02.03.2014 | Нана Гегелашвили

Трансатлантическое партнерство в контексте политики Южного Кавказа

В контексте намерения Барака Обамы поставить США во главе двух гигантских интеграционных объединений (Транстихоокеанского и Трансатлантического партнерства) представляется, что последствия финансового кризиса вкупе со множеством проблем внутриполитического характера, вызвавших перенапряжение сил США, создают ситуацию, когда Вашингтону приходится перекладывать решение многих задач на плечи ЕС. Не случайно, Трансатлантическое партнерство было основано на общих разделяемых ценностях, общих целях, а также на принципах открытой и интегрированной экономики.

В настоящее время США и ЕС уже приступили к разработке совместного плана и определили цели на краткосрочную и долгосрочную перспективу как по двусторонним вопросам, так и по вопросам мирового и регионального уровней. Конечной целью Трансатлантического партнерства является достижение крайне эффективного сотрудничества между США и ЕС посредством широкой координации совместных действий в рамках процесса реформирования европейской структуры безопасности на основе принципов ОБСЕ, а также отвечающего задачам НАТО.

В рамках «Трансатлантического партнерства» становится очевидным вероятность перехода США от крайне активной политики на постсоветском пространстве в целом, и в регионе, в частности, к более сдержанной, что призвано способствовать активизации политики ЕС на поле постсоветского пространства. Такой подход продиктован, прежде всего, прагматичными соображениями, определяемыми как перенапряжением сил США, так и географической близостью ЕС к странам СНГ. Это позволяет Вашингтону более пристально отслеживать и реализовывать трансатлантическую парадигму в контексте проводимой им политики в отношениях стран СНГ. Похоже, что Вашингтон займется разработкой «дорожной карты», призванной продвигать поэтапную политику в нужном регионе на постсоветском пространстве, которую будет реализовывать Брюссель.

В настоящее время в арсенале ЕС имеется, прежде всего, политика «Восточного партнерства», новый подход ЕС к Абхазии, базирующийся на принципе «вовлечение без признания» и предусматривающий участие Сухуми в мирных инициативах, что может рассматриваться как аванс Брюсселя Сухуми для снижению накала его страстей с Тбилиси. Наконец, инструментарий ЕС включает в себя т.н. новый «план Штайнмайера», запущенный Германией в 2008 г. и охватывающий весь спектр политических вопросов, обсуждаемых Грузией, Абхазией, Южной Осетией и Россией.

Характерно, что «план Штайнмайера» получил большую поддержку со стороны официального Тбилиси, а его методологию российской дипломатии сбрасывать со счетов полностью не следует. Однако в условиях отсутствия дипломатических отношений между Москвой и Тбилиси привлечение Германии к оказанию посреднических услуг обеим странам - Москве и Тбилиси кажется нелепым. Тем не менее, похоже, что официальный Тбилиси, взявший курс на нормализацию отношений с Москвой, будет пытаться привлечь Берлин к финансированию программ восстановления доверия между конфликтующими сторонами, призванными способствовать активизации политики ЕС в отношении стран «Восточного партнерства».

Из всех стран Южного Кавказа Грузии удалось подойти максимально близко к ЕС. Этому свидетельствует, во-первых, внятная и последовательная политика Тбилиси по отношению к Брюсселю, равно как и избранный им вектор в сторону либеральных реформ и демократических стандартов, необходимых для интеграции с Западом; во-вторых, курс на североатлантическую интеграцию и стратегическое партнерство с Западом, который рассматривался и продолжает рассматриваться Тбилиси как геополитический противовес российскому доминированию на Южном Кавказе; в-третьих, общность целей, определяемых взаимовыгодными интересами.

После состоявшихся в этой стране парламентских выборов (октябрь 2012 г.) новый министр иностранных дел Грузии М. Панджикидзе заявила о том, что «внешнеполитические приоритеты Тбилиси неизменны, и Грузия продолжит курс на европейскую и евроатлантическую интеграцию и стратегическое партнерство с США».

В рамках двустороннего формата «Восточного партнерства» Грузия оказалась первой страной Южного Кавказа, в которой с 1 марта 2011 г. вступил в силу упрощенный визовый режим с ЕС. Характерно, что Еврокомиссия положительно оценила достигнутый Грузией значительный прогресс в первой фазе выполнения плана действий по либерализации визового режима. Грузия завершила переговоры с ЕС о всеобъемлющей свободной торговле, что также является большим прорывом в отношениях между Тбилиси и Брюсселем и наглядным свидетельством европейского выбора Грузии.

Многие грузинские эксперты склонны рассматривать будущее развитие этой страны в сторону сближения с Евросоюзом в связи с тем, что, по их мнению, в этом направлении имеются куда большие возможности, чем те, которые может дать долгосрочное и все еще сомнительное членство Грузии в НАТО. В настоящее время, похоже, что умудренная опытом крайне невнятного сценария на пути своего будущего членства в НАТО, Грузия пытается получить от европейцев большую четкость в отношении своей «европейской судьбы». Не случайно глава внешнеполитического ведомства Грузии незадолго до открытия Вильнюсского саммита отметила, что Тбилиси нуждается в «четком заявлении» от ЕС о том, что «европейская перспектива» открыта для Грузии, и она должна рассматриваться не как сосед Европы, а как европейский сосед.

28 ноября 2013 г. на саммите «Восточного партнерства» в Вильнюсе Грузия парафировала соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Выступая на конференции «Восточное партнерство — путь после Вильнюсского саммита» новоизбранный премьер-министр Грузии И.Гарибашвили отметил, что «на Вильнюсском саммите мы представили не только достигнутые результаты, но и начали новый этап сотрудничества с Евросоюзом. Сейчас мы уже переходим в фазу реальных действий и готовы превратить взятые нами обязательства в конкретные дела, и наши граждане будут пользоваться всеми теми благами, которые принесет нам сближение с Европой. Теперь главнейшей задачей грузинского правительства является подписание в сентябре будущего года соглашения об ассоциации».

Таким образом, подписав рамочное соглашение с ЕС на Вильнюсском саммите, Грузия заявляет о своей готовности вместе с Евросоюзом внести вклад в европейскую безопасность и стать надежным партнером Евросоюза в укреплении стабильности в мире.

Что же касается Азербайджана, то Баку еще не завершил переговоры по Соглашению об ассоциации с ЕС. К тому же, не являясь членом ВТО, Азербайджан не сможет подписать Соглашение о зоне свободной торговли с Евросоюзом. Сегодня Баку выступает за установление тесных отношений с Брюсселем, однако испытывает разочарование подходом ЕС к проблеме Нагорного Карабаха. Баку нервирует неспособность Брюсселя открыто признать территориальную целостность Азербайджана, как это было сделано в отношении Молдовы и Грузии. Тем не менее, Азербайджан является страной, ориентированной на Запад и расположенной в проблемном регионе, так что взаимодействие с ЕС является важным для Баку. Тем более с учетом сотрудничества Азербайджана с ЕС в сфере энергетики, что само по себе предполагает обеспечение взаимных интересов.

Несмотря на то, что на Вильнюсском саммите не состоялось подписание какого-либо основополагающего документа с Арменией, тем не менее, Брюссель будет предпринимать попытки дальнейшего сотрудничества с ней, по мере необходимости корректируя и даже меняя свои позиции, что, скорее всего, будет делать и Армения. Так, заявленное в сентябре 2013 г. намерение Еревана вступить в Таможенный союз и включиться в процесс формирования Евразийского экономического союза вызвало шквал критики со стороны европейских чиновников. А буквально через две недели они уже выступали с заявлениями о том, что Соглашения об ассоциации и всеобъемлющей зоне свободной торговли могут быть совместимы с экономическим сотрудничеством со странами СНГ.

В свою очередь, руководство Армении и после саммита продолжает заявлять, что Ереван нацелен на углубление сотрудничества и продолжение отношений с ЕС, не противоречащих членству в Таможенном союзе. Похоже, что сегодня Ереван и ЕС намерены продолжить запущенный процесс интеграции без учета взаимных обязательств, т.е. по упрощенному сценарию.

Однако и в ЕС существуют большие проблемы. После принятия «Восточного партнерства» ситуация в Европе изменилась кардинальным образом. Ясно, что ЕС стоит на пороге серьезных перемен, требующих пересмотра «старых» принципов интеграции. Отсутствие конечной цели программы «Восточное партнерство» делает ЕС несколько уязвимым и вынуждает его идти на компромиссы в отношении своей восточной политики. Несмотря на то, что политика, проводимая восточными партнерами, далеко не всегда основывается на соблюдении европейских ценностей – демократия, права человека и т.д., и в ЕС прекрасно понимают это, представляется, что сотрудничество с ними на любом уровне будет всегда открыто и встречено с пониманием. Все это делает ЕС уязвимым и вынуждает его идти на компромиссы в отношении своей восточной политики.

Необходимость идти на подобные компромиссы обусловлена отчасти и осознанием того, что в случае промедления, связанного с завышенными требованиями в адрес своих восточных партнеров, этим может воспользоваться Москва для их вовлечения в Евразийский союз. Тем не менее, нельзя не признать, что Брюссель готов рассматривать такую модель, которая могла бы допустить одновременное участие в Таможенном союзе и в «Восточном партнерстве».

Одним из недочетов политики «Восточного партнерства» является неспособность ЕС определить, что могло бы стать конечной целью для стран этого региона. Брюссель предлагает ряд инициатив, но у него никогда не было реальной стратегии. Если ЕС серьезно подойдет к достижению целей политики соседства - а это стабильность, безопасность и процветание – то ему придется постоянно придерживаться и никогда не отступать от своих ранее сделанных подходов к этим странам.

К тому же ЕС нуждается в выработке инструментария, способного обеспечивать своим восточным партнерам возможности, позволяющие им сосуществовать с ЕС и без заключения соглашений о Зоне свободной торговли, развивая и углубляя при этом другие форматы сотрудничества - в области общей внешней политики и безопасности, а также в вопросах юстиции и внутренних дел.

Таким образом, представляется, что успех Трансатлантического партнерства в контексте кавказской политики будет определяться как совпадением интересов ЕС и США в отношении осуществляемой ими политики в регионе, так и отношением самих стран Южного Кавказа к этой политике. Не в последнюю очередь это будет определяться и политикой Москвы в отношении этого региона.

Нана Гегелашвили - к.п.н., руководитель Центра Региональных проблем ИСКРАН

Версия для печати