28.07.2014 | Марина Войтенко

Восемь пишем, сколько в уме?

Осваивая азы арифметики в начальных классах и решая не слишком хитрые задачки, все мы повторяли про себя: вот эту цифру пишем, а эту пока держим в уме. Главное было не напутать и удержать, тогда решение по большей части сходилось с ответом. Экономическая политика, конечно, на порядки сложнее, да и дисциплина мысли здесь несравненно строже. Но сходство все же есть – если что-то изменилось в исходных условиях, то необходимо просчитывать и все другие меняющиеся следствия этого действия в их количественном выражении. Иначе на выходе можно получить нечто и вовсе негаданное.

25 июня одно из важнейших условий главной макроэкономической задачи текущего года – как ускорить рост, не разгоняя, а снижая инфляцию – изменилось. Совет директоров Банка России к удивлению многих экспертов и участников рынка повысил цену денег, установив свою ключевую ставку на уровне 8,00% годовых[1]. Обосновывая этот шаг, регулятор констатировал, что замедление динамики потребительских цен в июле-2014 происходит меньшими темпами, чем прогнозировалось. При этом сами инфляционные риски усилились, поддерживая ожидания роста цен на повышенном уровне и создавая угрозу не вписаться в целевой показатель-2014 и таргеты ближайших лет.

Примечательно, что в числе рисков помимо как минимум неослабления геополитической напряженности и ее возможного негативного влияния на курс рубля, пожалуй, впервые за долгое время названо «обсуждение изменений в налоговой и тарифной политике». Не менее свежо прозвучал и тезис о том, что решение принято с учетом торможения цен до целевого уровня в 4,0% в среднесрочной перспективе (то есть, в 2017 году, завершающем очередную бюджетную трехлетку). Получается, что центральные банкиры, сказав «восемь», в уме держат «четыре», но через три года. Причем ключевая ставка будет повышаться и далее, если инфляционные риски не начнут снижаться. Иначе говоря, условия задачи могут вновь поменяться и еще не раз.

Какую же цифру стоило бы держать в уме в расчете на год текущий? Попробуем разобраться.

Добиться устойчивого тренда на снижение цен пока не удается. Как отмечается в пресс-релизе Банка России, ускорение их роста в июне до 7,8% в годовом выражении было обусловлено главным образом влиянием произошедшего ослабления рубля на цены широкого круга товаров и услуг. Вместе с тем, динамика потребительских цен в середине лета дает надежду на их некоторое снижение во втором полугодии-2014. По оценке на 21 июля, годовой темп прироста потребительских цен составил 7,5%, за три недели июля – 0,5%, что ниже, чем год назад (в соответствующем периоде 2013 года – 0,8%). Однако увеличение такого показателя, как среднесуточный прирост цен, с 0,021% в июне до 0,024% в первые две декады июля внушает серьезные опасения.

Большинство экспертов полагают, что ожидаемый МЭР уровень накопленного годового темпа инфляции по итогам июля вполне может быть достигнут, но при условии прироста цен за месяц не более чем в 0,5%. В Центре развития НИУ ВШЭ подчеркивают: «если это произойдёт, и никаких новых инфляционных шоков не случится, то к концу года инфляция вполне может полностью отыграть те примерно 1,6 п.п., которые события последних пяти месяцев прибавили к годовому темпу инфляции». И в полнее очевидно, что ключевое слово здесь – «если».

Понижательное давление на темп инфляции в середине лета в наибольшей степени оказали более низкий, чем год назад уровень индексации регулируемых цен и тарифов на коммунальные услуги[2] и сезонное удешевление части сельхозпродукции. Виды на урожай-2014 в целом весьма оптимистичны. Так, Минсельхоз на минувшей неделе объявил о возможности увеличения прогноза[3] по сбору зерна на 2014 год с 95-98 млн. тонн до 100 млн. тонн. Аналитики этого рынка не исключают экспорта в 25 млн. тонн в наступившем сельхозгоду (с июля-2014 по июль-2015).

Тем не менее, по ряду позиций продтоваров, особенно там, где велика доля импорта) цены растут и могут вырасти еще больше[4]. Весьма характерный пример – динамика плодоовощной инфляции. За первое полугодие-2014 фрукты в странах ЕС стали дороже на 4,3%, тогда как в России – на 9,7%. Еще более значим разрыв в динамике цен на свежие овощи – в ЕС снижение на 5,5%, в РФ, по данным Росстата, подорожание на 26,1%.

Как известно, цены и валютный курс взаимозависимы. При прочих равных ослабление рубля ускоряет инфляцию. Повышение ключевой ставки ЦБ РФ в принципе способно поддержать национальную валюту, так как она становится более привлекательной. К тому же во втором квартале сложился вполне приличный профицит счета текущих операций (СТО) – $17,1 млрд. ($1,8 млрд. в сопоставимом периоде-2013), что стало итогом роста активного сальдо внешней торговли товарами (на 27% в годовом выражении). Довольно сильно до $12,3 млрд. (после $62,0 млрд. в первом квартале) сократился с поправкой на валютные свопы и корсчета банков в ЦБ РФ чистый отток частного капитала.

На фоне этих фундаментальных обстоятельств рубль должен был бы колебаться в равновесном интервале 33,5-34,5 руб./$, что он и делал несколько недель к ряду вплоть до крушения малазийского боинга и последовавшей за этим новой волны санкций. Текущее понижение до немногим выше 35 руб./$ пока не выглядит критичным. Более того повышение ключевой ставки Центробанка побудило ряд финансовых аналитиков повысить курсовые прогнозы на конец года до 35,5-36 руб./$.

Но текущая ситуация содержит в себе немалые риски. Во-первых, ужесточение санкций приведет к долларизации и евроизации денежных потоков населения (покупка наличной валюты, конверсия вкладов и т.п.). Во-вторых, возможное закрытие внешних финансовых рынков (для займов свыше 90 дней) вызовет повышенный спрос на резервные валюты у корпоративного и банковского секторов (им нужно рефинансировать внешний долг в ближайшие полтора года, по минимальной оценке, на $112 млрд.).

Кроме того, к концу года начнет действовать и такой фактор, как изменение денежно-кредитной политики центральных банков других стран. ФРС в октябре намерена полностью закрыть программу «количественного смягчения», Банк Англии заявил о возможности повышения базовой ставки; ЕЦБ, правда, готов вливать в евробанки дополнительную ликвидность, но сможет ли он компенсировать курсовые эффекты коллег (в частности повышение доллара и фунта) – большой вопрос.

В итоге у крупных международных игроков в отношении рубля начинают доминировать «медвежьи» настроения: Morgan Stanley ожидает снижения курса к концу года до 36,5 руб./$, HSBC – до 37,5 руб./$. «Сезон охоты», похоже, открыт. И при таком (пусть пока и гипотетическом) раскладе в уме придется держать инфляцию-2014 в РФ в 7% и выше.

В дальнейшем инфляционные ожидания могут получить дополнительный импульс, и причем усиленный. Серьезные риски уже сейчас просматриваются, например, в более высокой, чем в текущем году, индексации тарифов инфраструктурных монополий и повышении налоговой нагрузки.

Напомним, с целью простимулировать рост экономики правительство РФ в 2014 году заморозило тарифы на услуги естественных монополий, утвердив в период с 2015 по 2018 год их повышение на уровне инфляции предыдущего года. На основании этого для РЖД, например, ФСТ утвердила повышение цен на грузоперевозки на 4,8% в 2015 году, 4,9% – в 2016-ом, 4,5% – в 2017-ом, 4,1% – в 2018 году. Однако в мае-2014 правительство скорректировало параметры индексации в связи с пересмотром прогноза инфляции в большую сторону: в 2015 году ставки решено повысить на 6%, в 2016 году – на 5%, в 2017 году – на 4,5%. Но уже в начале июля президент поручил правительству совместно с ОАО «РЖД» рассмотреть возможность принятия решения об увеличении ставки до 10% (то есть, выше уровня инфляции).

Между тем согласно расчетам НП «Русская сталь» (объединяет ведущие металлургические компании РФ, производящие 96% чугуна, около 90% стали и проката, а также значительную долю сырья для всей отрасли), при увеличении тарифа на 1 рубль суммарные издержки металлургических предприятий увеличиваются более чем на 4,5 рубля, пропорционально увеличивая стоимость готовой металлопродукции для потребителя.

Уже в следующем году серьезно повлиять на рост цен могут и налоговые новации правительства. Если раньше предполагалось и только с 2018 года повысить на 2 процентных пункта НДФЛ и НДС (с 13 до 15% и с 18 до 20% соответственно), то на минувшей неделе в СМИ активно обсуждалась новая «вводная» о предпочтительности увеличения налога на добавленную стоимость уже с 2015-го. Согласно расчетам кабмина, дополнительные доходы федерального бюджета, куда зачисляется 100% НДС, в этом случае составят 500 млрд. рублей, из которых 250 млрд. рублей может пойти на расширение трансфертов регионам. Окончательное решение (по информации «Ведомостей») должно быть принято до конца июля.

Однако Минэкономразвития уже заявило о том, что не поддерживает эту идею. Российский союз промышленников и предпринимателей и «Опора России» вообще полагают, что повышение фискальной нагрузки (включая увеличение взносов в Фонд обязательного медицинского страхования и т.п.) даже с 2018 года, нецелесообразно. Соответствующие материалы исследований на минувшей неделе РСПП направило в Минфин, а «Опора» –вице-премьеру Игорю Шувалову и помощнику президента Андрею Белоусову. Выводы предпринимательских союзов насколько ожидаемы, настолько и впечатляющи. Общий итог – рост поступлений от одних налогов будет нивелирован снижением отчислений от других. При этом государство рискует получить целый букет неприятностей – усиление инфляции, сокращение инвестиций, эпидемию фирм-однодневок, усложнение ситуации на рынке труда, закрытие части малых предприятий и т.п.

Повышение НДС (самого удобного в плане администрирования) ударит и по конкурентоспособности продукции и так находящейся в не лучшем состоянии российской промышленности. Дело в том, что наибольшие поступления от этого налога обеспечивает обрабатывающая промышленность[5], но именно в этом секторе сконцентрированы производства с высокими издержками. Так что вынужденное повышение цен на их продукцию никак не будет стимулировать спрос на нее.

Вот и получается, что главный потерпевший от сложения векторов всех вышеозначенных факторов – экономический рост. По оценке ЦБ РФ, во втором квартале темп ВВП вышел из области отрицательных значений и сложился на близком к нулевому уровне. МЭР в опубликованном 25 июля мониторинге социально-экономического развития за первое полугодие высказалось более определенно: позитивный рост второго квартала – 0,1% (после падения на 0,5% в январе-марте по отношению к предыдущему кварталу с исключением сезонности). Технической рецессии в апреле-июне удалось избежать, но в годовом выражении июньский рост замедлился до 0,6% против 1,3% в мае. Напомним, что пока официальный прогноз на 2014 год – 0,5%.

В МЭР полагают, что по итогам года реальный темп ВВП может оказаться даже несколько выше. Проблема, однако, в том, что в июне достаточно позитивные тренды, когда ВВП увеличивался ежемесячно на 0-0,4% (в феврале-мае), сменились снижением экономической активности. С исключением сезонности июньский ВВП «похудел» к его майскому объему на 0,2%: ушли вниз показатели промышленности, торговой розницы, доходов населения и реальной заработной платы. Правда, в плюсе инвестиции и строительство, но их значения все еще хуже прошлогодних.

В целом же общеэкономическая перспектива не радужна. И неизбежное подорожание кредитов («отбивать» у клиентов придется еще как минимум 0,5 п.п.) оптимизма, естественно, не добавляет. По скорректированному прогнозу МВФ (опубликован 24 июля), на общем фоне некоторого замедления глобального хозяйства (апрельские ожидания мирового роста в 3,7% снижены до 3,4%) российские темпы окажутся худшими из всех развитых и ведущих развивающихся экономик – 0,2% в текущем году и 1,0% в следующем.

Столь разительное отставание от скорости расширения мирового ВВП по сути означает стагнацию: доля России в глобальном хозяйстве будет сокращаться. В ЦБ РФ уверены, что сохранение низких темпов роста в определенной мере обусловлено причинами структурного характера. При высокой загрузке таких факторов производства, как рабочая сила и конкурентоспособные производственные мощности, по-прежнему медленно растет производительность труда. Все большее влияние на деловую активность приобретает дефицит квалифицированных рабочих и инженерно-технических кадров. Сильно ослаблены мотивации бизнеса и инвестициям и технологической модернизации.

Необходимым же для исправления ситуации структурным реформам сильно мешает внешнеполитическая неопределенность. Расчет вероятных потерь от возможных секторальных санкций в 0,2-0,3% ВВП (стресс-тест проведен Минфином РФ) – это уже, как ни крути, макроэкономический фактор. Но результат структурных трансформаций, условно говоря, будет ощутим «послезавтра», а компенсацию ущерба необходимо найти сегодня.

В итоге после 8% ключевой ставки на ум «идут» не цифры макроэкономических уравнений, а, прежде всего, констатации качественных характеристик принципиальных решений: проявлять максимум сдержанности в налоговой и тарифной политике, тщательно взвешивать обоснованность новых госрасходов, последовательно устранять структурные ограничения роста и, конечно, способствовать прекращению вооруженного конфликта в Украине, найдя алгоритм убедительный для мирового сообщества. Без всего этого ответ точно не сойдется.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Это означает, что до 9,00% повышена ставка по всем операциям предоставления ликвидности постоянного действия (по фиксированным процентным ставкам) сроком на один день – РЕПО, овернайт, ломбардные кредиты, сделки «валютный своп» и т.п. 8,25% составляет с 28 июля 2014 года минимальная ставка на трехмесячных аукционах по предоставлению кредитов, обеспеченных нерыночными активами; 8,00% - ключевая ставка по аукционам РЕПО сроком до одной недели; 7,00% - ставка для депозитных операций на один день, до востребования.

^[2] За период с 24 июня по 14 июля цены на услуги ЖКХ выросли на 2,3% (год назад за аналогичный период прирост цен составил 5,6%)

^[3] В расчет прогноза урожая зерновых пока не включается Крым. При этом Минсельхоз отмечает признаки засухи на полуострове.

^[4] Высокими темпами растут цены на мясо птицы (за три недели июля на 2,6%), говядину (0,6%), свинину (с начала года – на 18,4%, годом ранее – снижение составило 4,2%). На 21 июля сахар подорожал на 1,3% (в июне прирост – на 3,9%, тогда как, по данным FAOUN, на мировых рынках снижение цены к концу июня составило 0,5%).

^[5] Для сравнения: в 2013 году обработка дала бюджету 420 млрд. рублей отчислений НДС, операции с недвижимым имуществом – 308 млрд., строительство – 276 млрд., добыча полезных ископаемых – 217 млрд., торговля и ремонт – 202 млрд. рублей.

Версия для печати