17.11.2014 | Марина Войтенко

Фискальные зигзаги

14 ноября Госдума приняла во втором чтении проект закона «О федеральном бюджете на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов» с заложенными в его основу ценой на нефть в $100 за баррель и курсом доллара в 38 рублей. Между тем, правительство, учитывая серьезные политические и нефтяные риски, уже работает над запасным вариантом главного финансового плана страны, рассматривая различные стрессовые сценарии развития событий.

Пока наиболее жесткий вариант, предполагающий падение цены на нефть в 2015 году до $60 долларов за баррель, рассчитан Банком России. Правда, регулятор возможность его реализации расценивает как низкую, поскольку фундаментальных причин для этого нет.

Да, с середины июня цены на нефть потеряли почти 34%, по мере того, как на рынке формировался избыток предложения. ОПЕК же не торопится снижать квоты на добычу, дабы не оставить рынок сланцам США. Тем временем котировки «черного золота» с регулярностью обновляют многолетние минимумы – 14 ноября цена на Brent падала ниже $77 за баррель. Международное энергетическое агентство (МЭА) прогнозирует, что в ближайшие месяцы нисходящая динамика может продолжиться, поскольку рынок нефти входит в период пониженного спроса. Согласно прогнозу Агентства, потребление нефти снизится в первом квартале 2015 года примерно на 1% – до 92,6 млн. баррелей в день. Однако в дальнейшем котировки плавно пойдут вверх. Так, Управление энергетической информации США (EIA) снизило планку своих ожиданий по баррелю Brent на 2015 год с $101,67 до $83,42 баррель[1], что явно ниже значений даже начала 2014-го, но ощутимо выше $77 за баррель.

ЦБ РФ в этом смысле еще более оптимистичен, хотя и более сдержан в оценках, чем заложенные в рассматриваемом Госдумой проекте бюджета. Согласно базовому сценарию[2] основных направлений денежно-кредитной политики на ближайшую трехлетку, цена на Urals к середине 2015 года должна подняться до $94-96 за баррель с последующим снижением к концу 2017 года до $90. Понятно, что в такой ситуации налоговый маневр в нефтяной отрасли оказался более чем своевременным.

Соответствующие поправки в Налоговый кодекс (НК) Госдума приняла в конце прошлой недели. Закон предусматривает сокращение вывозных таможенных пошлин на нефть (в 1,7 раза за три года) и нефтепродукты (в 1,7-5 раз в зависимости от их вида) с одновременным увеличением ставки налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на нефть в 1,7 раза и газовый конденсат в 6,5 раз[3]. В будущем году дополнительных бюджетных поступлений в связи с этим не ожидается. Однако, по расчетам, уже в 2016 году они должны составить 247 млрд. рублей и 250 млрд. рублей в 2017-ом.

Гораздо сложнее обстоит дело с пополнением бюджетов субъектов Федерации, в обеспечении общей сбалансированности которых в последние годы основную рольиграет федеральная казна. В 2009-2011 годах объем федеральных трансфертов вырос с 2,6% до 3-4% ВВП, что позволило предотвратить нарастание дефицитов региональных бюджетов. Однако в прошлом году резко обострились проблемы регионального долга. Согласно расчетам специалистов Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара[4], он вырос на 30%, в том числе коммерческая задолженность на 50%. Число дефицитных регионов и общий объем дефицита превысили значения, наблюдавшиеся в пик кризиса (0,8% ВВП в 2009-ом и 1% ВВП в 2013 году). При этом доля инвестиционных расходов в их общем объеме последовательно сокращалась с 17% в 2011 г. до 15% в 2013 г. (или с 2,5 до 2% ВВП).

Экономисты ИЭП ожидают, что общий объем доходов регионов в 2014 году может остаться на уровне прошлого года (12,2% ВВП), а расходы при 100%-ном выполнении плана вырастут до 13,5% ВВП. В этом случае совокупный дефицит региональных бюджетов увеличится до 1,3% ВВП.

По мнению экспертов, в среднесрочной перспективе повышение уровня сбалансированности российских региональных бюджетов возможно за счет нескольких источников: увеличения трансфертов из федерального бюджета, передачи с регионального на федеральный уровень определенных расходных полномочий (либо просто сокращения объема расходных полномочий региональных бюджетов), передачи на региональный уровень дополнительных налоговых доходов, либо введения новых региональных налогов. И, судя по всему, выбор делается в пользу последнего варианта, хотя именно он является самым спорным.

Без преувеличения шквал негодования бизнес-сообщества вызывала законодательная инициатива председателя бюджетного комитета Госдумы Андрея Макарова по введению муниципальных сборов с предприятий малого и среднего бизнеса. Повысить фискальную нагрузку предлагается на 22 виды деятельности. Ее ставку – от 6 тысяч до 600 тысяч рублей для различных предприятий изначально предлагалось выплачивать раз в квартал, а муниципалитеты наделить правом либо уменьшать ее вплоть до нуля, либо увеличивать до десяти раз. То есть, сбор для малого бизнеса с базовой ставкой в 600 тыс. руб. в последнем случае мог бы составить максимально 6 млн. рублей в квартал, а для рестораторов и ритейлеров с помещениями большой площади и более. И это при том, что со следующего года нагрузка на малый бизнес вырастет и без новых поправок в НК[5].

По оценке Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ), налоговая нагрузка на ритейл в результате удвоится. В Российской парфюмерно-косметической ассоциации считают, что в Москве закроются все салоны красоты и парикмахерские эконом-класса – до 25% (20 тыс.) объектов этой сферы услуг столицы.

Бурная реакция бизнес-сообщества, похоже, возымела свое действие. Несмотря на то, что законопроект изначально предполагал введение сборов с 2015 года только в городах федерального значения Москве, Санкт-Петербурге и Севастополе, панические настроения он вызвал по всей стране. Союзы предпринимателей направили обращения премьеру Дмитрию Медведеву, спикеру Госдумы Сергею Нарышкину и помощнику президента Андрею Белоусову. В Общественную палату поступают сотни писем от представителей бизнес-сообщества из различных регионов. Бизнес собирается и лично обратиться за поддержкой к Президенту РФ Владимиру Путину во время «Форума действий» (по формату напоминает съезд Общероссийского народного фронта), который должен пройти 17–18 ноября. И вот уже 14 ноября замглавы Минфина Сергей Шаталов сообщил СМИ о планируемых корректировках законодательной инициативы.

По словам заместителя министра, число облагаемых сборами видов деятельности будет сокращено. И на это очень хочется надеяться, поскольку в законопроекте содержатся и вовсе запредельные вещи, например, ветеринария – тот самый случай, когда стоит говорить уже не о повышении цен и снижении доступности услуг для граждан, а о добре и зле.

Кроме того, по версии Минфина, предлагаемые ранее ставки будут считаться не базовыми, а максимальными, при этом «они сократятся минимум в 4 раза, потому что это будут годовые суммы, а не квартальные». Местные власти не смогут также увеличивать размер сборов вплоть до десяти раз, как было в первой редакции поправок, но возможность снизить их до нуля сохранится.

По мнению же премьер-министра, которое он высказал в минувшую пятницу, «как в любом цивилизованной государстве необходимо просто найти разумный компромисс, рациональный баланс интересов между фискальными интересами, то есть интересами налогообложения с одной стороны, и защитой бизнеса с другой стороны». Удастся ли это сделать, покажет уже ближайшая неделя – именно такой срок отведен пока для согласования поправок.

Зигзагообразная траектория, к сожалению, довольно четко различается и в подходах к так называемой деоффшоризации экономики, начало которой положено уже принятым в первом чтении законопроектом о контролируемых иностранных компаниях (КИК). С одной стороны, что безусловный плюс, этот шаг по своему замыслу сделан в полном соответствии с общемировым трендом борьбы с эрозией базы для уплаты налога на прибыль. В 2013 году на саммите Группы 20-ти в Санкт-Петербурге был принят трехлетний план (представлен ОЭСР) действий в этой области. Каждая из стран-участниц взяла на себя обязательства подготовить соответствующие национальные «дорожные карты» на основе «сквозного принципа»: где прибыль создается, там и уплачивается налог. Проект закона о КИК, таким образом, - вполне естественное следствие движения РФ по маршруту, согласованному с партнерами.

На последнем саммите G 20 в австралийском Брисбене (15-16 ноября) ОЭСР представила отчет о том, что за год сделано по 7-ми пунктам из 15-ти в рамках первого этапа «плана противодействия эрозии налоговой базы и выведению прибыли в другие юрисдикции» (BaseErosionandProfitShifting). Рекомендации итогового документа встречи вполне ожидаемы и однозначны – продолжать начатое, готовясь к масштабному включению в сентябре 2017 года (по итогам 2016 финансового года) механизма автоматического обмена налоговыми данными и последующих (в том числе совместных, то есть, силами фискальных органов нескольких стран) налоговых проверок[6].

При всей внятности перспективы такого наступления на схемы налоговой оптимизации через оффшорные юрисдикции, однако, особенно заметными становятся постоянно возникающие рукотворные неудобья на этом пути. Во-первых, компромисс по поводу законопроекта о КИК, как бы достигнутый с бизнесом, весьма условен. Союзы предпринимателей считают ряд предлагаемых норм (например, о самом критерии отнесения к контролируемым компаниям в 25% участия в капитале, о налогообложении дивидендов, правилах расчета сопоставимой эффективной налоговой ставки и т.п.) избыточно жесткими.

К тому же с Минфином бизнес вроде бы договорился об одном, но в версии депутатского проекта, поддержанного правительством, от ряда согласованных пунктов отказались. А новые поправки, например, предполагают сократить переходный период (для приспособления бизнеса к новым условиям) ровно вдвое – с двух лет до одного года. Резоны, что такая торопливость (с опережением всех графиков ОЭСР) может ухудшить международную конкурентоспособность российских компаний, в расчет не принимаются.

Не меньшую озабоченность вызывает и явное отставание в подготовке других законопроектов из «антиоффшорного пакета». Так, где-то потерялась здравая идея одновременной налогово-оффшорной амнистии с уведомительными платежами в 3-5% (как это было сделано в разгар кризиса Еврозоны в ряде ее периферийных стран). Между тем, «кнуты» без «пряников» – далеко не лучшая бизнес-мотивация. Если принять во внимание, что прямой эффект от закона о КИКах его же идеологи в Минфине оценивают примерно в $30-40 млрд., то вопросов появляется еще больше.

Эксперты подчеркивают – главные причины тяготения бизнеса к оффшорам даже не минимизация налогов, а низкая конкурентоспособность российской юрисдикции с точки зрения защиты собственности (гарантий от рейдерских захватов и т.п.), невозможности осуществлять сложноструктурированные сделки, отсутствия ряда важнейших институтов финансовой инфраструктуры, необходимых для размещения, например, евробондов и т.д. Под таким углом зрения необходимые и достаточные условия снижения привлекательности низконалоговых юрисдикций – это последовательное улучшение инвестклимата и структурные реформы.

Они же, вместе взятые, и главный инструмент для выпрямления фискальных зигзагов. Что же касается улучшения общих условий налогообложения, то здесь на первый план выходят принципиальные перемены в его институциональной «оснастке». Распространение оценки регулирующего воздействия (обещанное еще в 2012 году) на налоговую сферу и таможенные дела, а также установление отлагательного срока (переходного периода) для соответствующих законодательных и прочих нормативно-правовых новаций заметно помогли бы росту эффективности диалога власти и предпринимательского корпуса и расширению мотиваций к ведению бизнеса в России.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Прогноз потребления EIA снизило с 92,5 млн. до 91,38 млн. баррелей в сутки.

^[2] По прогнозам экспертов Банка России, темпы роста ВВП составят около 0% в 2015–2016 годах и увеличится до 1,5–1,7% в 2017 году.

^[3] Так, НДПИ в 2015 году составит 776 рублей за тонну (сейчас на 2015 год предусмотрено 530 рублей), в 2016 году - 857 рубля (559 рублей), в 2017 году - 950 рублей. Экспортная пошлина на нефть сократится до 42% в 2015 году (57% предусмотрено законом на 2015 год сейчас), до 36% в 2016 году (в настоящее время предусмотрено 55%) и до 30% в 2017 году. Маржа переработки нефти на НПЗ увеличится в результате реализации маневра в 2,5 раза, налоговая нагрузка на добычу нефти снизится: на 3% в отношении нефти, на которую не предоставлено льгот, на 5-24% - на добычу льготируемых видов нефти.

^[4] См. подробнее статью научного руководителя Института Гайдара Сергея Синельникова-Мурылева и заведующего лабораторией бюджетной политики Арсения Мамедова, опубликованной 12.11.2014 в Forbes. http://www.forbes.ru/mneniya-column/vertikal/272987-regionalnye-byudzhety-2015-tri-sposoba-resheniya-problemy-defitsita

^[5] Бизнес, использующий упрощенную систему налогообложения или уплачивающий налог на вмененный доход, теперь будет платить налог на имущество, а сама его ставка в Москве вырастет с нынешних 1,2% от кадастровой стоимости до 1,5%.

^[6] Ратифицированная Государственной Думой международная конвенция по оказанию взаимной административной помощи в налоговых вопросах (к ней присоединились уже более 60 государств)открывает возможности для РФ войти в состав участников Берлинского соглашения об автоматическом обмене налоговой информацией (подписано в конце октября представителями соответствующих уполномоченных органов из 51-й страны). Напомним, что, по оценкам, объем активов, сконцентрированных в оффшорах, может составлять до $36 трлн., что примерно равно долларовым резервам всех центробанков в мире.

Версия для печати