17.02.2014 | Сергей Слободчук

Санкции ЕС между теорией и практикой

«Санкции» в контексте нынешнего кризиса в Украине – чуть менее популярный термин, чем «Майдан» или «революция». О санкциях то и дело говорят европейские политики вроде Кэтрин Эштон и других комиссаров ЕС. Сторонники протестов на Майдане пикетируют посольство ФРГ с требованием ввести санкции против украинских топ-чиновников и политиков. И если с США ситуация пока неясна, то последние телодвижения Евросоюза демонстрируют, что ЕС на данный момент не готов сделать даже первый шаг в части объявления санкций.

Между тем, с точки зрения практики, структуры Евросоюза не сделали даже первых шагов, если говорить о процедуре наложения санкций. Переломный момент мог бы наступить 10 февраля, когда состоялось заседание министров иностранных дел стран ЕС. И если бы министры приняли решение о санкциях, история Украины повернула бы в другую сторону. Именно главы МИД, как ответственные за внешнюю политику, принимают политическое решение о наложении, отмене или пересмотре санкций со стороны Европейского союза. И, собственно, заседание 10 февраля - наглядный тому пример.

Если говорить об актуальных вопросах международных отношений, то в декабре 2013 года именно министры иностранных дел стран ЕС на аналогичной дежурной встрече рассматривали вариант «облегчения» режима санкций против Ирана, после того как ИРИ и международные посредники достигли в Женеве соглашения по ядерной программе страны. После того, как глава Организации Ирана по атомной энергии Али Акбар Салехи заявил о приостановке обогащение урана, а эксперты МАГАТЭ проконтролировали отключение оборудования, начиная с 20 января 2014 года, ЕС объявил о приостановке ряда санкций: запрета на импорт, закупку и транспортировку произведенных в Иране нефтехимических продуктов и связанных услуг; запрета на торговлю золотом и драгоценными металлами с правительством, государственными учреждениями и Центральным банком ИРИ. Кроме того, вступило в силу разрешение увеличить в 10 раз размер авторизованных финансовых переводов в Иран и из Ирана.

Применение санкций ЕС в отношении третьей страны (например, Украины или Ирана) базируется на нормах статьи 215 Договора о функционировании Европейского Союза. А для введения механизма санкций в действие сначала требуется, чтобы такое принципиальное решение принял Совет ЕС. И такой вердикт, предусматривающий «полное или частично приостановление или сокращение экономических и финансовых отношений с одной или несколькими третьими странами» принимается консенсусом голосов всех 28 стран-членов Совета ЕС. А собрать однозначное «за» всех членов Евросоюза, как мы понимаем – непростая и трудоемкая задача. Итак, первый этап процедуры – это принятие решения. Представление о применении санкций на рассмотрение Совета ЕС подают Европейская комиссия и Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности (в данном случае – это один из активных участников политического кризиса в Украине Кэтрин Эштон, баронесса Эштон оф Апхолланд).

Если же решение о санкциях принято 28 голосами «за», второй этап требует отдельного решения о введении санкций в действие – для этого требуется квалифицированное большинство (т.е. ¾ голосов) от состава стран-членов Совета ЕС. И если такое минимальное количество в 14 голосов удается собрать, тогда санкции вступают в действие. Что касается заседания Совета ЕС по иностранным делам, то на плечи глав МИД стран-членов ложится подготовительная часть решений о санкциях и о нажатии на кнопку «пуск» при введении конкретного арсенала мер в жизнь. И, наконец, о круге мишеней для применения санкций. Согласно второму пункту ст. 215 Договора о функционировании ЕС (он также содержит отсылку к нормам основного учредительного документа ЕС – Договору о Европейском Союзе), Совет ЕС может принимать ограничительные меры против физических или юридических лиц, групп или негосударственных образований.

Если наложить юридическую и бюрократическую процедуру принятия решения об «ограничительных мерах» и применения конкретного арсенала, мы увидим, что ЕС на данном пути не сделал еще ни единого юридически значимого шага. Министры иностранных дел во время заседания 10 февраля основной акцент сделали совсем не на вопросы политической ситуации в Украине, да и Кэтрин Эштон вместе с Европейской комиссией не подавали Совету ЕС ходатайства о применении санкций. Хотя вопрос поднимался – по словам участников заседания, министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский начинал разговор о санкциях, но главы МИД так и не пришли к какому-либо осязаемому мнению. Хотя во время последнего визита в Украину несколько дней назад Высокий представитель ЕС Кэтрин Эштон и намекала, что Евросоюз рассматривает «все наши варианты», а также сообщила, что вопрос санкций был предметом «многочисленных обсуждений с государствами-членами, с лидерами оппозиции».

И неготовность Евросоюза можно понять – для решения о санкциях нужны правовые основания. Европейские политики и чиновники неоднократно акцентировали, что таким основанием может стать применение силы против протестующих на Майдане Независимости. Поэтому можно прогнозировать, что Европа активизирует разговор о санкциях, если, не дай Бог, в Украине все-таки будет запущен радикальный силовой сценарий.

Сергей Слободчук – политолог (Киев, Украина)

Версия для печати