджетный небаланс может превысить годовую планку в 521 млрд. рублей (не исключают уже и 1 трлн. рублей). При этом допрасходы, по-видимому, достигнут 0,5 трлн. рублей (иначе Ильинке не давали бы указание разработать к лету план по привлечению дополнительных доходов практически на ту же сумму⁴ ).

На этом фоне участники рынков ожидают расширения госзаимствований примерно на 600-700 млрд. рублей Подрастет, очевидно. и рынок субфедеральных, то есть региональных ценных бумаг, поскольку субъекты РФ не доберут доходов в свои бюджеты на 650-750 млрд. рублей (вдвое больше, чем в 2012 году⁵ ).

Как видим, ускорение роста еще только в проекте, а признаки начинающейся макроэкономической разбалансировки проявляются здесь и сейчас. Кроме того. Эксперты справедливо отмечают, что классическая теория финансовых мультипликаторов (прирост ВВП на 1-2 п.п. за счет госинвестиционной накачки) в России не сработает из-за коррупции, низкого уровня проработки проектов, экономики распилов и откатов и т.п. Ожидаемый эффект прироста расходов будет много меньше (0,3-0,5 п.п. дополнительного общеэкономического роста на 1% ВВП увеличения госзатрат). В то же время, повышение эффективности расходов, начинающееся с пресечения элементарного воровства, например, при госзакупках (завышение цен и т.п.) дает результат куда больший – 0,5-0,7% ВВП.

Но, коли так, то закономерно возникает вопрос, насколько могут разойтись благие цели и задачи форсированного сценария и заявленные регулятивные средства его реализации. Ответ, видимо, будет складываться в течение ближайших месяцев. И пока он вовсе не очевиден. В заключение заметим, что написание прогнозов (даже долгосрочных) в российском госуправлении давно уже стало рутиной. На сей раз получился политический хит с нерядовыми последствиями – власти действительно придется делать выбор, а не просто декларировать его необходимость.

---

1. В числе общих предпосылок всех сценариев: средняя динамика мирового ВВП на уровне 3,5% в 2013-2030 годах; изменение структуры роста в пользу развивающихся экономик (развитые страны снизят удельный вес в мировом выпуске с 51% в 2012 году до 40% в 2030-м. Китай и Индия, напротив, за этот же период повысят свою долю с 21% до30%); колебания мировых цен на нефть до 2025 года в интервале $70-100 за баррель и увеличение до $110 за баррель к 2030 году (оценка в реальных долларах США 2010 года).
2. Речь идет, напомним, о создании и модернизации к 2020 году 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест; увеличении нормы накопления до 27% ВВП к 2018 году; повышении к тому же сроку (относительно 2011 года) в 1,3 раза в ВВП доли продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей, в 1,5 раза производительности труда; росте в 1,6-1,7 раза к 2018 году реальной заработной платы (в том числе доведение зарплаты работников бюджетной сферы и научных сотрудников до 200% от средней заработной платы в соответствующем регионе).
3. Многие эксперты не исключают, что первый шаг в этом направлении может быть сделан 2 апреля 2013 года на заседании Совета директоров ЦБ РФ, который решит понизить ставку рефинансирования на 0,25%.
5. Объем выпадающих доходов по году в целом в Минфине оценивают в 173 млрд. рублей. Основные причины – завышенные при принятии бюджета-2013 ожидания доходов от приватизации (на деле они составят 20-60 млрд. рублей) и сокращение поступлений от НДС вследствие заявленных компаниями вычетов из налога по завершению инвестпроектов (общая сумма заявок составляет примерно 1,5 трлн. рублей). Эксперты не исключают, что объем доходных недопоступлений может достичь 400 млрд. рублей.
5. Как иллюстрацию к положению дел с региональными бюджетами приведем несколько фактов, ставших известными на минувшей неделе.Совет народных депутатов Кемеровской области принял поправки об увеличении дефицита бюджета с 11,0% до 11,9% от расходов. Долг Кировской области достиг 13,3 млрд. рублей (80% покрывается банковскими кредитами под 7,79-8,89% годовых). В мае на каждого жителя области будет приходиться 14,4 тыс. рублей долга (на начало марта – 9,8 тыс. рублей).Правительство Пермского края внесло в Заксобрание пакет поправок, увеличивающий дефицит-2013 до 14,4% (15,5 млрд. рублей).Напомним, что предельный размер дефицитов бюджетов субъектов РФ установлен в 15%.

Версия для печати