11.08.2014 | Марина Войтенко

Экономическая политика: потеря качества

В разгар летних отпусков в Россию приходит август, а вместе с ним различные, как правило, не слишком приятные неожиданности. Конец лета-2014 не стал исключением. В начале минувшей недели СМИ со ссылкой на представителей социального блока правительства сообщили о продлении на 2015 год моратория на перевод накопительной части пенсии в негосударственные пенсионный фонды. «Принципиальное» решение потребовалось для сбалансированности бюджета на следующий год и его проектировок для ближайших трех лет.

Реакция на событие, если отвлечься от ее политико-эмоциональной составляющей, оказалась вполне предсказуемой и резкой. Главные вопросы профессионалов-финансистов – «зачем?» и «считали ли последствия?». Весьма нелицеприятно (хотя и как бы полуофициально – ИТАР ТАСС ссылается на источник в ЦБ РФ) рецидив «заморозки» оценили на Неглинной: «Ограничение потенциала пенсионной системы на фоне сжатия кредитования со стороны внешнего рынка приведет к резкому росту процентных ставок на рынке облигаций, что скажется на экономической активности и потерях бюджета при привлечении заимствований на открытом рынке». Так и случилось, уже на следующий день, в среду 6 августа, доходность облигаций федерального займа (ОФЗ) м погашением в 2027 году составила 9.77% годовых. Дороже государство занимало только в феврале 2009 года – под 12%.

«Источник» из Центробанка в предупреждениях, однако, пошел еще дальше: «Отказ властей от взятых перед НПФ обязательств ставит крест на привлечении в отрасль инвестиций и лишает ее шансов на становление. Кроме того, нарушение обязательств по распределению страховых взносов подрывает доверие гражданина к пенсионной реформе, лишая его возможности планировать свое будущее». Напомним, что к настоящему времени процедуру акционирования уже прошли НПФ, аккумулирующие 76% средств пенсионных накоплений. При набранном объеме ожидалось, что к концу года 98% граждан и 99% их средств будут сосредоточены в фондах-участниках системы гарантирования сохранности накоплений, аналогичной системе страхования вкладов[1]. Теперь на этой перспективе, судя по всему, ставится жирный крест. При этом по сути запускается процесс разрушения целого института финансовой системы (в «социальном блоке» не исключают ликвидации обязательной накопительной пенсионной системы как таковой) с однозначно негативными последствиями.

Во-первых, на долгосрочном временном горизонте усиливается риск неудержания на приемлемом уровне (около 40%) коэффициента замещения, то есть, соотношения пенсии и заработной платы. Как подчеркнуто в заявлении Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (6 августа), «социальный блок в правительстве сознательно вводит российских граждан в заблуждение относительного того, что направление без их желания накоплений в страховую часть пенсии якобы не ущемляет пенсионные права». Если вместо реальной денежной добавки людям на счета запишут эфемерные баллы с их неизвестной стоимостью при выходе на пенсию, то результат будет ровно обратный. К тому же «замороженными» оказываются не только деньги, но, что много хуже, мотивации к планированию пенсии и соответствующему инвестиционному поведению. В итоге, по сути начатая ревизия пенсионной системы может обернуться новой неадекватностью пенсий и ростом бремени социальных обязательств для государства.

Во-вторых, принимая решение о пенсионных накоплениях правительство на деле дергает стоп-кран формированию в экономике «длинного» инвестиционного ресурса. В настоящее время накопительные взносы в РФ насчитывают 2,85 трлн. рублей (около половины из них управляются НПФ, обслуживающими 22,1 млн. человек). При этом 80% из них, по оценке председателя Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина, направляется в частную экономику (корпоративный сектор). Переход же к «ледниковому периоду» включит отрицательный мультипликатор, когда общие потери устойчиво станут превышать сокращение накоплений. Иными словами, их уменьшение на 1 рубль приведет к ущербу, этот рубль превышающему.

По расчетам Минфина, НПФ в 2015 году недополучат как минимум 900 млрд. рублей[2]. На рынок же российских корпоративных и государственных облигаций в 2014-2015 годах не поступит 1,2 трлн. рублей (в том числе порядка 550 млрд. рублей потенциальных вложений в ОФЗ). Напомним, что показатели, например, размещений корпоративных бумаг в январе-июле-2014 уже много хуже прошлогодних значений – 501 млрд. рублей и 907 млрд. рублей соответственно[3]. Возможным инвесторам просто не хватает средств. Дошло до того, что, как признал директор департамента доверительного управления ВЭБ Александр Попов, «после обнуления накопительной части пенсии для молчунов с 2014 года, ГУК практически перестала выступать в качестве активного долгосрочного инвестора».

В Минфине полагают, что новые накопительно-пенсионные «заморозки» приведут к удорожанию кредитного ресурса на 2-3 процентных пункта и полному исчезновению такового «длиннее полутора-двух лет». Теоретически в 2015 году НПФ могли бы вложить в корпоративные ценные бумаги 700 млрд. рублей. В макроэкономическом измерении – это 5% общего объема инвестиций и 1% ВВП. Теперь все эти ожидания придется списать на «испарения», погода в начале августа выдалась аномально жаркой.

Самое же неприятное в череде последствий – потеря российской экономической системой ее институционального качества. Предельно ясно на этот счет в интервью агентству «Интерфакс» высказался анонимный источник из Минфина РФ: «Если мы на 2015 год продлеваем «замораживание» …, то можем уже ничего больше не размораживать, потому что доверия к государству уже более не будет никакого».

Бюджетная ситуация-2015 может оказаться еще хуже, потребность в деньгах еще больше. Но, ключевой элемент финансовых ринков будет уже разрушен. «Это колоссальный шаг на пути увеличения роли государства в экономике и это, в конечном счете, перенесет фокус принятия более или менее серьезных инвестиционных решений прямо на государство. По сути оно будет прямо перераспределять не только бюджетные, но и инвестиционные потоки», - пояснил источник.

Рыночных механизмов, таким образом, становится все меньше, государственно-перераспределительных все больше. Но. это – начало соскальзывания к поздней советской экономике, как говорится, со всеми вытекающими …

Впрочем, потеря качества в экономико-политических решениях не с «заморозки» началась и не ею, похоже, закончится. До этого еще был налог с продаж. 4 августа деловые СМИ сообщили, что Президент РФ Владимир Путин его де принципиально одобрил. 9 августа пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков заявил, что решение пока не принято (мораторий на пенсионные накопления прокомментировать и вовсе не смог). Минфин (проявив дисциплину) тем временем уже разослал ведомствам на согласование соответствующий законопроект, по оценке экспертов, практически полностью совпадающий с текстом отмененной 10 лет назад главы Налогового кодекса об этом налоге. Изменена лишь ставка – 3% вместо 5%, и убрана норма о том, что налог не взимается с безналичных покупок граждан.

В этом «сюжете» главный вопрос тот же – «зачем?». По мнению Александры Суслиной из экономической экспертной группы, налог с продаж в России – это, в сущности, исторический экспонат, который может быть полезен лишь в качестве отрицательного примера. Собираемость в 50%, по прошлому опыту, – это первый звонок. Трудности с администрированием, когда налоговикам придется доходить до каждого кассового аппарата – второй. Ожидаемые 200 млрд. рублей поступлений в региональные бюджеты при оценке их дефицита-2014 минимум в 800 млрд. рублей – третий звонок. Но, занавес бездвижен.

Видимо, на горизонте появляется альтернатива. Правда, отнюдь не та, на которой настаивали и Минфин, и многие независимые эксперты – сократить расходы по госпрограммам от 5% и выше, перераспределить их к тому же в пользу инфраструктурных проектов, образования и здравоохранения. Премьер Дмитрий Медведев уже не исключил повышения налоговой нагрузки в новом бюджетном цикле. Но почему нагружать продажи, когда то же самое можно сделать с добавленной стоимостью. Повышение НДС на 2% только в 2015 году увеличило бы доходы казны на 0,5 трлн. рублей. Тогда с НПФ можно было бы обойтись помягче. Соблазн велик, особенно когда лимит «хороших» решений исчерпан, и остались одни «плохие» и «наихудшие».

Понятно, будь такое принято, прибавит инфляция. Причем не только в 2015 году, а уже в текущем на разогреве соответствующих ожиданий. Хотя любое окончательное решение – это подписанный президентом страны закон о бюджете, пенсионно-налоговые метания уже заставили финансовых аналитиков пересмотреть прогнозы роста цен – на 2014 год ближе к 7,0-7,5%, на 2015-й – от 8% и выше. Скорее всего, «санкции против еды» тоже потребуют учета корректировкой этих предположений. Импортозамещение, а чтобы оно началось нужно еще на 100 млрд. рублей докапитализировать Россельхозбанк, может проявиться, скажем, к середине следующего года (в оптимистическом варианте), ценовые же всплески на отдельных товарных рынках стартуют уже сегодня. Эксперты поэтому не исключают еще одного повышения ключевой ставки ЦБ РФ, и тем самым очередного удара по тормозам и без того крайне слабого роста.

Начало августа – настойчивое приглашение к размышлениям. Среди финансовых аналитиков уже общим местом стал вывод – экономическая политика в текущем ее исполнении может нанести больше вреда, чем санкции. На одновременное ужесточение денежно-кредитной и бюджетной политик накладывается уже не просто коррозия, а прямое разрушение рыночных институтов. Альтернативы, предполагающие даже слабое отступление от утвердившегося «догматизма расходов» и требующие хотя бы минимального терпения при реализации, оставляются без внимания.

Очевидная потеря качества в экономической политике, между тем, уже до конца года может сказаться и на количестве – усилением рисков стагнации и неисполнения социальных обязательств. Впрочем, может быть, все это – только «цветочки». В правительстве заговорили о новой объективной реальности, к которой придется приспосабливаться, проводя ревизию бюджетной, монетарной и налоговой политики. Если же так, остается вопрос: сколько еще времени может для этого потребоваться, и какой запас прочности экономической системы сохранится для thedayafter.

^[1] Необходимость проверки НПФ, обеспечения большей прозрачности их деятельности, создания системы гарантий была формальным поводом для «заморозки» накоплений в текущем году.

^[2] Эта сумма складывается, в частности, из 365 млрд. рублей, которые сейчас находятся на счетах в ПФР и должны быть перечислены НПФ в первом квартале следующего года.Еще 200 млрд. рублей – средства, которые государственная управляющая компания – Внешэкономбанк – должна была перечислить НПФ по итогам переводной кампании 2013 года. В эту сумму также вошли некоторые категории, которые не подлежали «заморозке» – материнский капитал, софинансирование пенсий, дополнительное финансирование пенсий. Еще около 29 млрд. рублей –средства, которые должны быть переданы НПФ по итогам заявительной кампании 2014 года.

Также ожидается, что по итогам переводной кампании 2015 года в НПФ будет перечислено около 300 млрд. рублей новых взносов по обязательному пенсионному страхованию.

^[3] Для иллюстрации складывающегося положения приведем оценку руководителя дирекции анализа долговых рынков «Уралсиб Кэпитал» Дмитрия Дудкина: «Показательно то, что уже восемь месяцев почти совсем нет нормальных рыночных размещений. В этом году не было размещений 3-5-летних облигаций, а последним активным месяцем размещений был ноябрь 2013 года. Сейчас торгуются очень короткие выпуски, менее года, из-за отсутствия длинных денег. Корпоративный сегмент локального долгового рынка стал, по сути, придатком денежного рынка, поскольку короткие бумаги в основном закладываются в РЕПО ЦБ»

Версия для печати