02.02.2015 | Марина Войтенко

Экономике назначено выживать

Начало прошедшей недели было отмечено, хотя и ожидаемой, но громкой новостью – агентство Standard & Poor’s понизило суверенный рейтинг с инвестиционного – «ВВВ-» – до спекулятивного – «ВВ+», оставив прогноз «негативным» и определив срок следующего пересмотра оценки 17 апреля. Главная причина такого решения, разъяснили его «авторы», – ухудшение экономических перспектив вместе с состоянием финансовой системы и сужение пространства для маневра в фискальной и денежно-кредитной политике (ДКП). Высоки риски резкого кредитного сжатия, превышения инфляцией рубежа в 10%, а также значительного сокращения международных резервов (уже опустившихся ниже планки в $380 млрд.). При этом средний темп роста в 2015-2017 годах не превысит 0.5% после 2,4% за последние четыре года.

В числе аргументов – низкое качество институтов и государственного управления, а также слабая готовность к эффективному решению структурных проблем: преодолению коррупции, сокращению чрезмерного присутствия государства в экономике, улучшению плохого предпринимательского и инвестиционного климата. Дальнейшее снижение рейтинга может последовать вслед за обострением проблем с исполнением компаниями и банками (прежде всего, государственными) обязательств перед внешними кредиторами, что может потребовать предоставления средств из резервов, либо даже введения валютных ограничений. Заявление Дмитрия Медведева о том, что последнее не произойдет ни при каких условиях, как видим, действия не возымело.

Рынки к такому повороту в принципе были готовы и отреагировали довольно сдержанно. Вместе с тем, закономерно усилилось давление на рубль, оно будет возрастать и далее на ожиданиях присоединения к S&P двух других агентств (Fitch и Moody’s) и смягчения ДКП Банком России^[1]. Другое вероятное следствие перевода российских государственных и корпоративных долговых бумаг в «мусорную» категорию – требования досрочного погашения займов (по оценке, примерно $20-30 млрд.).

Заметим, что предпосылками стабилизации суверенного рейтинга в S & P считают: восстановление финансовой стабильности (в первую очередь, доступ российских заемщиков к зарубежным кредитам) и улучшение основных макроэкономических показателей. Быстро изменить ситуацию не получится. Финансовые рынки на Западе закрыты, на Востоке еще не открылись. Между тем, только «Газпрому», «Роснефти» и госбанкам в 2015-2018 годах (если не удастся рефинансироваться) предстоит погасить $85 млрд. евробондов и синдицированных кредитов. Немалое число российских экспертов, однако, уверены, что при сокращении импорта в 2015 году на 40-50% и профиците текущего счета не менее $60 млрд. ресурсов для погашения внешнего долга будет достаточно. Реально выплатить придется $50-80 млрд. из $133 млрд. ($110 млрд. – основной долг-2015, $23 млрд. – проценты^[2]). При этом стоимость обслуживания во многом будет зависеть от курса рубля и восстановления к нему доверия со стороны населения и участников рынков. На это может уйти больше года. Поэтому укрепления национальной валюты как минимум в первом полугодии с уровня 60-70 руб./$ ожидать не стоит. В этих условиях прогноз ЦБ РФ о том, что в январе-2016 годовая инфляция окажется ниже 10% (26 января 2015 года – 13,1%) выглядит как оптимистический. Больше реализма у МЭР, где констатируют риски серьезного снижения как потребительского спроса (на 7-9%), так и инвестиций (более чем на 10%). По расчетам ЦМАКП, такие темпы падения потребления соответствуют сокращению реальных зарплат на 12-15%^[3].

Улучшение макропоказателей откладывается как минимум до начала 2016 года. В Банке России ожидают «существенного сокращения выпуска на фоне ухудшения внешних условий». По оценке Минфина, последнее уже обернулось потерями около $200 млрд. Нарастающий негативный эффект в дальнейшем только отчасти может быть компенсирован курсовой динамикой.

Новая версия официального прогноза МЭР (представлена 1 февраля), которая будет положена в основу пересмотра бюджетных параметров, исходит из среднегодовой цены Urals в $50 за баррель. В этом случае спад-2015 составит около 4% ВВП (при цене $60 и $40 за баррель – 3% и 5% соответственно). Близки к этому и ожидания в ЦБ РФ – глубина рецессии в первом полугодии-2015 достигнет 3,2%. По сути это также и признание в том, что существенного влияния на динамику деловой активности и наращивание кредитных портфелей банками снижение ключевой ставки до 15% не окажет по меньшей мере до середины дета. Более того, если возникнет новый валютный шок и инфляция не будет слабеть «по плану», регулятор может вернуть цену своих денег на круги своя. Судя по тексту заявления Центробанка (30 января), он оставляет за собой полную свободу действий в денежно-кредитной политике.

Решение ЦБ РФ принял, «учитывая изменение баланса рисков ускорения роста потребительских цен и охлаждения экономики». Недельная инфляция к концу января, действительно, несколько замедлилась – с 0,8% до 0,6%. Может ли идти речь о зарождении нового тренда, все еще большой вопрос. На ослабление ДКП валютный рынок отреагировал как в учебнике – ростом доллара и евро. Понятно, что событие это для роста цен нейтральным не окажется. В Центробанке поэтому не исключают возможности увеличения годовой инфляции в ближайшие месяцы. Для ее разворота в обратную сторону потребуются: подстройка экономики к изменившимся внешним условиям, исчерпание влияния на цены курсовой динамики, низкий агрегированный спрос при сохранении совокупного выпуска товаров и услуг ниже потенциального уровня, а также умеренно жесткая политика бюджетных расходов. Само собой разумеется, что все эти антиинфляционные факторы должны действовать при условии сохранения жесткого контроля ЦБ за денежным предложением. Но с этим, судя по динамике соответствующих показателей, все в относительном порядке – годовые темпы прироста денежной массы (М 2) значительно снизились.

В чем же тогда суть компромисса, на который пошли в ЦБ РФ? Председатель Центробанка Эльвира Набиуллина уверена, что «ставка в 15% годовых по-прежнему достаточно высока и способствует достижению целей по инфляции в среднесрочной перспективе, но не допускает чрезмерного охлаждения экономики». Эксперты в своих предположениях пошли дальше, вспомнив как в середине января министр финансов Антон Силуанов признавался, что при среднегодовой цене на нефть в $50 за баррель бюджет недосчитается 3 трлн. рублей доходов, а это будет означать невозможность профинансировать пятую часть всех расходов. 30 января на заседании бюджетного комитета Госдумы РФ глава Минфина говорил уже о «сокращении ресурсов примерно на четверть от всего объема бюджета».

Между тем, принятый на прошлой неделе (28 января) антикризисный план правительства предусматривает сокращение госрасходов в 2015 году в реальном выражении лишь на 10%. В этих условиях, предполагает Наталья Орлова из Альфа-банка, возникает соблазн использовать курс для балансировки бюджета. Тем более что внешние долговые рынки недоступны, а внутренний рынок госдолга довольно узок – взять с него даже 800 млрд. рублей в текущем году будет большой удачей. Большинство аналитиков, тем не менее, уверены, что подталкивать девальвацию было бы крайне опрометчиво, а возникающие у участников рынка подозрения – следствие промежуточного состояния, в котором в настоящее время объективно пребывают идеология и практика «антикризисного планирования». Более или менее четкие очертания она обретет лишь в конце февраля – начале марта, когда будут приняты решения по корректировке бюджетных параметров на основе консервативного варианта макроэкономического прогноза.

Поэтому и снижение ключевой ставки следует рассматривать в общем контексте складывающейся антикризисной программы, где ДКП лишь один из ее элементов. К тому есть еще докапитализация банков в двух форматах: 250 млрд. рублей из Фонда национального благосостояния и 1 трлн. рублей через ОФЗ, зачисляемые в капитал Агентства по страхованию вкладов и распределяемые затем между 27 системообразующими банками (на них приходится около 75% всех активов действующих в РФ 842 кредитных организаций). Предоставление этих денег сопряжено с довольно жесткими условиями: в первом случае получатели средств обязаны кредитовать инвестиционные проекты, отобранные правительством, во втором – увеличивать совокупный кредитный портфель не менее чем на 1% в месяц. За неисполнение этих обязательств санкции – возврат части ресурсов государству.

Пониженная ключевая ставка, понятно, делает старт этих антикризисных инструментов комфортнее. По-видимому, будет меняться и логика ДКП в целом – необходимые решения все больше станут приобретать упреждающий характер.

В полной мере это касается и небанковской части антикризисного плана. По многим из его 60-ти пунктов «цена вопроса» еще не вполне очевидна. По информации деловых СМИ, рассматриваются четыре варианта: максимальный – 1,580 трлн. рублей; без подтвержденных мер Минпромторга и Минсельхоза – 1,476 трлн.; без индексации пенсий, докапитализации АИЖК и бюджетных кредитов регионам – 971 млрд.; с сокращением ряда заложенных в бюджет социальных расходов – 844-857 млрд. рублей. В первом же квартале «плановые мероприятия^[4]» будут финансироваться из сформированного в бюджете антикризисного резерва, в котором осталось 170 млрд. рублей (193 млрд. – на 1 января 2015 года).

По мнению экспертов, план пока (!) в большей мере ориентирован на элементарное выживание экономики. Для того чтобы от ослабления болевого шока и реакций на другие симптомы текущего кризиса перейти к результативному устранению причин хронического экономического нездоровья придется сначала формировать структурную повестку, а затем проводить соответствующие реформы, перестраивая секторы с наибольшей концентрацией неэффективных госрасходов. Именно с этого начнется настоящая антикризисная политика, создающая новую российскую экономическую модель.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Общий внешний долг РФ (на 1 января 2015 года) составляет $599 497 млн. Из них: органы госуправления – $49516 млн., банки – $171 105 млн., прочие секторы – $376 469 млн. (в том числе кредиты – $229 933 млн., долговые обязательства перед прямыми инвесторами – $130 941 млн.). Подчеркнем, тяжесть долгового бремени тесно коррелирует с динамикой валютного курса. По расчетам известного российского экономиста Сергея Журавлева, при 60 руб./$ внешний долг правительства и госкомпаний приближается к 29% ВВП. Если рубль подешевеет до 90 руб./$, эта цифра достигнет 47% ВВП.

^[2] Такие объемы означают сохранение в 2015 году масштабного чистого оттока капитала. МЭР прогнозирует, что он составит не менее $115 млрд.

^[3] Население в отличие от 2009 года не получит значительной бюджетной поддержки (тогда рост соцрасходов составил 22%): индексация зарплат госслужащих заморожена, бюджетников – сокращена до 5,5%, пенсии пока (!) будут увеличены на 11,4%, то есть, на темп прошлогодней инфляции (других повышений-2015 может и не случиться). К тому же 5% объема потребления насчитывает стоимость обслуживания населением взятых кредитов.

^[4] Они сгруппированы по семи главным направлениям: поддержка импортозамещения и экспорта несырьевых, в том числе высокотехнологичных товаров, содействие развитию малого и среднего бизнеса, создание возможностей для привлечения финансирования в значимых секторах экономики, в том числе при реализации государственного оборонного заказа, компенсация дополнительных инфляционных издержек наиболее уязвимым категориям граждан, снижение напряженности на рынке труда, оптимизация бюджетных расходов и повышение устойчивости банковской системы.

Версия для печати