05.09.2013 | Михаил Агаджанян

Москва-Пекин: Сирия не повод для альянса

Перед часом «X» в Сирии российские эксперты всё чаще заговорили о целесообразности военно-политического союза России и Китая. Идея альянса Москвы и Пекина выдвигается в качестве комплексного ответа двух соседних держав на односторонние действия Вашингтона и его натовских союзников на Ближнем Востоке.

Российские и китайские дипломаты с 2011 года, когда конфликт в Сирии обрёл свои необратимые очертания, проявили солидарность в Совете Безопасности ООН. Их усилиями ни один из предложенных Западом проектов резолюции по Сирии, в которых проглядывался хотя бы намёк на возможные санкции и силовые действия против режима Башара Асада, не удостоился вида действующего международного документа. Прямая военная поддержка Дамаску со стороны России и Китая была исключена. Единственное, что Кремль сумел сделать для сирийских властей – это дипломатическое прикрытие в СБ ООН и оставление в силе ранее заключённых с сирийцами оружейных контрактов. В свою очередь, Пекин также проявил дипломатическую стойкость в главном органе Объединённых Наций и не пошёл на разрыв экономических связей с Дамаском. Позиции России и Китая по Сирии совпадают. Особенно в вопросе неприятия силовых акций Запада против властей страны. Но этого явно недостаточно для склонения двух держав к военно-политическому альянсу.

Вокруг сирийской темы заметна не только открытая дипломатическая кооперация России и Китая. Наблюдаются и скрытые сигналы их потенциальной кооперации. Так, после прояснения позиции президента США по вопросу ударов по Сирии, появились сообщения о возможном наличии у Дамаска комплексов ПВО⁄ПРО С-300 или близких к ним по техническим характеристикам средств борьбы с воздушными целями. Россия не закрыла контракт по поставке сирийцам систем С-300ПМУ2. Это доподлинно известно. Но вброшенные в «эфир» предположения о вероятной поставке в Сирию С-300 в 2010-2011 годах указывали на Китай, как одного из негласных поставщиков систем. Таким образом, при всей искусственной смоделированности предположений о наличии у Дамаска эффективных средств ПВО дальнего радиуса действия, нельзя не заметить попыток обнаружить темы предметной кооперации между Москвой и Пекином.

Всё это стоит признать весьма робкими попытками, далёкими от реального сближения по военно-политической линии. Ни в Пекине, ни в Москве идеи подобного альянса серьёзно не разрабатываются. На пути создания полноформатного двустороннего альянса имеются объективные ограничители, не позволяющие преодолеть путь от экспертной идеи к заключению политического соглашения. Альянс означал бы взаимные гарантии безопасности и договорённости о взаимопомощи. В условиях признанного ядерного статуса России и Китая это ведёт к формированию качественно нового полюса стратегической силы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Более того, в случае создания российско-китайского военно-политического альянса его значение вышло бы далеко за рамки Восточной Азии и Тихого океана. Мир столкнулся бы с новыми очертаниями блокового противостояния по линии Запад – Восток.

Но при всей кажущейся притягательности для Москвы и Пекина альтернативного Западу и НАТО стратегического полюса силы, его практическое воплощение чревато потерями для обеих столиц. На не самом подходящем для этого этапе своего развития и наращивания мощи, китайцам придётся в ещё большей степени политически противопоставить себя США. Создание альянса с Россией продиктует предварительную глубокую переработку текущей внешней стратегии Китая в виде экономической экспансии с параллельным продвижением политических целей. Китай поставит под вопрос свои позиции первого зарубежного инвестора в казначейские бумаги США (по данным на июнь этого года - $1,2758 трлн.), рискует натолкнуться на более ожесточённую волну торговых войн с Европой. Поднебесная спровоцирует новый виток гонки вооружений в Восточной, Южной и Юго-Восточной Азии, толкнёт все государства этих регионов в ещё более узкие рамки военно-политических соглашений с США.

Торгово-экономические издержки России не менее внушительны. А в чём-то и превосходят предполагаемый урон для китайцев. Ведь у российской экономики меньший запас устойчивости в сравнении с китайским аналогом. Вторая экономика мира ещё может позволить себе повышение градуса противостояния с Западом на одну или несколько единиц. Для России, в нынешних условиях её нефтегазовой экономики и зависимости от благополучия инвестиционного климата и торговых связей с Европой прежде всего, альянс с Китаем означал бы сверхрисковое предприятие. Плюс ко всему, Москве пришлось бы встать рядом с Пекином в его застарелых территориальных спорах по всей кромке Южно-Китайского моря, девальвировать свои отношения с Индией и Вьетнамом.

Россия и Китай благоразумно воздерживаются от реализации идеи военно-политического альянса. Их отношения фактически вмещают всё, кроме пункта о взаимных гарантиях безопасности и военной взаимопомощи. Налажен двусторонний стратегический диалог, последнее заседание которого, кстати, имело место за несколько дней до приписанной Западом режиму Асада химической атаки под Дамаском. 15 августа секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев и член Госсовета КНР Ян Цзечи провели в Москве девятый раунд консультаций по вопросам стратегической безопасности. Стороны обменялись мнениями, в частности, по ситуации на Корейском полуострове и в Сирии. Москва и Пекин формируют повестку в ШОС и очередной саммит Организации в Бишкеке в середине текущего месяца даст им удобную возможность озвучить совместную позицию по Сирии. Российско-китайские военные учения стали ежегодными, позволяя высшим командным составам двух стран увидеть возможности партнёра в полевых условиях.

Выводы напрашиваются. Политические руководства России и Китая не стремятся к альянсу с принятием военных обязательств. Их вполне устраивает нынешний насыщенный стратегический диалог, кооперация в СБ ООН, координация действий в ШОС и БРИКС.

Версия для печати