25.03.2014 | Александр Голубов

Язык до Киева доведет?

Если русскоязычные жители Украины и нуждаются в защите, то речь скорее идет о защите от защитников. Как бы парадоксально это ни звучало, но призрак русского солдата на восточной границе Украины – это самый лучший катализатор антироссийских настроений в стране. Именно антироссийских, а не антирусских. Потому как «защищать» с наибольшей долей вероятности могут именно те регионы, где русских большинство. И именно эти русские меньше всего хотели бы видеть какие-либо танки на улицах своих городов.

Но парадоксально это может звучать лишь для тех, кто привык видеть украинский конфликт через простую призму противостояния Востока и Запада, русскоязычных и западных украинцев. Однако это, пожалуй, наименее правильный подход для того, чтобы понять произошедшее. Есть много теорий, которыми сейчас пытаются объяснить суть разлома, который прошел в украинском обществе во время Евромайдана. И вполне возможно, каждая из них по-своему справедлива.

Многие говорят об «антикриминальной революции» – борьбе украинских граждан против клептократического и коррумпированного режима, который даже с мирными протестами начал бороться привычными бандитскими методами: избиениями, похищениями активистов, а потом и расстрелами. Именно это привело к тому, что и сами протестующие начали вооружаться: сначала битами, потом коктейлями Молотова, а потом и охотничьими ружьями.

Для других речь идет об избавлении от рудиментов советского режима. В свержении памятников Ленина эти люди видят глубокий символизм. И даже пытаются в шутку утверждать, что в тех регионах, где каменных истуканов не снесли, до сих пор продолжаются волнения. Совершенно предсказуемо «аннексия» Крыма рассматривается в данном ключе исключительно как попытка восстановления Советского Союза.

Таких романтических попыток найти красивое и простое объяснение сути украинского протеста огромное множество. Но всех их объединяет одно – речь идет не об аргументированном анализе, а метафорах и прочих художественных приемах. Важно лишь одно – почти никто из украинцев не видит в этом столкновений на почве языка или этнической принадлежности.

В пользу этого говорят и статистические данные. В разгар протеста, еще до начала наиболее горячей его фазы, социологические замеры, проделанные Фондом «Демократические инициативы имени Илька Кучерива», показали, что 27% участников Майдана являются русскоязычными, а 18% общаются в быту на русском и украинском языках. Не стоит забывать, что среди погибших во время протестных акций есть жители восточных и южных областей, тех самых, которых нам упорно предлагают считать «антибандеровскими».

Рассказы о «зверствах» экстремистов на Майдане, пытавших в застенках политических оппонентов, тоже, мягко говоря, преувеличены. Нет, отрицать тот факт, что среди протестующих были представители радикальных политических группировок, было бы откровенно глупо. Настолько же, насколько приписывать им доминирование в протестном движении. Если вернуться к социологическим данным, то стоит отметить, что 92% участников Майдана вообще не принадлежали ни к каким партиям, общественным организациям и движениям. А в оставшихся 8% радикалы также не составляли большинство. Несмотря на то, что в столкновениях с милицией действительно принимали участие ребята из праворадикальных организаций, плечом к плечу с ними брусчатку в «Беркут» бросали обычные студенты и офисные работники. А сами «снаряды» по цепочке им передавали пенсионеры и бюджетники.

Для того, чтобы понять, какую роль радикалы играли в украинском протестном движении, россияне могут вспомнить Болотную. Присутствие там националистов не могло не бросаться в глаза. Только вот никому бы не пришло в голову утверждать, что националисты являются основой протестного движения, а уж тем более, узурпировали его. Более того, самая раскрученная из украинских крайне правых политических сил, партия «Свобода», лишь потеряла в своей популярности за время Евромайдана. После триумфа на парламентских выборах, когда «Свобода» набрала более 10% голосов, нынешние ее электоральные перспективы далеко не так радужны.

Лидер партии Олег Тягнибок всерьез подумывает о том, чтобы снять свою кандидатуру с президентских выборов. И, несмотря на то, что его однопартийцы говорят о желании помочь своим партнерам из более умеренных сил, большинство замеров, которые проводятся партийными штабами, показывают, что рейтинг Тягнибока настолько мал, что ему лучше избежать позора и сойти с дистанции под благовидным предлогом. Согласно данным Центра социальных и маркетинговых исследований «Социс», лидера «Свободы» поддерживают лишь 2,5% опрошенных. У активно демонизируемого российской пропагандой Дмитрия Яроша из «Правого сектора» результат еще скромнее – 1,6%. Лидерство же удерживают умеренные Порошенко, Кличко и Тимошенко, каждый из которых изо всех сил пытается продемонстрировать русскоязычному электорату свою лояльность. Для Кличко разговор на украинском языке, вообще, представляет собой мучительное испытание.

Самое интересное, что в немалой степени такой маргинализации радикалов способствуют провокационные выходки и заявления представителей этих организаций, которые активно тиражируются как российскими, так и западными средствами массовой информации. Избиение главы Национальной телерадиокомпании представителями «Свободы» и заявление Яроша о возможности взорвать украинскую ГТС в ответ на потенциальную российскую агрессию вызвали среди украинских пользователей социальных сетей активную дискуссию. Только не о целесообразности подобных действий, а о том, что сподвигло недавних союзников это сделать – откровенная недальновидность или сознательный саботаж в пользу врагов Украины. То, что за рубежом презентуется как свидетельство разгула киевских радикалов, в самой столице лишь маргинализирует недавних героев протеста, на которых и без того мало кто возлагал серьезные политические надежды.

Однако в свое время страшилки о «бандеровцах, разнесших Киев на куски», активно распространялись через лояльные власти средства массовой информации. Учитывая тот факт, что на юге и востоке Украины они обладали фактической монополией на освещение событий, в этих регионах победу Евромайдана восприняли более чем настороженно. Как бы смешно это ни было, там со дня на день ожидали автобусов с «фашиствующими молодчиками», которые бы приехали заставлять местное население говорить на «мове». Однако время шло, а «бандеровцы» всё не ехали. Вместо этого настало время «Русской весны». В русскоязычных регионах попытались провести зеркальные Майдану акции, главной целью которых было попросить российского президента о помощи.

С помощью завезенных из России активистов в украинских городах пытались повторить тот сценарий, по которому действовали во время борьбы с режимом Януковича. Массовая акция переходила в захват местных органов власти, с тем лишь отличием, что над ними пытались поднять российский флаг. Однако многое свидетельствовало о проплаченном характере этих мероприятий. Неожиданно появившись, люди столь же стремительно расходились, а часть активистов были засняты журналистами в разных городах Украины, в каждом из которых они требовали «освободить их родной город» от бандеровского ига.

И почти в каждом из этих случаев сторонники сепаратистских настроений вступали в стычки с немногочисленными защитниками украинской территориальной неприкосновенности, которые после столкновений попадали в больницы. В Донецке одному из участников митинга за единую Украину его политическая позиция стоила жизни. О том, что в этот раз речь шла о демонстрантах-гастролерах свидетельствует и тот факт, что во время митинга они умудрились сжечь на камеру флаг местного футбольного клуба «Шахтер», приняв его за знамя Украинской повстанческой армии. После этого каждому стало ясно, что ребята явно не из Донецка, и даже не из Украины. Оказалось, что чужаки прибыли с той стороны, откуда их совсем не ждали, однако из-за этого не перестали быть чужаками.

Украинцы юго-восточных областей, хоть и говорят преимущественно на русском, в большинстве своем считают себя украинцами, пусть даже и особой стати в сравнении с «западенцами». Искусственно разыгрываемая провластной пропагандой игра на различиях между гражданами одной страны поначалу давала свои результаты. Однако после побега Януковича центральные телеканалы изменили свою информационную политику, рассказав о событиях на Майдане всесторонне и частично нейтрализовав опасения юго-востока относительно «фашистского шабаша», который вдруг оказался фикцией.

В то же время абсолютной реальностью оказались приехавшие из соседних областей российские активисты, которые скорее испугали, чем обнадежили русскоязычных украинцев. Такой поворот событий резко поубавил у местного населения желания принимать участие в пророссийских акциях протеста. На фоне победного шествия «зеленых человечков» в Крыму и скопления армейских частей на восточной границе Россия из потенциального защитника от «бандеровской угрозы» превратилась в реального агрессора.

Даже те, кто был недоволен сменой власти в Киеве, явно не желали насильственного возвращения статус-кво, а уж тем более – полноценной войны с превосходящим по мощи противником. Это стало сильным консолидирующим фактором для запада и востока Украины, которые если и противостояли друг другу, то только в голове телезрителей некогда лояльных к власти телеканалов. Расчет на то, что использование языкового вопроса сможет дестабилизировать ситуацию и поможет влиять на киевскую власть, не оправдался – с каждой неделей просить Россию о помощи выходит все меньше и меньше людей.

Александр Голубов – политический обозреватель

Версия для печати