30.05.2013 | Татьяна Становая

Зачем Кремлю «третье дело ЮКОСа»?

Сегодня СМИ активно обсуждают возможность появления третьего уголовного дела ЮКОСа. Оно может быть основано на так называемом «деле экспертов»: СКР подозревает, что экспертиза по второму делу, проведённая Советом по правам человека при президенте РФ, финансировалась из денег самой уже не существующей компании или Запада. Угроза нового уголовного преследования в рамках «дела ЮКОСа» уже стала одной из причин (хотя, вероятно, и не главной) для ухода со своих постов Сергея Гуриева.

О возможном третьем уголовном деле вчера сообщила «Новая газета». Издание напоминает, что 1 апреля 2012 года некий «источник» в Следственном комитете сообщил государственным информагентствам, что «структуры Михаила Ходорковского финансировали общественные организации, представители которых впоследствии вошли в рабочую группу президентского Совета по правам человека, занимавшуюся экспертизой второго приговора». Чем закончилась эта экспертиза всем хорошо известно: обвинения Михаилу Ходорковскому были признаны необоснованными. Тогда источник в СКР говорил, что «Открытая Россия», созданная в свое время ЮКОСом, давала гранты «Мемориалу», Московской Хельсинкской группе, фонду «Общественный вердикт». Официальный представитель СК Владимир Маркин подтвердил это.

При этом ни Ирина Ясина (возглавлявшая «Открытую Россию»), ни Людмила Алексеева (МХГ), ни Арсений Рогинский («Мемориал») к экспертизе по второму «делу ЮКОСа» отношения не имели. Однако СКР нашел нужное «звено». Осенью прошлого года суд дал санкцию на обыски в АНО «Центр правовых и экономических исследований». Следствие, вероятно, предполагает, что через этот центр шло какое-то финансирование подготовки экспертизы по второму делу ЮКОСа. «С целью воспрепятствования производству по делу (второму) через зарубежные банки легализованные денежные средства перечисляются на счета общественных организаций и используются <…> для фальсификации доказательств и совершения иных действий, в том числе для финансирования заведомо ложных заключений специалистов под видом независимых общественных экспертиз», - говорили следователи, требуя у суда права на проведение обысков, писала «Новая газета».

Из всего этого можно сделать вывод, что главная задача следствия сейчас – найти хоть какие-то связи между западными грантами или иным финансированием и деятельностью экспертов, проводивших экспертизу по второму делу ЮКОСа. При большом умении и талане, даже какую-нибудь оплаченную со стороны западной структуры лекцию эксперта, имевшую место в период подготовки экспертизы, можно трактовать как скрытое финансирование самой экспертизы. В талантах российских следователей сомневаться не приходится. Нет сомнений, что в Кремле есть глубокая убежденность, что признание необоснованности обвинений по второму уголовному делу ЮКОСа – это следствия пагубного западного влияния. А вопрос доказательств – вторичный.

«Ведомости» указывают, с конца 2011 года, когда было опубликовано экспертное заключение по делу ЮКОСа, так или иначе пострадали пятеро из шести российских экспертов: одного преследовали по административной линии, еще четверо пережили обыски или были вызваны на допросы, рассказал один из экспертов — Михаил Субботин. У самого Субботина обыск прошел в сентябре 2012 г. В постановлении об обыске называлась статья 294 УК РФ — воспрепятствование правосудию (до четырех лет заключения). Он был также вызван на допрос, но потом его отменили. Бывший член КС Татьяна Морщакова, организовывавшая экспертизу, заявила, что следователи утверждают, что принадлежащие ЮКОСу деньги пришли экспертам из-за рубежа через Центр правовых и экономических исследований при ВШЭ, заместителем директора которого является Субботин.

Зачем Кремлю сейчас «третье дело» ЮКОСа? В данном случае целью является вовсе не Ходорковский и Лебедев. Объектом атаки является сам институт общественной экспертизы, который даже несмотря на свое зачаточное состояние, всерьез подпортил власти «игру» против ЮКОСа. Сами эксперты стали жертвами нежелания власти позволить гражданским институтам (а общественная экспертиза именно таким институтом и является), хоть как-то ставить под сомнение ее действия против «врагов режима».

Удивляет лишь совершенно явная избыточность этого нового процесса. Ведь даже если представить, что следствие докажет (в его понимании), а суд утвердит обвинение против кого-либо, доказывая ангажированность экспертизы, что это дает власти в политическом и юридическом смысле? В политическом – только усугубит раскол между либералами (причем даже конструктивными, включенными во власть) и «охранителями». Это станет новым громким политическим процессом, делающим из Путина «диктатора». Убедить общество в ошибочности экспертизы тоже не получится: даже те, кто считает второй срок Ходорковского заслуженным, наверняка и знать не знали ни про какую экспертизу.

В данном случае, с политической точки зрения, нынешняя кампания становится самоцелью и инерцией набирающих влияние силовиков, действующих по принципу саранчи.

В юридическом смысле и подавно в кампании против экспертов нет никакого смысла. Экспертиза носила лишь рекомендательный характер. Ее реальное влияние на позицию власти в этом вопросе было ничтожно. Зачем стрелять из пушки по мышам?

Но несмотря на кажущееся отсутствие логики, в действиях власти она есть. И в основании этой паранойи вовсе не дело ЮКОСа, и ни несчастные эксперты. В основании всего этого – страх перед непредсказуемостью протеста, Алексеем Навальным и всем тем, что исходит от Запада. Власть начинает махать топором, не глядя. Но как иногда бывает в таких случаях, попасть может и ей самой.

Версия для печати