15.07.2013 | Татьяна Становая

Чувствительность к протесту

Острый социальный кризис возник в городе Пугачев Саратовской области: несколько сотен жителей митингуют с требованиями изгнать из города «кавказцев» после убийства молодого десантника Руслана Маржанова. По подозрению в убийстве задержан 16-летний чеченец, он уже признал свою вину. Жители выдвинули семь требований к властям, обещая совершить самосуд в случае их невыполнения. Локальные местные протесты становятся одним из потенциально опасных факторов развития внутриполитической ситуации в России.

Конфликт между Маржановым и 16-летним уроженцем Чечни произошел в ночь с 5 на 6 июля. По данным местной прессы, последний готовился к «встрече» за неделю: он принес с собой скальпель отца, работавшего ветеринаром. Конфликт якобы произошел из-за девушки Маржанова. Несовершеннолетний нанес Маржанову 13 ударов в грудь, одна из ран оказалось смертельной. Убийство буквально взорвало город: около 600 местных жителей попытались поквитаться с местными выходцами из Чечни, проживающих в одном из районов города, произошла массовая драка, которая была остановлена усилиями полиции. Протест вылился в несанкционированное блокирование федеральной трасы, а также пикетирование административных органов власти города.

Природа конфликта, вероятно, носит тут число криминальный характер. Однако трагедия накладывается на ряд острых социальных и межнациональных проблем, которые в последние годы приобрели общефедеральное значение, в том числе и став одной из тем для кремлевской повестки дня.

Во-первых, это значительное снижение толерантности в регионах, считающихся традиционно «русскими». Чисто криминальные преступления, совершенные «выходцами с Северного Кавказа», становятся детонаторами социального взрыва. Это было хорошо видно в 2006 году после событий в Кондопоге (массовая драка после убийства двух местных жителей группой выходцев из Чечни и Дагестана), а также в Москве в декабре 2010 года на Манежной площади (после убийства футбольного болельщика Егора Свиридова выходцем из Кабардино-Балкарии). Одна из главных причин роста межнациональной напряженности – это растущая внутрироссийская миграция жителей Северного Кавказа в более благополучные города России. Ингушетия удерживает лидерство по безработице – 48%, следом за ней идет Чечня – 32%, в Дагестане – 11%. Но даже работающие получают доходы на порядок ниже среднего по России, все северокавказские регионы являются остро дотационными, перспектив для молодежи практически нет, сохраняется высокий уровень террористической угрозы, религиозного экстремизма.Противоречива и политика чеченских властей в отношении конфликтов за пределами республики – они позиционируют себя одновременно и как верные сторонники российского единства, и как защитники всех чеченцев, где бы они ни находились. Например, Рамзан Кадыров принес извинения семье погибшего десантника. Однако представитель Республики Чечня в Поволжье Саид-Ахмед Элесов заявил, что «зачинщиков бунта» в Пугачеве ожидает уголовное преследование.

В итоге местные власти гасят конфликты методами, которые лежат на грани (а то и за гранью) закона. В частности, по данным местных СМИ, часть чеченской молодежи была вывезена из региона усилиями чеченской диаспоры. Это не может не рождать новых проблем: неспособность местных властей обеспечить безопасность выходцев из Чечни, безусловно, станет сильным раздражителем и будет провоцировать раздражение представителей Северного Кавказа в других российских регионах. В российских СМИ снова зазвучали требования «хватит кормить Кавказ», в повестку дня вернулась тема отделения Северного Кавказа. Она подогревает межнациональную напряженность в регионах, где остро стоит проблема «приезжих». Кстати, стоит напомнить, что Путин одну из своих предвыборных статей в начале 2012 года посвятил именно национальному вопросу. Тогда он указал, что вслед за появлением лозунга «Хватит кормить Кавказ» неизбежно последует призыв: «Хватит кормить Сибирь, Дальний Восток, Урал, Поволжье, Подмосковье…». Именно по таким рецептам действовали те, кто привел к распаду Советский Союз», - считает президент.

Во-вторых, не менее сложная «системная» проблема – это неэффективность российских правоохранительных органов в самом широком смысле этого слова, а также проблема коррупции в судебной системе. Они часто просто «не лезут» в дела «приезжих», из-за бесперспективности уголовных дел или из-за коррумпированности самих правоохранителей. Неслучайно, часть требований жителей Пугачёва к губернатору Валерию Радаеву касались именно неэффективности органов власти. В частности, речь идет о создании наблюдательных советов при правоохранительных органах, а также городских органах власти, в том числе и для контроля над расходами бюджета. Это требования – отражение проблемы общего снижения авторитета власти, кризиса доверия, отказа местным органам в дееспособности. Часть функций местные жители готовы брать на себя, например, наладив взаимодействие между полицией и общественными организациями казаков и организацией «Боевое братство» с целью патрулирования улиц. Предпринимается попытка самоорганизации «снизу» с целью компенсировать сбои и пробелы в работе государства и местных властей.

В числе других требований – ужесточение института прописки (введение региональной прописки), право органов власти отказывать в ее предоставлении, общее ужесточение контроля над миграционными процессами – последнее, это уже требование скорее к федеральным властям.

Федеральные власти, в свою очередь, весьма ограничены в инструментах государственной миграционной политики. Она носит несистемный и при этом противоречивый характер. Кремль постоянно вынужден соблюдать баланс между стимулированием экономического роста (для чего требуется приток дешевой рабочей силы) и сохранением межнациональной стабильности. Кроме того, эта политика касается преимущественно внешней миграции. Противодействие внутренней наталкивается на конституционные ограничения: в Москве эта проблема решается преимущественно посредством института временной регистрации.

Однако концептуально государственной политики в отношении внутренней миграции просто нет. На президентских выборах Путин выдвинул идею русского народа как государствообразующего. Однако, как эта концепция должна решать межнациональные проблемы на практике – до сих пор неясно. Предложения президента формировать единую «русскую» идентичность народов России через систему образования и просвещения, кажется длинной дорогой, проходящей пока мимо сегодняшних проблем. Единственной практической мерой оказалось принятие крайне спорного закона, усиливающего административную и вводящего уголовную ответственность за нарушение правил регистрационного и миграционного учета. Несмотря на то, что Путин еще полгода назад просил Госдуму принять закон в ускоренном порядке, пока он прошел лишь первое чтение, а правозащитники намерены оспорить закон в КС. Больше всего раздражения вызвала норма об уголовной ответственности за «фиктивную регистрацию»: за это можно теперь получить до трех лет лишения свободы.

Власть вынуждена реагировать на резко возросший спрос «снизу» на жесткие меры против «приезжих». Ожидались громкие уголовные процессы против тех, кто несет ответственность за незаконную миграцию, «резиновые квартиры» и использование незаконного труда мигрантов. Однако на практике правозащитники говорят только о росте коррупции в системе миграционного учета и правоохранительных органах. Локальные, разовые акции против «приезжих» носят лишь временный эффект: через некоторое время все возвращается на свои места. И помимо того, что подобные меры малоэффективны, они также вызывают и раздражение у либеральной части общества, давно требующей, в частности, отмены института прописки.

Наконец, третья проблема, которая имеет отношение к бунтам в Пугачеве – это проблема социальных протестов в целом. Сейчас власть особенно опасается как всплесков стихийных акций (после декабря 2011), так и межнациональных конфликтов (синдром «манежной площади» - конец 2010). И как показывает практика, за последние два года определяется набор тем, который действительно способен провоцировать резкие всплески уличной активности. Это фальсификации на выборах, межнациональные конфликты, социально чувствительные темы (такие как проблема российских сирот), экономическое ухудшение (тарифы ЖКХ, инфляция и т.д.), а также экология. Один из последних примеров – это протест в Воронежской области против добычи никеля: право на разработку месторождения получила УГМК. 10 июля жители буквально смели лагерь геологов, которые должны были готовить территорию к началу разработки.

Опубликованная на днях предварительная версия доклада ЦСР (по заказу Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина) показала, что «центр тяжести» протестов сместился из столицы в провинцию, а политические мотивы отодвинуты на задний план экономическими приоритетами. Именно резкое падение доходов населения может оказаться спусковым крючком новой волны протестов — но на уровне районов и городов, пояснил «Ведомостям» автор доклада Михаил Дмитриев. Лаг между ухудшением жизни и выходом на митинги он оценивает в полгода-год. И хотя некоторые положения этого документа являются весьма спорными (например, о резком росте консервативных тенденций в Москве), наблюдения о ситуации в регионах выглядят примечательными.

В Кремле сейчас также есть понимание, что политика не является приоритетом для потенциально протестного населения России: на улицы люди выходят по гораздо более частным вопросам (не считая темы выборов). Однако, с другой стороны, принципиальные уступки в отношении протестующих выглядят для власти недопустимыми. Сейчас в ряде прокремлевских СМИ, например, разворачивается кампания против участников акций протеста в Пугачёве: их называют объектами манипуляций со стороны «московских интеллигентов», желающих выстроить вокруг Кавказа «железную стену». Предпринимаются шаги по противодействию националистам, стремящимся выступить в роли идеологов «пугачевского» протеста.

Поэтому власть обычно пытается использовать систему «кнута и пряника». В ситуации с протестами в Пугачеве, например, участникам акций грозят уголовным преследованием по статье «экстремизм». Однако, с другой стороны, был уволен шеф полиции Пугачевского района Игорь Лопаткин, усилилось давление на проживающих в городе чеченцев (еще 13 человек были задержаны, возобновлены старые уголовные дела). Жителей пытался успокоить лично полпред президента в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич. Однако эффективность встреч с властями оказалась минимальной, а протесты продолжились.

В нынешней политической действительности федеральные власти оказываются гораздо более чувствительными к любым формам проявления протеста, что заставляет местные и региональные власти реагировать на это быстрее и эффективнее, по мере возможности. Однако эффективность принимаемых мер носит весьма ограниченный характер: многие проблемы, поднимаемые на акциях протеста, во многом не лежат в сфере ответственности региональной власти. Растущее недоверие к институтам государства, внутренняя и внешняя миграция, невнятная миграционная политика – все это в совокупности ведет к тому, что бунты, подобные тому, что произошел в Пугачеве, будут происходить и дальше. Пока власть на это может ответить лишь тактическими, а не стратегическими шагами.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати