11.02.2014 | Алла Левченко

Асимметрия стремлений и возможностей

В Сочи состоялась торжественная церемония открытия Зимних Олимпийских игр - масштабного красочного и амбициозного события, которое ближайшие недели будет находиться в центре внимания международного сообщества. Олимпиада 2014 г. – это одновременно и вызов возможностям современной России, и испытание национальных способностей, а также мощный инструмент «мягкой силы» государства, которое стремится достичь международного авторитета. Это своеобразный поворотный пункт, благоприятная стартовая позиция для выгодного позиционирования страны на международной арене и создания позитивной атмосферы для установления долгосрочного сотрудничества с перспективными партнерами. Сможет ли Россия воспользоваться данными возможностями и готова ли она к роли глобального игрока мировой политики, которое ей стремятся придать архитекторы российской внешней политики, будет зависеть от целого комплекса причин и условий.

Зимняя Олимпиада в Сочи стала лакмусовой бумажкой состояния российского общества, эффективности политического управления глобальными проектами и образа России на мировой арене еще задолго до начала игр. Большие надежды были возложены на данное спортивное событие, которое все чаще стало восприниматься как «общенациональный проект», призванный продемонстрировать потенциал и новые ориентиры российского государства. Государства, которое, спустя период неопределенности и внешнеполитической неустойчивости, снова пытается обрести четкие контуры международного влияния. Спортивное мероприятие стало весьма удобным плацдармом для удовлетворения национальных амбиций. Олимпиада дает прекрасные возможности для заявления о своих достижениях и стремлениях иностранной аудитории, которая в основе своей имеет достаточно скромные и противоречивые сведения о России.

Подобные события традиционно рассматриваются как мощнейшее оружие «мягкой силы», которую известный американских политолог Джозеф Най определял как возможность достичь своих целей и желаний путем привлекательности и убеждения, но не давления, принуждения и подкупа. Стоит лишь вспомнить, как бойкоты Олимпиад в 1970-е годы стали особой формой проявления «гибкой власти», широко используемой во времена «холодной войны». Так, 26 африканских стран бойкотировали в 1976 году Олимпиаду в Монреале, после того как Международный олимпийский комитет отказался выполнить требование по отстранению от нее Новой Зеландии. А, наверное, самым громким стал бойкот Олимпийских игр-80 в Москве целым рядом стран Запада в ответ на советское вторжение в Афганистан. Тогда британский премьер-министр Маргарет Тэтчер оправдывала свои действия тем, что «такой жест в наибольшей степени уязвит советское правительство». Спустя время спорт так и остается искусным (но не всегда) инструментом в политических манипуляциях лиц, принимающих решения. Спортивные события и культурные проекты в условиях современных медиа и тотальной информатизации общества становятся довольно эффективным средством воздействия на «умы и сердца» людей.

Говоря о зарубежной публике, мы имеем в виду не политическое руководство страны, не правящую элиту, и даже не высокопоставленных чиновников и бюрократов. Речь, главным образом, идет о рядовых гражданах, обывателях, которые активно вовлечены в социально-политический процесс. В этом смысле Сочинская олимпиада вполне закономерно может быть рассмотрена с точки зрения такого направления внешнеполитической деятельности России, как публичная дипломатия. Публичная дипломатия – это по сути «программы, финансируемые правительством и направленные на информирование и оказание воздействия на общественное мнение в других странах». Главными агентами влияния становятся в этом случае общественные организации, гражданские структуры и отдельные граждане, которые, взаимодействуя с зарубежными коллегами, пытаются донести им национальную позицию по тем или иным вопросам международной повестки дня и достичь максимального понимания за счет обстоятельного разъяснения сопутствующих целей, задач и мотиваций. Безусловно, общественная дипломатия не умаляет достоинств и не конкурирует в компетенции с традиционной дипломатией министерств и ведомств, а лишь усиливает эффект и преумножает результат внешнеполитических инициатив государства. Без яркого информационного сопровождения и имиджевого оформления любое, даже вполне разумное предложение государства, имеет возможность столкнуться с неприятием и вызвать отторжение в зачастую стереотипизированном сознании иностранной аудитории.

В этом смысле Олимпиада в Сочи по логике вещей должна была показать миру «новое лицо» России. России, которая открыта к паритетному сотрудничеству и конструктивному диалогу с мировым сообществом, которая готова сбросить балласт идеологических клише и пресловутых патриотических штампов и которая восстанавливает свои позиции на международной арене. Казалось бы, грандиозное и высоко технологически отработанное открытие этого мероприятия могло бы стать подобным индикатором, будь у России фундаментальная концепция по формированию позитивного имиджа за рубежом и четкое понимание своего места в мире.

Но что мы имеем на сегодняшний день: 41-е место среди 50 стран по средней благожелательности восприятия в весьма авторитетном среди политтехнологов рейтинге «Индекс национальных брендов». В частности, наиболее высокое место (6-е) — по восприятию спортивных достижений, тогда как самое низкое (42-е) — по вкладу правительства в международную безопасность и сохранение мира на планете, а также по ожиданиям респондентов от гипотетического визита в Россию. Довольно сомнительной в современных условиях также представляется ставка на консолидацию «Русского мира», разобщенного и лишенного отеческого внимания на протяжении длительного времени российского бездействия. За полтора десятилетия, прошедших с 1991 года, число говорящих на русском языке в мире сократилось с 350 до 270-280 миллионов.

Хотя недавно правительство предложило проект создания образовательных центров (Институтов Пушкина) по всему миру, пока это всего лишь декларативное заявление. На сегодняшний день можно констатировать, что количество российских культурных домов за рубежом ничтожно мало: Россия имеет только 59 центров науки и культуры за рубежом, 8 филиалов. Для сравнения Институтов Конфуция - более 850 в почти 100 странах, Британских советов - 215 в 96 странах, Институтов Гете - 149 в 93 странах. Стоит ли говорить о российских СМИ за рубежом, представленных ни много ни мало телеканалом RussiaToday, англоязычным журналом Russia Profile и радиостанцией «Голос России». Совсем печально обстоит ситуация с образовательными обменными программами, инициируемыми государством. В нашей стране учится менее 3 % студентов из других стран. Сравнение с международным опытом выглядит как насмешка: 1-е место по количеству иностранных студентов (22%) занимают США, далее Великобритания (13%), Германия, Франция, Австралия, Канада (по 7%). И это при наличии высокоавторитетных образовательных учреждений, научно-исследовательских центров и великих ученых. Таков, в общих чертах, арсенал «мягкой силы» России.

Что касается публичной дипломатии, то здесь, на наш взгляд, несколько факторов препятствуют развитию этого направления деятельности в России: отсутствие стратегии публичной дипломатии, координирующего управляющего органа, системы оценки эффективности результатов публичной внешнеполитической деятельности, а также недоверие властных официальных структур к потенциалу гражданского общества и необоснованный страх перед внешним миром, препятствующий успешному взаимодействию с зарубежной общественностью.

Да, это кропотливая, долгосрочная работа, которая не может ограничиться точечной «атакой» блистательным Олимпийским событием. Она сложна по своей форме исполнения – требует сознательной, зрелой готовности и вовлеченности широких слоев российской общественности в мировую информационно-коммуникационную среду. По своим основополагающим предпосылкам такая работа заставляет быть прогрессивно мыслящей и информированной личностью, конкурентоспособным деловым партнером. А по своей целевой ориентации – предполагает безбоязненное открытие себя миру, интеграцию в глобальную среду на высоких позициях и достойном основании. Готова ли российская властная элита и гражданское общество к принятию такой перспективы? От ответа на этот вопрос зависит успех Олимпиады в Сочи как инструмента «мягкого влияния», и в гораздо меньшей степени от других факторов.

Версия для печати