21.06.2013 | Михаил Агаджанян

От условного реформатора ждут реальных действий

Избрание Хасана Роухани президентом Ирана поставило вопросы, для прояснения которых потребуется время. Главная интрига заключается в дальнейших действиях нового президента на пути выравнивания отношений с Западом и региональными оппонентами Ирана. Очевидно, что позиция верховного руководителя Исламской республики Али Хаменеи по внешнеполитическим вопросам остаётся непоколебимой. Но в сохраняющихся жёстких рамках президентство Роухани все же может привести к «оздоровлению» позиций страны на международной арене и в регионе.

Запрос большинства иранских граждан состоял в снижении градуса противостояния с Западом. Однако, без последствий для внешнего реноме Ирана в качестве региональной державы, у которой свой, особый взгляд на ряд принципиальных вопросов.

Первыми заявлениями в качестве избранного, но пока не вступившего в должность президента, Роухани подтвердил курс на развитие ядерной программы Ирана. При этом было сделано важное уточнение – программа будет продолжена с задействованием более прозрачного подхода для снятия опасений Запада и других соседей Ирана. Роухани пообещал транспарентность, правда, не приоткрыв детали её применения на практике.

Другой важный сигнал нового президента был подан в вопросе улучшения отношений Ирана с арабскими монархиями Персидского залива. Здесь Роухани подчеркнул приоритетность для себя выведения ирано-саудовских отношений на новый уровень, исключения нынешнего напряжённого климата между Тегераном и Эр-Риядом.

Таким образом, иранские власти ответили местному избирателю соответствующими посылами по внешнеполитической части его ожиданий: убедить внешние силы в мирном характере ядерной программы, улучшить отношения с арабскими соседями, открыть дорогу для постепенного снятия международных и односторонних санкций.

Удовлетворение чаяний собственных граждан идёт у иранских властей в унисон с созданием предпосылок для нормализации отношений с Западом. Прорывом мог бы стать запуск процесса прямых переговоров между США и Ираном. На предыдущих этапах было множество препятствий для выхода двух стран на формат непосредственного общения с широкой политической повесткой. Израиль выступал против, арабы видели в этом возможные политические потери для себя. Сам Тегеран в бытность двух президентстких сроков Ахмадинежада не выработал для себя устойчивой позиции по вопросу начала прямых ирано-американских переговоров. Решающий голос иранцев в этом отношении – аятолла Али Хаменеи – не мог определиться в целесообразности ведения диалога с американцами. Однако, с приближением даты президентских выборов, заявления Хаменеи принимали всё более позитивный в рассматриваемо контексте характер. К примеру, если ранее он заявлял, что не видит смысла в переговорах, то в марте текущего года тональность была изменена. Теперь Хаменеи не оптимистично смотрит на диалог с США, но и не против его проведения.

Как можно понять, избрание Роухани сделало и американцев более восприимчивыми к реализации идеи прямого политического контакта с Тегераном. Показательны в этой связи слова пресс-секретаря президента США Джея Карни, озвученные практически сразу после внесения окончательной ясности по фигуре следующего президента Ирана. «США готовы напрямую общаться с иранским правительством для достижения дипломатического решения, способного ответить на обеспокоенность международного сообщества относительно ядерной программы Ирана», – заявил Карни, комментируя избрание Роухани.

Основной противник прямого диалога Ирана и США также продемонстрировал возможность пересмотра своих предыдущих подходов. Хотя МИД Израиля и высказал сомнения в реформаторском потенциале Роухани, однако, попутно не исключил новые подвижки в отношениях ИРИ с внешним миром. Суть заявлений Тель-Авива свелась к призыву судить о новом президенте Ирана не по заявлениям, а по действиям. А для этого требуется какое-то время.

Хаменеи назвал текущий год по иранскому календарю (1392-й, с марта 2013-го по март 2014-го) Годом «политического и экономического подвига». При этом духовный лидер иранцев подчеркнул важность выборов 14 июня, сказав, что они определят «дорожную карту» Ирана на следующие четыре года.

На Западе Роухани уже успели охарактеризовать как «условного реформатора». Это означает, что новый президент, а с ним и всё руководство страны, могут рассчитывать на дополнительное (но не продолжительное) время для обдумывания своих дальнейших действий. И перейти от «условности» к реальности реформирования подходов.

От Тегерана прежде всего ждут прозрачности действий вокруг его ядерной программы, исключения антиизраильской риторики в неприемлемых для Тель-Авива тонах. А также отказа от вмешательства в дела арабских соседей, которое, якобы, имеет место в региональном курсе Ирана. В свою очередь, иранцы считают, что нерешаемых проблем в их отношениях с Западом нет. Единственный камень преткновения – это разговор с Тегераном на языке санкций, который изначально неприемлем для государства, ощущающего себя в статусе региональной державы.

Версия для печати