30.12.2013 | Леонид Исаев

Конфликт в Сирии: как это было и что дальше?

Нет ни одной арабской страны, не затронутой событиями Арабской весны, но именно противостояние власти в лице Башара аль-Асада и, как ее повелось называть, внесистемной оппозиции приобрело наиболее драматический сценарий на всем Ближнем Востоке и Северной Африке. Когда свергали Бен Али и Хосни Мубарака, начиналась гражданская война в Ливии, никому и в голову не могло прийти, что следующая на очереди именно Сирия. Режим аль-Асада в силу своей существенной социальной ориентированности представлялся наименее уязвимым для процессов социально-политической дестабилизации. Однако все оказалось далеко не так.

Начиная со смерти Муаммара Каддафи в сражении под Сиртом в октябре 2011 года, давление на сирийский режим начало неуклонно расти. К непрекращающимся акциям протеста добавились экономические санкции со стороны Европейского союза, экономическая блокада со стороны государств-членов Лиги арабских государств, не говоря уже о мощнейшем политическом давлении со стороны большинства представителей мирового сообщества. К этому со временем добавился непрекращающийся поток наемников, вооружения и финансовых средств, направленных на поддержку сражающейся против аль-Асада Свободной сирийской армии. При этом даже щедрость Ирана и Хизбаллы в отношении обеспечения стабильности сирийского режима не могла сравниться с теми ресурсами, которые были задействованы сторонниками внесистемной сирийской оппозиции. Аль-Асад держался, но со временем становилось все более заметным, что он сдает свои позиции, и война на истощение сирийского режима рано или поздно придет к своему логическому завершению.

В конце концов ситуация достигла своей кульминационной точки в июне 2013 года. К тому моменту войска сирийской правительственной армии, уже несколько месяцев не одерживая крупных побед, фактически сосредоточились на обороне Дамаска. В то время как Свободная сирийская армия наступала по всем фронтам и вплотную подошла к столичным пригородам.

В этот-то момент аль-Асадом и было принято решение идти ва-банк и организовать, возможно, последнее наступление на позиции противника. Так и началась уже знаменитая битва за аль-Кусейр – стратегически важный город, находящийся в 15 км от Дамаска в месте, связывающем столицу страны с Ливаном и прибрежной зоной. Именно это сражение и стало переломным в противостоянии власти и оппозиции, и положило начало наступлениям армии аль-Асада. И именно это сражение выявило абсолютную несостоятельность противников сирийского президента. В то время, как сирийская армия подошла во всеоружии к предстоящей битве, оппозиция занялась уже привычным для нее делом – «дележкой шкуры неубитого медведя».

Споры вокруг того, кому достанется власть в Сирии после возможного свержения аль-Асада уже дважды сделали безрезультативными съезды сирийской оппозиции в Каире. А головокружение от успехов и предвкушение скорого падения Дамаска и вовсе лишили противников сирийского режима возможности договариваться между собой и достигать компромиссной позиции. Именно отсутствие централизованного органа управления внутри внесистемной оппозиции и единого военного командования предопределили поражение «друзей Сирии» от хорошо организованной армии президента аль-Асада.

Поражение же в битве за аль-Кусейр не только позволило сирийской армии занять стратегически важный пункт в стране, но имело и мощнейший психологический эффект. Если для сторонников аль-Асада эта победа была как глоток свежего воздуха, столь необходимый им в последние годы., то внесистемная оппозиция оказалась тотально деморализованной. Поражение еще больше углубило разлад и разногласия в ее рядах; противоборствующие группировки (подобные Свободной сирийской армии, Джабхат ан-Нусре, аль-Каиде и т. д.) принялись винить в неудачах друг друга и взяли курс на противостояние друг с другом, а внешние спонсоры сирийского конфликта полностью разочаровались в своей ставке на войну на истощение против режима аль-Асада. Красноречивым подтверждением этому является заявление на странице Свободной сирийской армии в сети «Фейсбук» 6 июня 2013 года, аккурат после поражения при аль-Кусейре. В нем, в частности, говорилось: «Сирийский народ и его свободная сирийская армия и боевики в сирийских городах – единственные, кто представляет революцию, и какая-либо внешняя сила из числа членов Коалиция [Национальная коалиция сирийских революционных и оппозиционных сил - прим. авт.], и кто бы то ни было еще не представляет сирийцев, если не будет реализовывать их требований». Что свидетельствует о том, что Свободная сирийская армия перестала признавать не только официальное сирийское правительство, но и тех, кто боролся вместе с ней против аль-Асада на протяжении последних двух лет.

После подобного разворота событий сомнения в дальнейшей победе сирийской армии постепенно развеивались, а потому у «друзей Сирии» не оставалось другой возможности, кроме хода с козырей, в роли которых выступили события, связанные с использованием химического оружия. Для внешнего вмешательства в ситуацию в Сирии (особенно на фоне провальных операций в Ираке и Ливии) требовался очень весомый повод, способный объединить все мировое сообщество против аль-Асада. Однако провокация не удалась, доказательств причастности сирийских властей к применению химического оружия не было найдено, что подтвердила и спецкомиссия ООН.

Это в свою очередь сделало невозможным и несанкционированное вторжение в Сирию. Во-первых, отсутствие доказательств вины аль-Асада вынудило ряд стран (Великобритания, Австрия и др.) дистанцироваться от сирийского конфликта. Во-вторых, изменились реалии в регионе Ближнего Востока – революция 30 июня в Египте привела к власти в этой стране военных, настроенных на восстановление отношений с Дамаском, и ослабило позиции Катара, являющегося главным врагом сирийского режима. Лига арабских государств уже не была столь единодушна в отношении сирийских событий и отказалась от военного вмешательства в Сирию. В-третьих, открытым так и остался вопрос о том, кто из соседей Сирии предоставит свою территорию для проведения наземной операции. И Турция, и Иордания отдавали себе отчет в самоубийственности подобного шага, а Ирак и Ливан изначально заняли проасадовскую позицию. И, наконец, позиция России, выступившей в качестве главного посредника между Дамаском и Вашингтоном и сыгравшей ключевую роль в отстаивании идеи мирного разрешения конфликта. Все это фактически предопределило дальнейший исход сирийского конфликта и курс на нормализацию ситуации в стране.

В свою очередь на сегодняшний день наиболее актуальным становится следующий вопрос. Куда в дальнейшем будет распространяться тот дестабилизирующий потенциал, который накопился в контексте сирийского кризиса? Все дело в том, что «друзья Сирии» заложили бомбу замедленного действия (привлекая аль-Каиду и активизируя идеи радикального исламизма), которой оказалось не суждено взорваться «здесь и сейчас», но которая «рано или поздно» все равно взорвется. И на сегодняшний день наиболее вероятным выглядит распространение сирийского кризиса на север (Турцию) и юг (Саудовскую Аравию). В первую – за счет курдского фактора, приобретшего заметную актуальность после ослабления влияния режима аль-Асада на курдские районы страны, в целях обеспечения их лояльности действующему режиму. А во вторую – ввиду того, что саудовский герантократический режим в самое ближайшее время столкнется с теми же проблемами сменяемости власти, с которыми столкнулись в 2011 году режимы Хосни Мубарака, Али Абдаллы Салеха и Муаммара Каддафи. Кроме того, именно саудовский принц Бандар бин Султан, являясь главой разведки королевства занимался распространением радикального исламизма в Сирии, собирая кадры для реализации этой идеи со всех уголков мусульманского мира. А потому, именно ему придется в первую очередь столкнуться со своими бывшими наемниками, которые уже сейчас начинают обращать свои взоры в сторону Эр-Рияда.

Таким образом, все идет к тому, что сирийский вопрос приобретает устойчивую тенденцию к своему завершению, однако вместо него на политической карте Ближнего Востока уже назревают другие точки эскалации конфликта, которые способны оказаться не менее разрушительными.

Леонид Исаев - научный сотрудник Лаборатории мониторинга рисков социально-политической дестабилизации НИУ ВШЭ

Версия для печати