03.12.2014 | Михаил Виноградов

14-й рейтинг политической выживаемости губернаторов России

Фонд «Петербургская политика» и Коммуникационный холдинг «Минченко Консалтинг» представляют 14-й выпуск Рейтинга политической выживаемости губернаторов. По масштабности кадровых решений 2014 год оказался сопоставим с «рекордным», 2012-м, когда за полгода перед возвращением губернаторских выборах была проведена замена 20 глав субъектов Федерации.

В то же время беспрецедентное количество выборов (30 прямых выборов и 1 непрямые) и разный уровень конкуренции на них несколько девальвировали значимость самой победы. Более того, отставка накануне голосования 14 сентября губернатора Брянской области Николая Денина, победившего на прямых выборах два года назад, стала недвусмысленным сигналом того, что одержавшим победу губернаторам отнюдь не гарантирована дальнейшая кадровая неприкосновенность. Вследствие этого вопреки традиции прошлых лет далеко не все избранные в сентябре губернаторы получили оценку «5», а двое из них – только «тройку».

Одновременно масштабное количество разрешений на досрочные выборы создали угрозу девальвации статуса тех глав регионов, кто не смог получить соответствующего разрешения, – в отдельных субъектах Федерации это даже было прочтено как признак политической и лоббистской слабости главы. Поэтому вполне вероятно, что 2015 год станет временем гиперактивности не прошедших прямые выборы глав регионов в стремлении получить разрешение пойти на досрочные выборы, тем более, что пока ни один из пошедших на досрочные выборы губернаторов не проиграл.

В этих условиях факторами, влияющими на выживаемость, станут:

• Популярность и способность держать под контролем политическую и социальную ситуацию в условиях ухудшения экономической конъюнктуры. Фактор личной популярности сохраняет существенное значение, следствием чего стали отставки губернаторов Удмуртии, Волгоградской, Курганской, Орловской областей, Ненецкого автономного округа. В то же время замена главы Челябинской области продемонстрировала, что даже высокие рейтинги не страхуют губернаторов от политических и кадровых рисков;

• Отсутствие или минимизация коррупционных скандалов и конфликтов с силовыми структурами в регионе;

• Способность демонстрировать соответствие федеральным приоритетам. В 2014 году в качестве подобных приоритетов выступали исполнение майских указов президента, отсутствие конфликтов с Общероссийским народным фронтом, обозначение конкуренции на губернаторских выборах, способность минимизировать эксцессы от обострения российско-украинских отношений (особенно в приграничных регионах). В то же время опыт А.Гордеева и В.Шанцева показывает, что часть губернаторов способны к сохранению высокой автономности, позволяющей им выборочно реагировать на сигналы из федерального Центра;

• В условиях повышения контроля глав регионов над местным самоуправлением и реформирования в ряде регионов системы МСУ (переход от прямых выборов глав муниципалитетов к сити-менеджерам, создание городских округов) критически значимым является умение губернаторов бесконфликтно провести это реформирование, а затем и справиться с ответственностью за ситуацию в муниципалитетах (особенно значимо в случае с моногородами);

• Наличие (или отсутствие) готовности федеральной власти провести в 2015 году новую серию досрочных выборов для разгрузки от региональных кампаний федеральных выборов 2016-2018 годов. Также эти выборы могут использоваться для кастинга потенциальных кандидатов на выборы в Госдуму. Серьезное воздействие на такую политику будет оказывать способность федеральной власти сконцентрироваться на внутриполитических вопросах на фоне международных и экономических вызовов. Примечательно, например, что звучавшие весной 2014 года прогнозы об усилении влияния на кадровую политику полпредств в условиях увеличения «военной» риторики в целом не получили серьезного развития.

Все более важным неполитическим фактором, влияющим на политическую выживаемость, может оказаться адаптация регионов к изменениям экономической ситуации. Резкая девальвация национальной валюты может повлечь за собой серьезное изменение соотношение сил между регионами – то, что раньше было конкурентным преимуществом для региона, может стать обременением.

На роль бенефициария от падения валюты претендуют несколько категорий регионов. Во-первых, это экспортно ориентированные субъекты Федерации, рублевая выручка которых может заметно вырасти даже в случае падения мировых цен на российские продукты. К этой же категории можно добавить территории с развитой инфраструктурой транзита и перевалки экспортных грузов (Краснодарский край, Ленинградская область). Во-вторых, территории, способные воспользоваться эффектом импортзамещения для завоевания новых рынков. Прежде всего, речь идет о регионах с развитым сельским хозяйством (Белгородская область, Ростовская область и другие). Речь идет как о сугубо «аграрных» регионах, так и о тех, где рост сельского хозяйства может компенсировать от падения в других отраслях (например, Оренбургская область). В частности, может улучшиться положение территорий с низким уровнем жизни населения, где основу экономики составляло «натуральное хозяйство» без серьезных вложений в новые производства и зависимости от зарубежных инвесторов.

В зону основных рисков попадают территории импортозависимые города (включая Москву и Санкт-Петербург), а также обслуживающие импортные потоки сопредельные территории, делавшие ставку на развитие логистических центов и вписывание в глобальную экономику (Московская область, Калужская область и другие). Если ранее допускавшиеся здесь кадровые ошибки могли нивелироваться экономическим ростом, сейчас здесь возможно нарастание управленческого кризиса. Кроме того, приоритетность для федеральной власти финансирования социальных проектов, а также Крыма и Северного Кавказа может привести к сокращению вложений в другие территории с дефицитом источников экономического саморазвития. Первым проявлением этого стал переход к бюджетной «экономии» по дальневосточным проектам.

Подробнее с рейтингом можно ознакомиться по ссылке

Версия для печати