16.04.2013 | Михаил Агаджанян

Евразийский «Мир G3»: начнём с «ИНДРАКИТ»?

Ожидаемые последствия вывода коалиционных войск из Афганистана вынуждают многие государства Азии загодя приступить к активной кооперации действий. Приоритет удержания Афганистана в рамках стабильности после 2014 года склоняет даже традиционных геостратегических противников к диалогу и согласованию дальнейших шагов.

Очередной раунд ежегодного контртеррористического диалога Индии и Китая прошёл 11-12 апреля в Пекине. Главной темой консультаций двух держав на азиатском пространстве в этот раз стал Афганистан. Представители Пекина и Нью-Дели рассмотрели возможные сценарии на перспективу 2014-2015 годов. Особое внимание было уделено вероятности восстановления движением «Талибан» своих доминирующих позиций в Афганистане.

Подобное развитие ситуации в соседней стране рассматривается Индией и Китаем в дестабилизационном свете, что диктует предпринятие контрмер, в том числе и в совместном режиме. В последних особенно заинтересована индийская сторона. Помимо прочего, ей важно через фактор тесных китайско-пакистанских отношений добиться для себя большей определённости в позиции того же Исламабада по внутриафганским развитиям.

Афганская тема была главной, но не единственной в нынешней антитеррористической повестке консультаций Пекина и Нью-Дели. По информации индийских СМИ, стороны обсудили и другие волнующие их вопросы региональной безопасности, в частности, вопрос взамодействия по пресечению кибератак в мировой сети.

Индийско-китайский диалог в сфере безопасности с основным уклоном на нейтрализацию террористических угроз берёт старт с 2002 года. Все прошедшие 10 лет его отдача характеризовалась переменным успехом. Но с накоплением экономической, политической и военной мощи, наращиванием «мускулов» в региональном и глобальном масштабах, две азиатские столицы всё больше склоняются к поддержанию ровных отношений. Двусторонний контртеррористический диалог – одна из немногих возможностей для традиционных оппонентов сохранить отношения на приемлемом уровне, без сползания к откровенной конфронтации.

Многое указывает на то, что Китай и Индия решили интенсифицировать контакты по различным направлениям соизмерения своих действий на обширном пространстве Ближнего и Среднего Востока, Южной и Восточной Азии. Это всего лишь разрядка более глубоких двусторонних сложностей. Но и в таком усечённом контексте её значимость для стабильности в Азии трудно переоценить.

После недавнего контакта двух стран на высшем политическом уровне в южноафриканском Дурбане (саммит БРИКС 26-27 марта) и проведения очередного раунда консультаций по безопасности в Пекине, в ближайшие недели должен последовать визит в китайскую столицу советника премьер-министра Индии по вопросам национальной безопасности Шившанкара Менона. Он проведёт встречу со своим китайским коллегой в рамках формата специальных представителей двух стран для урегулирования пограничных споров.

Газета «The Times of India» упомянула также находящийся в стадии согласования визит министра обороны Индии Аракапарамбила Куриан Энтони в Китай для подготовки совместных военных учений на китайской территории в текущем году.

В 2007 и 2008 годах Индия и Китай провели совместные антитеррористические военные учения. В сентябре прошлого года главы оборонных ведомств двух стран приняли решение возобновить практику ежегодных учений по отработке совместных действий в борьбе с терроризмом. Проведение китайско-индийских военных учений после 5-летнего периода застоя в отношениях стало бы прорывом. Геостратегическое соперничество двух держав все последние десятилетия не в последнюю очередь определялось антагонизмом их военных сословий, в памяти которых ещё свежи воспоминания о пограничных конфликтах 20-го века.

Попытки внешних сил примирить Индию и Китай, в которых особый интерес проявляет Россия, как их партнёр по БРИКС и ШОС, были обречены именно в связи с сохраняющимся высоким градусом индийско-китайских военнополитических противоречий. Военные двух стран оценивают друг друга в качестве потециальных противников, подобные оценки зафиксированы в их доктринальных документах.

Россия могла бы воспользоваться благоприятным моментом обоюдного притяжения Индии и Китая, развернув активность сразу на нескольких трёхсторонних направлениях сотрудничества с отчётливым потенциалом взаимного интереса.

Россия стремится найти своё место не только в разворачивающемся глобальном противостоянии США и Китая, но и занять определённую нишу в складывающихся конфигурациях на пространстве Южной и Восточной Азии, в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Идёт также поиск занятия ниши в глобальном разделении труда и имиджа между крупнейшими центрами влияния, которую известные западные аналитики в последнее время характеризуют под интеллектуальной оболочкой «Мир G3» («G3 World»). «Мир G3» – это треугольник в составе США, ЕС и Китая, где США олицетворяют военную мощь и потребление, Китай – капитал и рабочую силу, а ЕС – правила и технологии. США, ЕС и Китай являются тремя крупнейшими акторами в мире, вместе концентрирующими около 60% мировой экономики. (Parag Khanna and Mark Leonard, Why China Wants a G3 World // «The International Herald Tribune», September 8, 2011).

Свою версию «Мира G3» в евразийском масштабе Россия могла бы предложить Индии и Китаю. Заложив в его фундамент, помимо прочего, совместную борьбу с терроризмом, нейтрализацию потенциальных угроз с афганской территории, проведение совместных индийско-российско-китайских военных учений. Интересной инициативой России могло бы стать проведение совместных с Индией и Китаем военных учений по контртеррористическим сценариям, с отработкой слаженных действий на суши и на море. Примечательным фактом в данном аспекте выступает параллельное развитие Россией связей с Индией и Китаем в сфере совместного военного тренинга, который, однако, пока не находит своё воплощение в трёхстороннем формате военнополитической активности евразийских держав.

С октября 2005 года Россия и Индия проводят совместные контртеррористические учения, а с апреля 2007 года также и военно-морские учения. В январе-феврале 2009 года в Индийском океане в два этапа прошли совместные учения «ИНДРА-2009» с участием тяжёлого атомного ракетного крейсера «Пётр Великий». 15-24 октября 2010 года в индийском штате Уттаракханд состоялись совместные военные учения «ИНДРА-2010».

В связях России и Китая по линии проведения военных учений даты «2005» и «2007» также имеют важное значение. В 2005 году они впервые провели совместные учения, которые в 2007 году стали мероприятием уже в рамках ШОС - антитеррористические военные учения вооружённых сил государств-членов ШОС «Мирная миссия-2007».

5 августа прошлого года в Бурятии на полигоне «Бурдуны» прошли российско-индийские учения «ИНДРА - 2012». В учениях приняли участие около 500 военнослужащих - по 250 с каждой стороны. Учения «ИНДРА-2012» носили антитеррористический характер и состояли из четырёх этапов. В ходе первых двух этапов военнослужащие России и Индии создали совместную группировку и провели боевое слаживание подразделений. На третьем и четвёртом этапах была разыграна активная фаза учений, в ходе которой военные продемострировали навыки противодействия условным террористам.

Построение военнополитических связей в треугольнике «Индия – Россия – Китай», в котором роль российской стороны носила бы сближающий геополитические интересы Нью-Дели и Пекина характер, может привести к большей устойчивости межгосударственных конфигураций на пространстве от Ближнего Востока до Восточной Азии. Если России удастся со временем придать таким связям трёхсторонний характер, к примеру, расширив аббревиатуру учений «ИНДРА» до «ИНДРАКИТ», то это станет значительным укреплением стратегической стабильности в глобальном масштабе.

Версия для печати