07.10.2013 | Марина Войтенко

Когда в решениях согласья нет

Заседание правительства 3 октября было более чем насыщенным. В повестку дня входило обсуждение дополнительных мер по поддержке малого и среднего предпринимательства в РФ и ещё 13 вопросов, в числе которых четыре (пакет из шести законопроектов) напрямую связаны с пенсионной реформой и ее накопительной компонентой. От итогов заседания правительства ожидали многого и эксперты, и СМИ. Но по принципиально важным вопросам окончательных решений не было принято, выданы поручения доработать и согласовать позиции. Законопроект по бюджету на ближайшую трехлетку, между тем, уже внесен в Государственную Думу.

В дискуссии по стимулированию МСБ обозначились две основные спорные темы, напрямую затрагивающие бюджетные проектировки. Первая – это передача 100% доходов от упрощенной системы налогообложения (которой как раз и пользуются в основном малый и средний бизнес, индивидуальные предприниматели) на муниципальный уровень. Однако Минфин опасается за устойчивость конструкции региональных бюджетов. И причины тому есть. В соответствие с ранее принятыми и уже учтенными в проектах консолидированных бюджетов субъектов РФ решениями большая часть полномочий (включая, например, финансирование детских садов) передана с местного на региональный уровень. Для их обеспечения 10% НДФЛ должны быть переданы от муниципалитетов субъекту Федерации. Речь идет, согласно расчетам Минфина, о сумме около 200 млрд. рублей, сопоставимой с объемом доходов от «упрощенки». То есть, оба решения в сумме означают возможность реализации риска недофинансирования социально значимых региональных программ. Выход из этого тупика предполагается найти в течение месяца.

Второй вопрос касается использования средств Фонда национального благосостояния. Минэкономразвития предлагает выделить из ФНБ 100 млрд. рублей, направить их на депозиты в ВЭБе по ставке «инфляция + 1%», чтобы они стали источником финансирования долгосрочных кредитов для малого и среднего бизнеса. Это, по оценке главы ведомства Алексея Улюкаева, позволит выдавать конечные кредиты по ставке 10% годовых на 10 лет, что может обеспечить 50%-ный рост объема инвестиционных проектов для малого и среднего бизнеса.

Заметим, цена вопроса, действительно высока. Как подчеркнул глава МЭР Алексей Улюкаев, «сегодня малый и средний бизнес – это примерно 5,5 млн. субъектов. Вроде бы это много, это примерно четверть всех занятых, это почти 20% ВВП, но это существенно меньше, чем в странах с сопоставимым с нами уровнем развития. Более того, эти показатели не улучшаются, а ухудшаются: снижается доля малого и среднего бизнеса в кредитном портфеле российских банков, уменьшается количество самих этих предприятий и количество занятых на них». С другой стороны, и опасения Минфина весьма обоснованы.

Сама «природа» Фонда национального благосостояния предполагает, что эти средства могут пойти в случае крайней необходимости на финансирование сокращения бюджетных доходов или покрытие рисков пенсионной системы. Понятно, что ресурс этот должен быть достаточно стабильным. Согласно расчетам министерства финансов, это может быть обеспечено только в случае, если вложения средств Фонда в длинные активы с длинными сроками возврата будут на уровне не более 40% от ФНБ. Но на «лакомый кусок» уже есть претенденты – крупные инфраструктурные проекты. Для того чтобы нивелировать риски МЭР при поддержке вице-премьера Игоря Шувалова предложил закрепить в бюджетной росписи на 2014–2015 годы еще и 100 млрд. рублей госгарантий … На поиск баланса и выверки расчетов решением правительства выделен один месяц.

Однако некоторые вопросы поддержки малого бизнеса все-таки 3 октября приобрели конкретные очертания. Принято решение о введении специального налогового режима (патент)для самозанятых граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями. Предполагается, что это ускорит приход в экономику неформально занятых и даст им возможность рассчитывать на социальную поддержку по окончании трудовой деятельности. В системе государственных и муниципальных закупок, а также закупок крупных компаний с государственным участием должна быть определена и соответствующая квота на приобретение товаров и услуг малого и среднего бизнеса. Должен быть создан федеральный гарантийный фонд поддержки малых и средних компаний (на формирование и наполнение которого в бюджете на 2014–2015 годы предусмотрено 220 млрд. рублей, сейчас капитализация гарантийных фондов – 37 млрд. рублей).

В Госдуму внесен законопроект, предусматривающей сохранение до 2018 года льготной ставки страховых взносов в размере 20%. Речь идёт о компаниях МСБ, которые работают в промышленной и социальной сферах. Кроме того с 2014 года вводится дифференцированный подход к расчёту «соцвзносов» для тех «малышей», кто имеет годовой доход до 300 тыс. рублей это по-прежнему 1 МРОТ, а для тех, кто имеет больше 300 тыс., 1 МРОТ плюс 1% от суммы, превышающей эту планку.

В бочке меда верных и оправданных решений по поддержке МСБ на том же самом заседании правительства не обошлось и без дегтя. Только на сей раз его объем одной ложкой не измерить. В пору говорить, пожалуй, о нескольких полных ведрах.

Первое из них – законопроект о продлении до 31 декабря 2015 года выбора гражданами направления на финансирование накопительной части трудовой пенсии 0% или 6% индивидуальной части тарифа страхового взноса. На первый взгляд, все правильно. Торопливость здесь ни к чему, надо все взвесить и принимать, действительно, ответственное решение. Де-факто это, однако, означает, что накопительная компонента обязательного пенсионного страхования (ОПС) прекращает свое существование и на основе свободного выбора людей становится по сути добровольной. Определенная логика в этом есть. Хотят граждане участвовать только в солидарной распределительной системе образца середины прошлого века, ради Бога!

Вопрос, остающийся практически без ответа, в том, а не становятся ли таким образом «молчуны» орудием массового финансового поражения для будущих бюджетов? Ведь согласно действующему законодательству при выходе на пенсию эти люди, если у них сформировались накопления до 2015 года, имеют право получить их единовременно, а не по частям. Так называемый выплатной закон, вступивший в силу с 1 января 2012 года, содержит на этот счет однозначную норму. Есть, правда, оговорка – за раз можно получить все накопления, если в итоге они составляют менее 5% суммы всех пенсионных прав. В 2013 году таких «претендентов» набирается 2 млн. человек, в 2016-ом – 2,06 млн. человек, в 2022-м – более 1,8 млн., в 2027 – 623 тыс. человек. Заметим, что все эти цифры не учитывают операции по «обнулению». Сколько еще сотен тысяч или миллионов человек получит право на единовременную часть пенсии, и когда именно, неизвестно, поскольку не подсчитано. Решение, вероятно, принималось без учета этой «малости». Между тем, в накопительной системе все занятые, из них в НПФ уже более 27 млн. человек.

Из этого же законопроекта натекло и второе «ведро». Пенсионные накопления, которые в 2014 году должны были бы поступить в НПФ (а это 244 млрд. рублей), направляются в распределительную часть системы, и на эту сумму будет сокращен трансферт из федерального бюджета в ПФР. В 2015 году их вернут и, они снова будут «разнесены по индивидуальным счетам». Источник возврата неясен, документальных гарантий возврата нет (есть лишь устное обещание министра финансов Антона Силуанова «решить проблему»). Без ответа остается и вопрос, вернут только номинал или все-таки проиндексируют хотя бы инфляцию.

В обоснование этой скоропалительной многоходовки приводится объяснение: НПФ должны пройти проверку в ЦБ РФ на финансовую устойчивость, перейти на МСФО, акционироваться, стать более прозрачными. Кроме того, необходимо создать систему гарантирования пенсионных накоплений, аналогичную страхованию вкладов, передав ее под управление одноименному агентству (АСВ) – тому посвящены еще несколько законопроектов¹ . Поскольку же все это требует времени, а НПФ по сути будут неработоспособны – им предстоит получать лицензии заново, то на время новые поступления стоит перенаправить по другому адресу. Что с ними будет там происходить – неведомо – то ли их просто зарезервируют (но тогда неизбежны потери), то ли потратят на латание дыр в бюджете ПФР, наверное, может отыскаться еще какое-то «целевое назначение» …

Как хорошо известно, у правительства в России всегда была и сеть одна сильная и непреходящая сторона – оно может убедить себя в справедливости чего угодно. Изменить настрой могут только последствия действий. Попробуем разобраться, что в «сухом остатке».

Во-первых, по сути замораживается деятельность весьма знакового для инвесторов института финансового рынка с десятилетней историей. Вместо тонкой настройки его просто взорвали, завалив обломками и без того не лучший инвестклимат. Под этим углом зрения решение, словами Алексея Кудрина, «сверхнеудачно». Добавим, что большой неожиданностью не окажется рост оттока капитала-2013. Банк России уже готов повысить первоначальные (середина сентября) ожидания в $69 млрд.

Во-вторых, тяжелую контузию получило доверие всех ко всем. Старые правила на рынке пенсионных накоплений не действуют. Новые сильно запаздывают. Пока вновь не заработают НПФ, нет смысла допускать к накопительной системе страховщиков, других институциональных инвесторов и банки (проект закона по этому поводу активно обсуждался с участниками рынка и в целом был поддержан) – налицо будет прямое насаждение несправедливой конкуренции. Но коли так, то на неопределенное время откладываются и многие другие меры по структурной модернизации российского финансового рынка. Развитие его институтов, столь важное для создания в РФ международного финансового центра, притормаживает основательно.

Крупные кэптивные (то есть, состоящие при госкомпаниях) пенсионные фонды, кстати, и не собираются становиться ОАО. Такие НПФ, как «Газфонд» и «Благосостояние» намерены просто напросто уйти в другую рыночную нишу – корпоративные пенсии для персонала «Газпрома» и РЖД. Управляющие же компании и вовсе непонятно как попали «под раздачу» - все они отакционировались и отлицензировались Минфином. Упомянем и то, что ряд крупных покупок НПФ другими собственниками пущены под откос. Свой фонд не сумела продать «Северсталь», подвисла сделка по НПФ «Норильский никель» и т.п. А ведь речь то шла о столь необходимой консолидации этой отрасли финансовой индустрии и появлении в ней естественным рыночным путем действительно крупных игроков.

В-третьих, как минимум на год отключается один из важнейших источников формирования длинных денег в экономике. Впопыхах, видимо, заодно забыли и о налоговых льготах для граждан, вкладывающих вдолгую свои средства в рыночные инструменты, и о рекомендациях ОЭСР по стимулированию долгосрочных инвестиций, одобренных саммитом «двадцатки» в Санкт-Петербурге (одна из них, кстати говоря, в том, чтобы разрешить НПФ показывать убытки не за год, а как минимум за три года, лучше – за пять лет). Стоит ли задаваться в этих обстоятельствах вопросом – а как будут прирастать уже сформированные накопления, если их операторы «удаляются с поля»?

Еще одно малоприятное последствие – необходимость поиска средств, замещающих вложения НПФ в гособлигации (как правило, 50-70% их портфелей, то есть в пересчете на поступления 2014 года – 120-170 млрд. рублей). Их, очевидно, придется брать с рынка, вычитая из потенциальных частных инвестиций в основной капитал.

Наконец, последнее – это поток неудобных вопросов по поводу качества и ожидаемой реформы страховых пенсий, и бюджетного планирования. Можно предположить, подчеркиваем эти слова, поскольку от внятных публичных разъяснений правительство воздерживается, что «операция НПФ» срочно потребовалась, чтобы подлатать дыру в запланированной экономии на бюджетном трансферте в ПФР. Что же это за реформа такая, когда устойчивость страховых пенсий обеспечивается столь замысловатой финансовой эквилибристикой? И, как быть с проектом бюджета, в котором 1,6 трлн. рублей (согласно ссылкам СМИ на анонимные источники с Краснопресненской набережной) носят условно-утвержденный характер, так как зависят от еще непринятых решений.

Как всё в нашей жизни, так и деятельность правительства пронизана противоречиями. И это нормально, так как без них нет прогресса. Однако наблюдаемый поток сознания по поводу пенсионной реформы и хаотичные действия на ее подступах до статуса движущей силы качественных трансформаций этой социально чувствительной сферы как-то не дотягивают. Экспертный консенсус очевиден – допущена ошибка.

От того, какие выводы из этого последуют, будет зависеть по большому счету и содержание, и «дизайн» перехода к новой модели экономического развития. И, наконец, самое главное – уровень доверия к государству, в очередной раз готовому сделать шаг в сторону противоположную от своих же замыслов.Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати