29.10.2013 | Михаил Агаджанян

Турция: многовекторность дает сбои

Вокруг одной из ключевых стран Ближнего Востока разворачиваются противоречивые процессы. Турция все последние годы претендовала на роль «острова стабильности» в пучине турбулентности, охватившей обширный регион. Правительство страны под руководством харизматичного лидера Реджепа Эрдогана вело курс на активное вовлечение в региональные процессы сразу на нескольких направлениях. До недавнего времени турецким властям удавалось сочетать внешнеполитическую активность на Ближнем Востоке с сохранением конструктивных отношений с внерегиональными игроками. Однако подобная внешнеполитическая стратегия Анкары начинает давать сбои.

Первопричина этому – углубляющийся разрыв Турции между необходимостью членства в НАТО и попытками достичь доверительности в отношениях с двумя своими крупнейшими соседями. Традиционно политический класс и военное сословие Турции относятся к России и Ирану как единственным сравнимым с собой государствам, интересы которых веками соприкасались с турецкими в одном регионе. В прошлые десятилетия членство Турции в НАТО было лучшей гарантией от прямого столкновения с указанными державами. Потом вектор настороженности к двум крупнейшим соседям на севере и востоке сменился годами ровных отношений, временами достигавших уровня тесного партнёрства в экономической сфере. Политический пласт российско-турецких и ирано-турецких отношений, разногласия в восприятии и реализации тремя государствами своих интересов на Ближнем Востоке при этом оставались в «замороженном» состоянии. Было решено не придавать многим разночтениям в политической сфере публичный характер. Стороны посчитали, что поступательный рост экономического сотрудничества притупит внешнеполитический диссонанс, а, возможно, с годами, сделает его вовсе неактуальным.

Сложно утверждать, было ли это стратегической ошибкой в расчётах или умышленным самоустранением от действительности. Но при первом серьёзном испытании на прочность две связки – российско-турецкая и ирано-турецкая – показали лимиты своего роста. Конфликт в Сирии развёл Анкару и Тегеран по разные стороны регионального ринга. В отношениях же России с Турцией проявилась настоятельная необходимость нового осмысления подходов двух стран к разделяющим их «болевым точкам» Ближнего Востока. Дело отнюдь не столько в конкретных эпизодах двусторонних отношений. Такие инциденты, как принудительная посадка самолётами турецких ВВС гражданского авиалайнера, выполнявшего рейс Москва – Дамаск в октябре прошлого года, в целом улажены. О них уже мало кто вспоминает. Впрочем, в том то и проявляется глубокий разрыв в подходах России и Турции, Ирана и Турции к некоторым ближневосточным процессам, что с любым подобным эпизодом в будущем уменьшаются и без того малые шансы обрести доверительность в отношениях.

Мало кто из российских комментаторов обратил внимание на показательный случай, имевший место в российско-турецких отношениях совсем недавно. Тем временем турецкие авторы не упустили случая показать свою осведомлённость и одновременно заподозрить российскую сторону в «недружественных» к своей стране действиях. Проправительственная турецкая газета «Yeni Safak» в публикации от 24 октября задалась вопросом: «что делал российский самолёт-разведчик на турецкой границе?». Газета ссылалась на сообщение турецкого генштаба. В нём отмечался полёт 22 октября «военного самолёта типа Ил-20, принадлежащего России, от границы Турции и Грузии до границы Турции и Болгарии в международном воздушном пространстве над Чёрным морем вдоль побережья Турции с востока на запад». По тревоге турецкие F-16 были подняты в воздух и на пути следования российского самолёта радиотехнической разведки до турецко-болгарской границы сопровождали его.

Возникает вопрос: почему близкие к правительству турецкие источники восприняли, как можно понять, штатный полёт российского самолёта в нейтральной зоне вдоль границы с Турцией в качестве, дословно, «вызывающей беспокойство акции»? Если быть кратким – из-за потери нити региональных процессов. Очередной этап серьёзного расстройства переживают американо-турецкие отношения и связи Турции с ЕС. Если на предыдущих отрезках подобные расстройства практически неизменно сопровождались сближением Анкары и Москвы, Анкары и Тегерана, то ныне данный баланс уже не продуктивен. А, зачастую, и вовсе не работает.

Когда Турция «на всех парах» в конце августа – начале сентября этого года готовилась к последнему рывку для смещения Башара Асада, мало кто в Анкаре призадумывался над вопросом выравнивания ирано-турецких отношений. Как только американцы дали «задний ход», риторика турецкой стороны в отношении Ирана сменилась на позитивную. Появились заявления не только о продолжении энергетического сотрудничества с соседом на востоке, но и были вывернуты наружу планы Анкары расширить взаимодействие с иранскими партнёрами по нефти и газу.

К ряду «проиранских» шагов турецкого правительства можно отнести и резонансное решение Анкары отдать пальму первенства в многолетнем тендере по системам ПВО дальнего радиуса действия китайцам. Данное решение турецким властям ещё предстоит «переварить» в отношениях с США. Лишнее тому подтверждение крепнущий день ото дня в своём недовольстве голос из Вашингтона по поводу китайских комплексов ПВО на вооружении ближневосточного члена НАТО.

Заявлений и действий турецкой стороны для оздоровления отношений с Россией после «теста на Сирию» следует ожидать ближе к концу следующего месяца, на который намечено проведение в Москве четвёртого заседания российско-турецкого Совета сотрудничества высшего уровня.

Турцию бросает из стороны в сторону, из жёстких объятий главного союзника по НАТО в становящиеся всё более прохладными объятия России и Ирана. Для последних попытки Турции наладить механизм баланса в отношениях с внешними силами всё больше напоминают судорожность шагов, а не выверенный план действий хотя бы на перспективу ближайших нескольких месяцев.

Версия для печати