25.06.2014 | Алексей Токарев

Переговоры как путь к миру

24 июня Владимир Путин попросил Совет Федерации отменить решение о возможности использования российских войск за границей. Несмотря на всю формальность этого жеста (не помешало же официальное «невведение войск» присутствию «вежливых людей» на референдуме 16 марта), сложно переоценить его значение. Между тем, основная политическая сцена находится не на Большой Дмитровке, а в Донбассе. Кто, в каких статусах и с какими целями участвует в стартовавших переговорах Киева и самопровозглашённых республик?

23 июня в Донецке состоялась вторая встреча «Трёхсторонней контактной группы по реализации мирного плана президента по урегулированию ситуации на востоке Украины» (так громоздко эту рабочую комиссию называет официальный Киев). Первая имела место 8 июня. Отдельные коллеги успели обрадоваться: то, что сейчас Киев сел за стол переговоров, означает, что де-факто ДНР и ЛНР признаются (о формальном признании речь, естественно, не идёт). Ситуацию начали сравнивать с приднестровским казусом. Действительно, несмотря на то, что официальный Кишинёв не признаёт ПМР, в переговоры он с Тирасполем вступает на самом высоком уровне, в т.ч. с министром иностранных дел Ниной Штански и президентом Евгением Шевчуком (чаще всего в формате 5+2: ПМР и РМ – стороны, Россия, Украина и ОБСЕ – посредники, ЕС и США – наблюдатели). Т.е. ПМР признаётся Молдавией и указанными участниками международного сообщества в качестве одной из переговорных сторон.

Сам факт наличия общего переговорного стола, по разные стороны которого сидят конфликтующие стороны уравнивает их, пусть и неформально обозначая одну из стадий признания контрпартнёрами друг друга. В 1996 году в Кремле состоялась примечательная встреча. На переговоры к президенту России прилетел один из лидеров чеченских террористов. Борис Ельцин сидел во главе стола, как предусмотрено протоколом, а Зелимхану Яндарбиеву было предложено занять место на левой стороне. Яндарбиев столь настойчиво не соглашался, настаивая на том, чтобы сидеть только лицом к лицу, что к сидящему президенту, указывающему стоящему террористу на кресло – «Садитесь!» - подошёл начальник Службы безопасности президента Александр Коржаков. В итоге президент Ельцин всё-таки сел напротив боевика, правда, на следующий день улетел в Хасавьюрт – подписывать на танковой броне знаменитый указ о прекращении войны, фактически оставив яндарбиевскую делегацию в качестве заложников своей безопасности.

Протокольные особенности встреч формальных суверенов и фактических лидеров самопровозглашаемых в качестве государств территорий представляют интересный объект анализа. Во-первых, нынешняя украинская ситуация не похожа на приднестровскую. Киев не был представлен официальными персонами – Украина по-прежнему не признаёт (даже де-факто) начавшие сецессию республики. Во-вторых, их представители не указываются в официальных пресс-релизах. Список участников исчерпывается описанием представителей третьих сторон (ОБСЕ и Россия) и фразами вроде «Украина была представлена…». О второй стороне, т.е. ДНР и ЛНР, не упоминается в принципе. В-третьих, эта встреча осуществлялась без ведения протокола и без формальных мандатов, потому определить статус каждого из участников не представляется возможным. Сама встреча представляет собой проявление неформальной, общественной дипломатии в условиях, когда официальная – бессильна. В-четвёртых, наметившееся разрешение кровопролитного конфликта, в котором гибнут мирные жители – приостановление боевых действий, как минимум, двумя сторонами (президентом Порошенко и премьер-министром ДНР Бородаем) – не является конечной целью переговоров. С этими вводными можно попытаться рассмотреть каждого из участников встречи, чтобы понять, чего добиваются те, кого они представляют.

Леонид Кучма – второй и единственный «двухсроковый» президент Украины – представлял Петра Порошенко. Официального мандата и, соответственно, статуса спецпредставителя президента (как, например, у российского омбудсмена Владимира Лукина при подписании соглашения Виктора Януковича и оппозиции в феврале) у него не было. Однако, на официальном сайте президента Украины указывается, что экс-президент принимал участие во встрече «по инициативе главы государства». «Участие Леонида Кучмы свидетельствует о высоком внимании президента Украины к этой миссии» - этим ограничивался мандат экс-президента.

Очевидно, что для нынешнего официального Киева неприемлемо участие кого-либо из МИДовских чиновников в переговорном процессе (речь идёт не обязательно об уровне министра – например, февральское соглашение власти и оппозиции с французской стороны вместо главы дипломатии Лорана Фабиуса визировал глава департамента континентальной Европы Эрик Фурнье). Украину было необходимо представлять кем-то из политически тяжеловесов. Мировая политика знает множество примеров, когда бывшие политики участвовали в разрешении конфликтных ситуаций, участвуя в переговорах исключительно благодаря своей репутации, а не утраченным формальным статусам (пожалуй, самый известный случай – освобождение американских граждан из КНДР при посредничестве экс-президента Клинтона). Из четырёх бывших руководителей постсоветского государства первый вполне мог бы участвовать в переговорах, однако, по сравнению с господином Кучмой является менее «восточным» и более национально ориентированным украинцем (вместе с тем, авторитет господина Кравчука позволял ему возглавлять при легислатуре Виктора Януковича ныне благополучно забытую конституционную ассамблею по выработке нового основного закона). Третий президент не мог представлять Украину, поскольку слишком сильны в памяти юго-восточных украинцев попытки т.н. галицийского клана переписать историю и сформировать нацию на основе единого языка (украинского), примирения с историческим наследием и уравнивания ветеранов ОУН-УПА и Красной армии, к чему нация оказалась неготова. Четвёртый президент живёт в Ростову-на-Дону и периодически появляется на публике, чтобы заявить «Я жив!» Так что кадровая скамейка тяжеловесов, способных представлять Киев, оказалась невелика. Согласие Леонида Кучмы, пусть и уходившего под «Кучму геть!», пусть и присутствовавшего на незаконно записанных плёнках Мельниченко (проливающих свет на дело Гонгадзе), пусть и ассоциирующегося с коррупцией, всё же является плюсом для Петра Порошенко, поскольку на украинском юго-востоке второй президент не вызывает такого отторжения как первый и в особенности третий. Других тяжеловесов украинская политика пока не родила.

Условным тяжеловесом со стороны юго-восточных регионов можно считать лидера движения «Новороссия», депутата Верховной Рады Олега Царёва, хотя бы потому, что н не замешан в убийствах, пытках, взятии заложников – во всём том, что Киев, иногда всё же основываясь на фактах, приписывает силам, действующим против него. В этом смысле премьер ДНР, российский гражданин Александр Бородай, представлявший на встрече руководство ДНР и ЛНР, во многих украинских сми назывался «террористом».Участие во встрече Михаила Зурабова, казалось бы, не вызывает вопросов, но требует комментариев. Направляя Чрезвычайного и Полномочного посла, Москва демонстрирует свою заинтересованность в разрешении конфликта и официальный характер переговоров. К тому же посол Зурабов, крайне нелюбимый массами на Родине в качестве главы социального министерства, в Киеве завоевал уважение, начав учить украинский язык, пытаясь его использовать (в стране, где все говорят и понимают по-русски, это дорогого стоит). Кроме того, господин Зурабов на встрече сидел рядом с господином Кучмой, что также можно отметить как жест доброй воли Москвы по отношению к Киеву.

Спецпредставитель ОБСЕ Хайди Тальявини – кадровый дипломат со стажем. Профессионал, всю жизнь посвятившая дипломатической службе, вышедшая в отставку с поста замминистра иностранных дел Швейцарии. Деятельность в родном МИДе она совмещала с работой по разрешению конфликтов: в 90-х годах в Чечне, затем в Боснии и Герцоговине, в Грузии. Именно в связи с Грузией фамилия Тальявини стала известна российской публике. Швейцарский дипломат возглавляла комиссию Совета Европы по расследованию причин конфликта августа 2008 года. В 2009 году комиссия представила весьма комплиментарный по отношению к нашей стране доклад, вовсе не лишённый объективности, что в условиях информационной войны России и Запада было крайне сложным достижением. В докладе отмечалась и выдача Россией паспортов населению де-факто государств Абхазии и Южной Осетии, и провокации с юго-осетинской стороны – в качестве причин конфликта, и избыточность российской военной реакции – в качестве результата. Но самое главное устраивало российское руководство: в докладе было чётко обозначено, что войну начала Грузия, в т.ч. использовавшая тяжёлое артиллерийское вооружение. Так что госпожа Тальявини неплохо знает русских и российских лидеров и умеет проявить максимум дипломатичности в самых сложных условиях. Странно было бы, если президент Швейцарии, председательствующей сейчас в ОБСЕ, направил в качестве наблюдателя (или посредника – неизвестно) в Донецк кого-то вместо Хайди Тальявини.

Самый занимательный субъект, участвовавший в переговорах, - лидер движения «Украинский выбор», долларовый мультимиллионер Виктор Медведчук. Он имеет богатую политическую биографию (одним только зампредом Верховной Рады он был несколько раз, депутатствовал в трёх созывах). Однако, наибольшего могущества господин Медведчук достиг в период второго срока Леонида Кучмы, когда он почти три года возглавлял президентскую администрацию. Именно на этом посту политменеджер отвечал за украинский вариант операции «Преемник» (с той разницей, что между «мужем американской шпионки» и «бандитом с двумя судимостями» украинский народ должен был выбрать худшее из зол, т.е. сохранить здание на Банковой за президентом Кучмой). Как известно, украинский народ в декабре 2004 года решил по-другому, и Виктор Медведчук потерял свой пост. В том же году Светлана Медведева и Владимир Путин стали крёстными родителями дочери Медведчука. Последний, по всей видимости, имеет дружеские отношения с российским президентом и является одним из основных его советников по Украине. Господин Медведчук неоднократно заявлял о необходимости федерализации Украины, её вступления в Таможенный союз, защиты русского языка, а российские медиа активно освещали дружеский визит Владимира Путина на виллу Виктора Медведчука, состоявшийся прежде поездки в резиденцию Виктора Януковича.

19 июня Виктор Медведчук встретился с активно выступающим за унитарную Украину богатейшим бизнесменом Ринатом Ахметовым, которого называли «хозяином Донбасса» (по крайней мере, до начала сецессий). 23 июня Киев согласился воспринимать бывшего главу администрации Кучмы в качестве одного из участников встречи. Исходя из этого, стоит отметить готовность украинских элит говорить с ним как с представителем Путина.

Несмотря на абсолютно положительный прорыв в конфликте, которым является встреча 23 июня, сейчас рассчитывать на его разрешение бессмысленно. Прежде всего, потому что оба центра, принявшие решение о временном прекращении огня не являются жёстко институционализированными и структурированными. У вооружённых сил, воюющих на стороне Украины (а это не только армия и национальная гвардия, но и лица без определённой аффилиации), попросту отсутствует жёсткая вертикальная иерархическая дисциплина. Приказ президента для некоторых частей этих сил и не приказ вовсе. Со стороны самопровозглашённых республик единый центр управления найти вообще невозможно. Денис Пушилин, Александр Бородай, Олег Царёв, Игорь Гиркин представляют разной степени вооружённости, убеждённости, идеологизированности территории. Кроме того, против Киева действуют многочисленные российские ополченцы, которые воюют «за идею», а война за идею не останавливается по результатам переговоров трёхсторонних рабочих групп.

В любом случае Россия взяла проявила себя миротворцем на официальном уровне. Новая проблема Кремля – как объяснить ополченцам, что пора возвращаться, а жителям ДНР и ЛНР, что Россия не будет ни признавать их территории, ни вводить войска (конечно, если Киев не допустит катастрофических ошибок вроде той, которую в ночь на 8 августа 2008 года совершил Михаил Саакашвили). Самопровозглашённым республикам теперь предстоит жить в рамках Украины. Россия президентским письмом в СФ и трёхсторонними переговорами дала это понять. Вопрос в том, какой будет эта Украина, сколько в ней будет государственных языков, и где будет заканчивается реальная власть официального Киева.

Алексей Токарев - к.п.н., научный сотрудник Центра глобальных проблем Института международных исследований МГИМО (У) МИД РФ

Версия для печати