26.12.2014 | Георгий Мирский

Двойная игра в Ираке и Сирии

На первый взгляд, то, что происходит в Ираке и Сирии – это одна война. Против ИГ (Исламского государства), провозгласившего себя Халифатом, воюет коалиция во главе с США, включающая в себя и несколько арабских государств. На самом деле все гораздо сложнее.

В Ираке вроде бы дело проще, чем в Сирии. Хотя бы потому, что, во-первых, имеется всеми признанное правительство, и во-вторых, ему противостоит один четко выраженный враг – боевики Халифата, т.е. ИГ. Однако развязать «иракский узел» (а точнее два узла - суннитско-шиитский и арабско-курдский) будет не менее, а более трудно, чем прежде.

Когда в мае уходящего года бойцы ИГ осуществили поразивший весь мир блицкриг, у многих создалось впечатление, что игра сделана. Джихадисты устремились к Багдаду. Однако по призыву духовного лидера иракских шиитов великого аятоллы Ас-Систани с юга на защиту Багдада хлынули отряды добровольцев, укрепивших еще боеспособные части правительственных войск. Да и в любом случае было ясно одно: из 6 миллионов жителей Багдада около 4 миллионов – шииты. Максимум, что могут сделать джихадисты-сунниты ( и это прогноз также на будущий год) – ворваться в столицу, поднять восстание своих сторонников, начать новый раунд межконфессиональной резни, вывести из строя аэропорт, вынудить власти переехать в другой город. Овладеть Багдадом у них не получится.

Это так же нереально, как предсказывавшийся сотни раз за последние 10 лет распад Ирака на три государства: курдское на севере, арабо-суннитское в центре и арабо-шиитское на юге. Да, север и юг имеют возможности и мотивацию для создания независимых государств, но как быть с суннитами, примерно четвертью всего населения? Кто заставит миллионы шиитов бросить свои дома и бежать к Басре? А без Багдада суннитское государство в центре Ирака – это нечто несерьезное.

Ирак формально не распадется, несмотря на то, что искусственно созданное англичанами после Первой мировой войны государство так и не смогло стать единым отечеством арабов и курдов, суннитов и шиитов. Очевидно, что иракской нации как таковой не существует. Однако и отделиться может только Курдистан, а арабы так и будут жить в мрачном и неуютном соседстве.

Когда, потерпев неудачу в попытке ворваться в Багдад и на шиитские земли, ИГ двинулся на Курдистан и подошел к Эрбилю, большинство обозревателей сошлось во мнении, что главная цель исламистов – завладеть нефтяными богатствами курдских территорий. К тому же курдское ополчение «пешмерга» при всей его легендарной доблести не устоит, как считалось, против исламистов с их первоклассным американским оружием, захваченным у иракской армии. Подобные рассуждения оказались ошибочными – забыли об Америке. Так уж привычно стало рассуждать об американском фиаско на Ближнем Востоке, что мало кто предвидел решительные действия Барака Обамы. Действительно, американский президент долго колебался и мучился, прежде чем принять решение о вступлении в войну (а послать самолеты – это в принципе не так уж сильно отличается от посылки танков).

Но логика неумолима. Во-первых, иракские курды – единственный реальный, искренний партнер и даже союзник США во всем регионе. Помню по своему пребыванию там в 2002 году: как манну небесную, ждали курды освободителей от Саддама Хусейна. Двадцать лет тому назад, после операции «Буря в пустыне», Буш-старший бросил курдов на съедение «багдадскому фюреру», но Обама этой чудовищной ошибки не повторит. Во-вторых, овладев курдской нефтью, ИГ создаст себе прочную экономическую базу, и с этой раковой опухолью уже никто не справится. Откроется зеленый свет для экспансии злейших врагов Америки в суннитские арабские страны, к Заливу с его нефтью и к Синаю, ближе к Израилю. Допустить это было немыслимо - и американская авиация выручила курдов. Началось также перевооружение «пешмерга». Поход ИГ в Курдистан можно считать провалившимся.

Фронт застыл, ни до Эрбиля, ни до Багдада джихадисты не добрались. Заново создаваемая американцами иракская армия вместе с курдами готовится к весеннему наступлению. Но перспективы его весьма сомнительны. Во-первых, неясно, удалось ли новому иракскому премьеру стереть из памяти суннитов то недоверие, которое накопилось у них за период правления Нури аль-Малики. Наивно было бы думать, что грызня пауков в банке (а именно так можно назвать неутихающую десять лет борьбу между шиитскими группировками) вдруг почему-то прекратится. Любое «смягчение» политики правительства по отношению к суннитам вызывает злобное рычание со стороны шиитских «ястребов». Зная это, умеренные суннитские политики тоже сочтут за благо воздерживаться от встречных шагов, которые будут расценены как предательство их собственными «ястребами». А как будут себя вести суннитские племена, если они не убедятся, что антисуннитская политика Малики – дело прошлое? Будет ли суннитская часть армии биться не щадя живота против боевиков ИГ– убийц и безобразников, но ведь «своих», суннитов? Не получится ли так, что операции против ИГ приобретут характер шиитско-американской войны против суннитов (а именно этого и опасался Обама, отсюда его колебания)? Ведь уже многие сунниты называют американские ВВС «шиитской авиацией».

Наконец, говоря о курдах, следует понимать, что они не имеют большого желания воевать за пределами своей территории, и трудно будет их убедить участвовать в наступлении на земли, контролируемые ИГ. К багдадской власти отношение курдов, мягко говоря, прохладное. Никогда, ни при каких режимах курды не верили Багдаду ни на грош, и жизнь каждый раз показывала, что они были правы. К тому же нельзя забывать, что есть проблема Киркука. Саддам Хусейн в 1990-х годах сумел оставить этот город в арабской части государства. Но я присутствовал в 2002 г. в Эрбиле на первой сессии объединенного парламента региона Иракский Курдистан, на которой единогласно был утвержден статус Киркука как главного города региона. И ставший впоследствии президентом Ирака Джаляль Талабани, и нынешний глава региона Иракский Курдистан Масуд Барзани говорили мне одно и то же: «Киркук – это наш курдский Иерусалим». После вторжения ИГ курды быстренько поставили Киркук под свой контроль, и для них вопрос решен, но у арабов – причем как суннитов, так и шиитов – иное мнение. Находясь вроде бы в одном окопе на фронте войны с ИГ, арабы и курды не забывают, что, возможно, им еще придется после победы сражаться друг с другом за Киркук и окружающие районы. Это не может не сказываться на моральном духе войск.

Иракские курды, фактически 20 лет живущие в самостоятельном государстве, давно могли бы провозгласить формальную независимость, и многие полагали, что сейчас, воспользовавшись бедой, в которую попал Багдад, они именно так и поступят. Нет, они не использовали благоприятнейшую ситуацию. Почему? По двум причинам, которые называются Америка и Турция. Для Вашингтона создание независимого Курдистана означает резкое усиление антиамериканских настроений в арабском мире. Ведь арабы знают о том, насколько курды зависят от американцев, создающих сейчас полноценную курдскую армию, и не сомневаются, что отделение Курдистана может состояться только с согласия Вашингтона. Во всех союзных с США странах – Египте, Иордании, Саудовской Аравии – правительства попали бы в крайне неудобное положение. Пойти на это Вашингтон не может, поэтому накладывает вето на сепаратистские проекты властей Эрбиля. А Турция опасается, что независимый Курдистан, отколовшийся от Ирака, будет расценен турецкими курдами как первый и великий шаг на пути к созданию Великого Курдистана (тем более сейчас, когда подняли голову и мужественно сопротивляются исламистам также и сирийские курды). Ссориться с Анкарой Масуд Барзани никак не может себе позволить - вся экономика территории зависит от сотрудничества с турками.

А что же Иран? Для него существование суннитского Халифата у себя под боком абсолютно неприемлемо, но открыто воевать на иракской земле невозможно: слишком свежи еще страшные следы ирано-иракской войны, и нельзя представить себе персидских солдат на арабской земле. Вспомним, что в войне с Ираном даже иракские шииты, несмотря на все притеснения со стороны саддамовского режима, стойко воевали против своих иранских единоверцев. Да и вообще взаимоотношения персов и арабов на протяжении многих столетий характеризовались постоянной враждебностью. И максимум, на что Тегеран может пойти в наступающем году – использовать авиацию для ударов против ИГ вблизи границы, при этом всячески это отрицая, чтобы его действия не выглядели как сотрудничество с Америкой.

Вообще в регионе есть три государства, каждое из которых могло бы запросто в течение нескольких недель полностью уничтожить вооруженные силы ИГ. Это Иран, Турция и Израиль. Но по политическим причинам ни одно из них свои войска на территорию Ирака не введет. Американские ВВС, хотя их роль чрезвычайно велика (а главная военная слабость ИГ в том, что у него нет авиации) не могут выиграть войну. Совместными усилиями американцы и их союзники могут лишь предотвратить экспансию ИГ, расширение Халифата, но без мощных сухопутных сил «разгромить врага в его логове» они не в состоянии. А отправку таких сил не допустит общественное мнение в США и Западной Европе. Армии арабских стран, даже если их отправят в Ирак, по своему моральному духу и подготовке не идут ни в какое сравнение с беспощадными и бесстрашными боевиками ИГ.

Таким образом, наиболее вероятный сценарий войны в Ираке в 2015 г. – затяжная, тягучая позиционная война с отдельными временными прорывами по отдельным направлениям. Менее вероятный, хотя и возможный сценарий – прорыв ИГ на юг, в суннитские страны (Иорданию и Саудовскую Аравию), где немалая часть населения будет их приветствовать. Это во-первых – «бросок за нефтью» в страны Залива, и во-вторых – выход на Синайский полуостров для соединения с исламистами, ведущими партизанскую войну против египетской армии. Тогда ИГ смог бы наносить удары и по нынешнему антиисламистскому египетскому режиму, так и по Израилю.

Но многое будет зависеть – возможно, даже в решающей степени – от хода нескольких войн, ведущихся в Сирии.

Георгий Мирский – заслуженный деятель науки РФ

Версия для печати