15.10.2013 | Михаил Агаджанян

Между Женевой Ирана и Женевой Сирии

Иран продолжает сигнализировать миру о готовности к компромиссу вокруг собственной ядерной программы. Пока единственным конкретным планом урегулирования проблемы принадлежит России. Его суть заключается в пошаговом снятии международных санкций в обмен на конкретные действия Ирана по повышению прозрачности своей ядерной программы и отказ от обогащения урана до 20 процентов. В ходе предстоящих встреч «шестёрки» и Тегерана ещё предстоит наполнить содержанием данную схему урегулирования. Но затягивание переговоров не отвечает интересам ни Запада, ни самого Ирана.

Дипломатический контакт министров иностранных дел вовлечённых в урегулирование государств 26 сентября в Нью-Йорке не дал чёткого ответа на временные рамки переговоров. Озвученные впоследствии хозяином Белого дома сроки в «один год или немного больше», которые якобы остались до обретения иранцами возможности создания ядерного боезаряда собственными силами, очерчивают понимание Западом разумных пределов нахождения компромисса.

У Ирана нет серьёзных оснований стремиться к пролонгации переговоров на неопределённую перспективу. Страна находится в экономической рецессии. Как подчёркивают эксперты, впервые за последние 20 лет. Это во многом предопределило победу на президентских выборах Хасана Роухани. Впрочем, не только экономическими потерями под грузом санкций объясняется настрой иранцев обрести определённость в отношениях с Западом. Тегеран, вероятно, жаждет примерить роль партнёра Запада на Ближнем и Среднем Востоке. На середину ноября намечена мирная конференция по Сирии. Если встреча «шестёрки» с Тегераном 15-16 октября в Женеве по ядерному досье зафиксирует очередной позитив, то к «Женеве – 2» (по сирийской теме) главные её организаторы могут пригласить и представителей ИРИ. Если события будут развиваться по данному сценарию, который условно можно обозначить «от Женевы к Женеве», это может стать прологом к настоящему прорыву в отношениях Ирана с Западом.

Пока стороны фиксируют лишь позитивное изменение тональности в своих контактах. Есть признаки запуска процесса восстановления дипломатических отношений. В этом вопросе, к примеру, британская сторона проявила дальновидный подход, резонно посчитав текущий момент благоприятным для налаживания соответствующих предварительных контактов с Тегераном по дипломатическим каналам. Сигналы же с иранской стороны носят достаточно развёрнутый характер, охватывающий, в частности, северное направление его внешнеполитического курса. В условиях фактической международной изоляции, Россия становится для Ирана еще более ценным партнером. В частности, усилия российской дипломатии вокруг Сирии дали региону шанс на мир, вместо ожиданий неминуемости дальнейшего военного столкновения Запада с Ираном.

Москва продолжает отстаивать право иранцев быть представленными на мирной конференции по Сирии. Глава МИД России определил участие Ирана в качестве «обязательного фактора» (заявление Сергея Лаврова 11 октября по итогам встречи в Москве с главой внешнеполитического ведомства Кувейта).

От видных российских ирановедов можно услышать, что Москва упустила момент для прорыва в отношениях с Тегерном. Следуя этой логики рассуждений, в последние годы откровенной конфронтации иранцев с западным миром у российской дипломатии и бизнеса была возможность обрести в Исламской республике доверительные позиции в коридорах власти и продвинуть свои экономические интересы на местном рынке. Как можно понять, подобный экспертный дискурс отталкивается от известной точки в российско-иранских отношениях, с которой ведётся отсчёт их регресса. Это 22 сентября 2010 года, когда вышел указ президента России «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1929 от 9 июня 2010 года». Документ за подписью главы России свернул исполнение Москвой оружейного контракта с Тегераном по системам С-300.

Оперирование понятиями «если бы тогда Россия поступила иначе» не имеет ценности для реал-политик в наши дни. Важно на текущем этапе не растерять шансов для разумного компромисса с иранцами вокруг доставившего им столько неудовольствия оружейного контракта с российской стороной. Будет ли регресс в российско-иранских отношениях сглажен поставкой «Рособоронэкспортом» систем «Антей – 2500» или постройкой «Росатомом» новых блоков АЭС на иранской территории - не суть важно. Главное само наличие пространства для поиска и нахождения разумных компромиссов.

Создание подобного пространства мы можем ныне наблюдать в отношениях Запада и Ирана. Ближайший месяц будет переломным для понимания дальнейшего вектора развития данных отношений. Позитивная тональность контактов перерастёт в дипломатические прорывы в случае участия представителей Ирана в работе конференции «Женева – 2». Дорога к прорыву в отношениях может быть проложена и недвусмысленными заявлениями США и других западных держав о целесообразности приобщения Ирана к усилиям по урегулированию в Сирии.

Михаил Агаджанян – политический обозреватель

Версия для печати