05.08.2014 | Сергей Минасян

Почему не началась новая карабахская война?

В начале августа 2014 г. ситуация на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и вдоль границы Армении с Азербайджаном резко обострилась. По результатам серии инцидентов на линии фронта, повлекших значительное количество жертв, стали высказываться алармистские мнения о дальнейшей эскалации конфликта, вплоть до возможного возобновления полномасштабных боевых действий. Наиболее распространенной версией случившегося было то, что Баку, пользуясь занятостью Москвы на украинском направлении, пытается «под шумок» раскачать ситуацию и возобновить боевые действия. Однако, как часто бывает, то, что случилось (и то, что не случилось пока еще, несмотря на паническую реакцию алармистов) в зоне карабахского конфликта, имело более сложную траекторию событий с известным элементом случайности.

Детали произошедших в начале августа событий на линии соприкосновения уже достаточно четко вырисовываются, хотя информационная война начала набирать обороты и приобретать самые разнообразные формы.

За последние месяцы ситуация на линии фронта в Нагорном Карабахе, а также на северо-западной границе Армении, становилась все более напряженной, с перманентными, но преимущественно единичными потерями со всех сторон. Однако в ночь на 31 июля, предположительно в результате операции азербайджанских войск, погибло два карабахский военнослужащих. На следующую ночь силы карабахского спецназа провели масштабную операцию возмездия сразу на нескольких участках восточной линии фронта, одновременно с аналогичными акциями ВС Армении на границе с Азербайджаном. В результате, азербайджанские войска потеряли примерно три десятка военнослужащих убитыми и ранеными. В ответ, в две следующие ночи, 2 и 3 августа, войска специального назначения Азербайджана попытались провести ответные атаки на позиции карабахских войск, но неудачно – попав в засады, организованную карабахскими военнослужащими, обоснованно ждавшими ответной реакции противостоящей стороны, потеряв до 10 военнослужащих убитыми, при двух погибших с карабахской стороны.

По словам азербайджанского военного эксперта Узеира Джафарова, вооруженные силы Азербайджана за эти три дня пограничных стычек на линии фронта в Нагорном Карабахе и вдоль границы Армении и Азербайджана понесли самые большие потери после заключения перемирия в мае 1994 г. Потери составили свыше трех десятков убитых азербайджанских военнослужащих, тогда как армянская сторона потеряла убитыми 5 или 6 военнослужащих. Естественно, это вызвало шоковую реакцию в Азербайджане, военно-политического руководство которого нервно отреагировало, выдвинув к границам бронетехнику и подняв воздух боевые самолеты, совершающие облет линии фронта. Армянские стороны стали реагировать соответственно, усиливая свои приграничные части. В информационном поле, в заявлениях общественных и политических деятелей Азербайджана стали проявляться воинственные нотки и призывы к войне. 2-3 августа тревожная волна начала покрывать также Армению и Нагорный Карабах, зловещие предсказания о возможной скорой войне стали появляться в мировых СМИ. Однако войны в Карабахе очередной раз опять не случилось…

Почему же в начале августа 2014 г. не началась новая полномасштабная война в Карабахе? Почему, несмотря на истеричную реакцию информационного поля и блогосферы конфликтующих сторон, комментаторов и журналистов, всем их ожиданиями не суждено было сбыться? Потому, что война, которая уже более двух десятилетий не начинается в одном из самых милитаризованных регионов мира, не может начаться случайно – слишком высока «цена войны» для ее инициатора, особенно если нет политической поддержки со стороны внешних акторов. Постепенная эскалация и медленное, в течение нескольких жней выдвижение войск к границам говорит о том, что армянские стороны уже готовы к неожиданностям, а для Баку потерян фактор внезапности.

Для справедливости, естественно, надо признать, что такого рода инциденты, аналогичные тем, что произошли в начале августа 2014 г. в Карабахе и на армяно-азербайджанской границе, теоретически все же могут содержать в себе угрозу непреднамеренной эскалации до уровня крупномасштабной войны. Данная идея «случайной войны» достаточно популярна среди многих журналистов или политологов, которые поверхностно занимаются карабах­ской проблематикой. Угроза «случайной войны» активно используется в пропагандистских целях также и азер­байджанской стороной, стремящейся таким образом пошатнуть военно-политический статус-кво. Речь идет об утверждениях о том, что в результате серии перманентных стычек и обстрелов на линии фронта ситуация может выйти из-под контроля самих конфликтующих сторон и привести к возобновлению широкомасштабных боевых действий.

Однако с учетом имеющегося силового потенциала и степени милита­ризации сторон (и взаимной информированности о военно-технических воз­мож­ностях вероятного противника) данное утверждение является доста­точно спорным. Не надо забывать, что несмотря на длящуюся уже два десятилетия региональную гонку вооружений военный баланс в зоне конфликта между азербайджанской и армянскими сторонами в качественном плане особо так и не изменился, по сравнению с ситуацией середины 1990-х гг. Просто тогда счет военной техники шел на десятки, а теперь – на сотни и даже тысячи единиц танков, боевых бронированных машин (ББМ), артиллерийских и ракетным систем, боевых самолетов и вертолетов.

Утверждения о том, что возможна «случайная война» в условиях, когда десятки тысяч солдат по обе линии фронта в соста­ве регулярных войск в течение фактически двух десятилетий находятся в состоянии полной боевой готовности и имеют существенный военно-технический потенциал, либо не стыкуются с основами военной теории, либо просто являются спекуляцией вокруг этой чувствительной темы в политических и пропагандистских целях.

На современном этапе принятие рацио­наль­ного политического решения о начале боевых действий со стороны Азер­байджана при наличии существенных предпосылок по ее протеканию, в лучшем случае, не в качестве успешного блицкрига, а в виде длительной войны на истощение с неопределенными результатами, представляется достаточно сомни­тельным. Повышающаяся с каждым новым витком региональной гонки воору­жений «цена войны» сдерживает стороны от случайных шагов по непреднамеренной эскалации. В настоящее время возобновление боевых дейст­вий в зоне Карабахского конфликта возможно только в случае приня­тия одной из сторон преднамеренного политического решения на самом высо­ком уровне.

Вместе с тем, даже случайное совпадение нескольких успешных провокационных операций любой из сторон конфликта может создать у нее ложное ощущение оптимизма и превосходства, т. е. способствовать появлению предпосылок для принятия на высшем политическом уровне преднамеренного решения о дальнейшей эскалации ситуации. Именно этим и обусловлена столь жесткая ответная реакция армянских сторон на относительно успешную операцию азербайджанских спецназовцев в ночь на 31 июля – лишить противостоящую стороны даже слабой надежды на дальнейший успех, не создать у нее искушения интерпретировать их в соответствии с собственными ожиданиями и ложным оптимизмом.

При этом надо также напомнить, что подобного рода акции, которые время от времени остужают «наступательный порыв» азербайджанской стороны, проводились армянскими сторонами, как минимум за последние 5-6 лет, неоднократно. Всякий раз после них в СМИ и комментариях также звучали панические пророчества о дальнейшей эскалации, однако единственным реальным их исходом становилось лишь временное снижение напряженности на линии фронта. То есть, фактически, армянскими сторонами реализовывалась достаточно знакомая с периода Холодной войны политика сдерживания – удержание противостоящей стороны от нежелательных военно-политических шагов под угрозой причинения ей неприемлемых потерь. Сравнимыми с событиями начала августа 2014 г. примерами реализации армянскими сторонами механизмов такого рода сдерживания в ка­честве реакции на подобные инциденты на линии фронта были:

- ответная операция частей Армии обороны НКР у села Леонарх Мартакертского района в ночь с 3 на 4 марта 2008 г. (удержавшая азербайджанское военно-политическое руководство от искушения интерпретировать поствыборные события в Армении как удобный повод для изменения ситуации на карабахском фронте или начала боевых действий);

- события начала июня 2012 г. на северо-восточном отрезке границ Армении с Азербайджаном, в ходе регионального визита на Южный Кавказ тогдашного госсекретаря США Хиллари Клинтон, когда произошли столкновения между арямянскими и азербайджанскими подразделениямисразу по нескольким напрвлениям.

Важным этапом в развитии как самого конфликта, так и возможной деэскалации на линии фронта может стать намеченная на 8-9 августа 2014 г. встреча президентов Армении, Азербайджана и России в Сочи. Естественно, ее результаты не могут привести к какому-то существенному прорыву в переговорном процессе или окончательному урегулированию. Но могут привести к договоренностям о снижении напряженности на линии фронта и выработке мер доверия. При наиболее оптимистическом развитии событий возможно даже принятие документа, хотя бы в виде преамбулы, относительно Основополагающих принципов урегулирования (т.н. Мадридских принципов). Впрочем, данный документ вряд ли будет дееспособен без предварительной выработки реальных механизмов по устойчивому контролю и предотвращению дальнейших инцидентов на линии фронта.

Естественно, что продвижение такого рода документа, принятие которого уже несколько лет торпедируется Азербайджаном, возможно только при сильном и согласованном давлении всех трех сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Особенно личного участия президента одной из ее стран-участниц – Владимира Путина. Примечательно, что несмотря на усиливающийся кризис в отношениях между Россией и Западом, формат МГ ОБСЕ, с участием трех ее сопредседателей – России, Франции и США, на данный момент остается чуть ли не единственным эффективным форматом их взаимодействия по вопросам мировой политики. Подтверждением этого явилось недавнее совместное заявление всех трех сопредседателей и действующего главы ОБСЕ с призывом к немедленной деэскалации – случай почти немыслимый в нынешних условиях.

Как представляется, в случае успеха Сочинской встречи – т.е. достижения договоренности о новых мерах по стабилизации ситуации на линии фронта (т.е. фактического перемирия), для России может сложиться чрезвычайно благоприятная ситуация на фоне проблем с Западом по украинскому кризису. Чуть ли не по аналогии с прошлогодним урегулированием по Сирии, когда путем ликвидации сирийского химического оружия Москве удалось предотвратить вовлечение Запада в войну против дамаска и получить лавры миротворца.

Естественно, в нынешних условиях для западных стран вновь видеть Москву в очередной раз первой скрипкой в МГ ОБСЕ (как это уже один раз было по результатам Майндорфского соглашения 2 ноября 2008 г.), особенно на фоне кризиса в Украине и западных санкций, а также «лавры миротворца» для Путина - не очень приятная опция. Однако, с другой стороны, Западу не меньше чем Москве, не хотелось бы иметь новую головную боль, и новое поле для противоречий с Москвой в случае «разморозки» карабахского конфликта и начала широкомасштабных боевых действий, с возможным вовлечением России и других региональных держав. С другой стороны – просто исходя из целей дальнейшей изоляции и сдерживания Москвы и обеспечения безопасности альтернативного от российского каспийского энергетического коридора через территорию Азербайджана, который естественно будет уничтожен армянскими войсками в случае возобновления широкомасштабных боевых действий, - было бы контрпродуктивно для западных стран препятствовать усилиям Москвы по снижению эскалации и выработке мер доверия на линии фронта в Карабахе.

Наконец, не надо также забывать, что ситуация вокруг Карабаха почти за четверть века постсоветской истории никогда не была черно-белой, в которой Россия выступала бы однозначно за Армению, а Запад – поддерживал Азербайджан. Все намного сложнее – и в 1990-е гг. Россия больше вооружения передала азербайджанцам, чем армянам, и сейчас Баку - один из крупнейших покупателей российского вооружения. И наоборот - борьба армян Карабаха за независимость воспринималась на Западе в конце 1980-х гг. и в начале 1990-х гг. как символ борьбы против коммунистических властей СССР. С другой стороны, наряду с Россией, именно Франция и США имеют самые большие армянские диаспоры в мире. Наконец, усиление авторитаризма в Азербайджан, в котором продолжается преследование гражданских активистов (буквально пару дней назад была арестована очередная группа гражданских активистов в этом стране, включая жену известного политолога Арифа Юнусова - Лейла Юнус) приводящие к постоянным критикам со стороны Брюсселя и Вашингтона, не дают повода для однозначного проазербайджанского позициирования со стороны Запада.

Наконец, не надо забывать позицию и Ирана, который также выступил с призывами к немедленной деэскалации конфликта. Более того, можно подозревать, что даже звонки из Анкары в Баку, когда Эрдоган выразил свое сочувствие Алиеву в связи с понесенными на линии фронта тяжелыми потерями, включали также и настойчивые советы турецкого президента Алиеву не рисковать началом новой войны в Карабахе.

Все указанные факторы, в ее сложной композиции, повлияли на то, что боевые действия в начале августа 2014 г. в Карабахе так и не возобновились. Более того, возможно, что их итогом не только не станет сохранение и усиление эскалации, а наоборот - выработка неких договоренностей по стабилизации ситуации, снижения напряженности на линии фронта и дальнейшего продолжения переговорного процесса. Теперь многое будет зависеть от результатов встречи трех президентов в Сочи…

Сергей Минасян - доктор политических наук, заместитель директора Института Кавказа

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Версия для печати