10.09.2013 | Михаил Агаджанян

Химическая формула сирийского урегулирования

Кризис вокруг Сирии принимает новые оттенки не только в части предположений о характере военных ударов по целям на территории страны. Выдвигаются также смелые идеи его деэскалации.

Вероятность принятия администрацией США решения о более массированной и растянутой во времени военной операции велика. Обама значительно отклонился от предыдущего понимания параметров продолжительности и содержательности ударов. Теперь мало кто говорит о том, что военная операция ограничится использованием ударной корабельной группировки в Средиземном море и продлится не дольше 48 часов. Ближневосточные партнёры американцев настаивают на более внушительной военной кампании, которая, по их мнению, должна привести к смещению режима Асада, а не его ослаблению. Особой активностью в этом плане отличается Турция. Она откровенно требует от США комплексного подхода в ударах по Сирии, использование тактического и стратегического компонентов боевой авиации с упором на базу Инджирлик на своей территории.

Параллельно нажиму на США со стороны Турции и аравийских монархий развернулись интересные предложения урегулирования кризиса. Главным действующим лицом данных идей выступает Иран. Он сохранил наиболее серьёзные рычаги влияния на сирийские власти и при этом в последние дни стал демонстрировать бóльшую гибкость. Из Тегерана прозвучали слова нового президента Исламской республики Хасана Роухани о «продовольственной и медицинской помощи сирийскому народу, если с ним что-то случится». И это в момент, когда от имеющего с Сирией военно-политическое соглашение Ирана ожидали чёткого обозначения его вмешательства в конфликт в случае военных ударов по союзнику. Наибольшее впечатление произвело заявление недавно назначенного главы иранского внешнеполитического ведомства Мохаммада Джавада Зарифа. Глава МИД Ирана прямым текстом связал бедственное положение Сирии с «серьёзными ошибками её правительства».

То, что раньше было сложно предположить, сегодня стало реальностью. Иран настроен на компромисс больше, чем на обострение ситуации. В случае последнего Тегеран рискует угодить в одиночную позицию самозащиты перед группой внешних и региональных государств, которая может в кратчайшие сроки трансформироваться из антиасадовской в антииранскую коалицию. На текущем этапе иранская сторона дистанцировалась от антиизраильской риторики, вывела за рамки своего внешнеполитического лексикона один из наиболее серьёзных раздражителей для США и их аравийских союзников – угроза блокады Ормузского пролива.

Из отмеченных выше смелых идей деэскалации кризиса выделяется версия передачи России остающегося в распоряжении Дамаска химического оружия для его дальнейшей утилизации. Ключевым фигурантом гипотетической сделки по замыслу авторов идеи должен стать Иран, сохраняющий самые доверительные контакты с сирийскими властями. Налицо попытка убрать из поля конфронтации Запада с Дамаском наиболее проблемный вопрос, который и дал толчок нынешнему кризису. Если Асад откажется от арсеналов химоружия и передаст их одному из постоянных членов Совета Безопасности ООН для уничтожения, появится реальная возможность исключить новую войну на Ближнем Востоке. Так думают авторы идеи. Кстати, имеющие «прописку» в информационно-аналитических кругах Запада.

Впрочем, далеко не факт, что с этой, в целом весьма простой и одновременно рациональной идеей, согласны соседи Сирии и Ирана по региону. В первую очередь необходимо определиться со следуюшим. Наличие на сирийской территории химоружия и попытки представить его использование регулярной армией страны как спланированную акцию Асада, являются лишь поводами выйти на развязку внутреннего конфликта в Сирии. Другими словами, если бы у Асада химоружия не было изначально, то его следовало бы придумать. Как это было сделано по отношению к саддамовскому Ираку перед вторжением 2003 года.

Далее, идея задействования цепочки Сирия – Иран – Россия разбивается о «скалы» позиции ближневосточных оппонентов Дамаска и Тегерана. В планы Турции, Саудовской Аравии, Катара и других, менее конфронтационно настроенных государств региона, абсолютно не входит поднятие ближневосточных «акций» ни России, ни Ирана. Последнего - в особенности. Аравийцы не желают видеть иранцев за столом мирной конференции по Сирии «Женева – 2». Что тогда говорить об их согласии на выдвижение Ирана на роль ключевого миротворца в сирийском кризисе?! Не для того саудовский Бандар Бен Султан и компания связали свои интересы и само дальнейшее пребывание у власти с карательной миссией Запада в Сирии, чтобы в последний момент свернуть с «тропы войны» на путь урегулирования с ключевой ролью Ирана и России. Саудовцы и их партнёры по антиасадовской коалиции могли обещать Москве сохранение точки базирования в сирийском Тартусе. Но транспортировка асадовского ОМУ российскими кораблями через пункт материально-технического обеспечения ВМС в Средиземноморье явно не укладывается в их планы.

Не только дипломатия свидетельствует против реализации данной идеи. Есть целый ряд вопросов, указывающих на технические и иные сложности. Любое перемещение химических арсеналов из точки «А» в точку «Б» по сирийской территории делает их мишенью для рейдерских захватов радикальными исламистскими группировками. Не трудно догадаться, что в числе этих группировок Израиль ставит на первое место ливанскую «Хизбаллу», две бригады которой ныне сражаются на стороне Асада. Перспектива попадания в руки «Хизбаллы» даже незначительной части из сирийских арсеналов «ядерной бомбы бедных» (так условно именуют химическое оружие у развивающихся стран) настраивает израильтян на самые жёсткие антимеры.

И, наконец, для рассмотрения данной идеи под лупой предметного анализа, с необходимым составлением «дорожной карты» вывода химических арсеналов из Сирии, нет запаса времени. Потребуется не один месяц согласований, формирование для этих целей международной группы специалистов, их длительное присутствие на территории Сирии и тому подобные технические проволочки.

Идея с передачей химоружия заслуживает внимания, но не более того. Она полезна для понимания интересов внешних сил вокруг сирийского кризиса. Но имеет ничтожно малые шансы превратиться в серьёзный проект с результативной отдачей. К сожалению, как это не раз бывало и не только на Ближнем и Среднем Востоке, маховик «разруливания» ситуации принял иной оборот. В нанесении ударов уже никто не сомневается. Интересные решения невоенного характера даже не отложены в «долгий ящик», а категорически не рассматриваются.

Версия для печати